Но сегодня Северцева не чувствовала усталости и была рада Антошину.
– Я даже не знаю, чего мне хочется, – улыбнулась она.
– Тогда мы просто поедем по городу, и если ты увидишь что-то интересное, мы остановимся и пойдем туда, – предложил Сергей.
– Согласна, – кивнула Наташа и искоса посмотрела на Антошина. Уж очень ему подходила его ласковая фамилия. Похоже, она была отражением основных сущностных качеств Сергея – доброты и спокойствия.
– А может, просто покатаемся по Москве? У тебя в машине очень хорошо, – вдруг спросила Наташа.
Она не преувеличивала – уютно устроившись в кресле, Наташа сама включила тихую музыку, смотрела в окно и наслаждалась.
– Тебе не холодно? Может, печку включить? А кресло можно опустить. – Антошин не знал, что еще предложить пассажирке.
– Мне замечательно, честное слово! – улыбнулась Наташа. И ни на йоту не соврала – в этой машине, рядом с этим парнем она впервые в жизни почувствовала себя под защитой. Постоянная готовность давать отпор, привычка к неприятностям, ответственность за двух пожилых людей истощали ее силы. А рядом с Антошиным возникло чувство покоя.
– Я подремлю, – вдруг сказала Наташа.
Сергей тут же сделал потише музыку и с особой аккуратностью катал Наташу по Москве.
К ее дому они вернулись за полночь. В окнах квартиры горел свет.
– Мы завтра увидимся? – спросил Сергей, помогая Наташе выйти из машины.
– Не знаю, – честно ответила сонная Северцева.
– Я все равно заеду вечером, – решительно сказал Антошин.
Дома на Наташу уставились две пары глаз.
– Поздно, – пробормотала тетя.
– Нормально! – воскликнула вскочившая с кровати бабушка. – Ты скорей расскажи, куда ездили, где были.
– По Москве ездили.
– А что делали?
– Ