– Вот, молодец, – с мягкой улыбкой похвалила красивая женщина. – А теперь садись.
Ингви выполнил просьбу. Попробовал что-то сказать, но горло опять выпустило лишь нечленораздельные звуки.
– Они забрали у тебя дар речи, – печально сказала она.
Ужас отобразился на лице юного человека. Он заметался в приступе безумия, но ведьма, а то оказалась именно она, повела рукой, и юноше полегчало.
– Погоди метаться. Я могу вернуть тебе этот дар. Ты же уже вспомнил, как оказался здесь?
Лицо покрылось потом так, что слетело несколько капель. Он кивнул.
– Успокойся и освободи себя от страха. Ты должен выслушать меня.
Парень не сразу смог справиться с собой, однако при помощи Зова Рода это удалось. Ведьма поправила юбку на простом, ладно сидящем платье. Затем подняла взор, и Ингви едва снова не потерял равновесие – на месте ее глаз клубится синева. Глубокого, яркого с прожилками цвета, словно драгоценный камень. На фоне миловидного, с легкой россыпью веснушек лица выглядит пугающе.
– Может, ты слышал о ковене Синеглазых Ведьм?
Он помотал головой.
– Это запретный и преследуемый ковен. Очень давно, когда мир был намного жестче нынешнего, мои сестры приняли в себя силу древнего темного бога. Напрямую он не угрожал жизням людей, а вот от помощи в то трудное время было нельзя отказываться. Пока ситуация была опасной, ведьм терпели и почитали, но когда Безликие были оттеснены, мы подверглись гонениям. Только за знание о нас можно быть убитым, Ингви, запомни это!
Глаза ведьмы полыхнули, и парень чуть отшатнулся. Удовлетворившись, женщина продолжает:
– Нас осталось немного. И все прячемся, как прокаженные, – горько выплюнула слова она. – Словно не благодаря нам живы люди. Но этого уже не изменить. Я живу больше трехсот лет. Свою силу и знания получила от другой Синеглазой. Мы связаны клятвой, что перед смертью должны передать семя новой ведьме. Уже долгое время я ищу преемницу, но все тщетно. Ты же понимаешь, что будет, если, например, Лилья получит этот темный дар?
Парень мелко закивал, помянув приглянувшуюся девушку с деревни.
– Поэтому я вынуждена просматривать судьбы, денно и нощно искать. Обосноваться в этой пещере было хорошей идеей. Пару заклинаний – и никто сюда даже соваться не хочет. Кроме некоторых, – рассмеялась она. – Ныне покойных. И лишь ты сумел прорваться. Я очень встревожена, очень взволнована. Ты Тот или нет?!
Последние слова она сказала с безумной страстью. Приблизилась, обжигая взглядом и дыханием. Ингви замер, как перед гигантской коброй.
– Подумай хорошо, юноша. Я готова пойти навстречу и одарить тебя всем, чем смогу. Но ты должен поклясться. Ты должен принять в себя мою силу и потом, когда у тебя родится первая дочь, оберегать и заботиться, пока ей не исполнится шестнадцать. В награду за согласие я верну тебе голос, обучу великому искусству и сохраню жизнь.
Стало ясно, что в душу к Ингви просится страх. За короткий век он мало повидал, чтобы оставаться спокойным. С другой же стороны, не ведая о Синеглазых Ведьмах, парень может и согласиться на предложение, ибо сложись обстоятельства так, что кто-нибудь рассказал бы о них, подготовил к встрече, то ужас сковал бы несчастного юнца, стоило глазам женщины заполниться синевой. За многие века слухи о них обросли самыми жуткими подробностями.
Ингви кивнул.
– Закрепим же клятву на крови, – радостно и торжествующе провозгласила она. – Протяни левую руку. Вот та-а-ак, ладонью вверх. Потерпи чуть-чуть…
Ее ноготь на указательном пальце словно нож стал резать ладонь. Из тоненьких порезов выступила кровь и тут же спеклась. Спустя короткое время на ладони появилась сложная фигура из рун, линий и узоров.
– Готов? – став мрачнее и грознее, спросила ведьма.
Он кивнул. Лицо бледное, но рука не дрожит.
– Тогда начнем!..
Она положила свою ладонь сверху и прикрыла веки. Юноша поморщился от резкой боли в порезах. Уста ведьмы разомкнулись, и послышался речитатив. И хотя наречия Ингви незнакомо, но каждая фраза вызывает дрожь.
Это продлилось не долго. Вскоре она убрала ладонь, и на месте кровяного рисунка остался светящийся синим. Начав меркнуть, он словно погрузился внутрь, а на месте порезов снова оказалась целая кожа. Без шрамов.
– Вот и всё, Ингви. Спасибо! – На ее лице гуляет искренняя улыбка, а голос полон обещания.
– Я проклят? – сумел сказать он.
– Да. Навсегда. И не видать тебе света белого. Будешь прислуживать мне, раб! – ведьма коварно расхохоталась. – Ну, чего с таким ужасом смотришь. Шучу я, дурень. Все вы похожи, ибо воспитываетесь на поверьях и небылицах. Ведьмы то, ведьмы это… В свое время знаешь сколько ко мне простушек ходило, чтобы приворот, порчу, худо какое навести? Понимаешь? Не я же им в головы паскудство это закладывала.
– И ты делала?
– Тьфу ты! Вот ничего не меняется! – она обиженно отвернулась. – Делала. Иногда. Когда жить было не на что. Что?! – снова повернулась. – Я не обязана заботиться и блюсти кодексы. Чем могла, тем и зарабатывала.
– Извини. Я просто спросил. Подумал, что если ответишь нет, то солжешь. Но ты честная.
– Хм-м… – удивленно воззрилась она уже нормальными зелеными глазами. – А ты не такой, как все.
– Может быть.
– Ладно, Ингви фон Крузенштерн, теперь можешь спрашивать, – развела руками молодая по виду женщина. – Или сначала поедим?
– Здесь уютно, – огляделся парень, подмечая и кровать, и стол, и стулья. Есть пара шкафов, сундук и зеркало. У дальней стены купальня. – Как ты все сюда притащила?
– Ведьмовские штучки, – хитро улыбнулась она. – Так что насчет еды?
– Хочу. А-а… – растерянно стал озираться парень.
– Ты садись, садись, – взяла она под руку. – Остальное оставь мне.
Ведьма скрылась за выступом скалы, а потом явилась с парящими бараньей похлебкой тарелками. Таким же образом на столе оказались ломти свежего хлеба, пару яблок и кувшин душистого меда.
– Ты не бедствуешь, – заключил Ингви.
– А должна?
– Я не знаю. Просто так почему-то казалось.
– Это домыслы селян, – отмахнулась девушка.
– Почему же ты заперта здесь, если можешь так колдовать? – поинтересовался парень и жадно принялся за еду. Судя по заблестевшим глазам – вкусная.
– Заперта… – повторила она задумчиво. – Метко сказал, метко. Но все равно связи нет. Это так, важные, но мелкие радости. Хорошо, что хоть они есть.
– Тяжело вам пришлось, – с набитым ртом пробубнил Ингви. Шумно проглотил. – Я имею в виду Синеглазых Ведьм. И чего люди с вами так?
– Кушай давай лучше, – чуть раздраженно отозвалась она. – Ты многого не знаешь.
– Спасибо, вкусно очень, – кивнул Ингви. – Я люблю похлебку, но эта – лучшая из всех, что ел.
– Я рада.
– Как тебя зовут?
– А что?
– Да так, ты ведь знаешь мое имя, – отозвался парень и занялся мясом на кости.
– Мы зовем друг друга по счету первых ведьм. Я – Шестая.
– А до этого как звали?
Она кинула злой взгляд.
– Какой ты настырный!
– Это не так, – покачал он головой. – Просто ты давно с людьми не общалась. Сейчас все так разговаривают.
Женщина обиженно отвернулась.
– Эй, ты тоже кушай, – взволновался парень. – Не держи обиды, мне не нужны твои секреты. Просто я хочу звать тебя нормально. Давай будешь Брюн?
– Нет!
– Астрид?
– Нет.
– Но почему?
– Не хочу и все, – отозвалась она, но повернулась.
– Торхильда, может?
– Ладно. Черт с тобой.
– Хорошее имя. Я так дочь назову.
– Первую? – вскинула бровь ведьма и стала кушать.
– Да, – кивнул парень и озабоченно посмотрел вдаль. – Она не будет страдать?
– От чего именно?
– От этой синевы вашей.
Женщина картинно закатила глаза и выдохнула:
– Ну и выражения. Сам дар не мучает. Это уже люди начинают.
– Вообще ты странные вещи говоришь, Торхильда.
– Почему? – удивилась она, даже ложку опустив.
– На землях Туле нет преследования ведьм. У нас хватает шаманов и гальдрамадров.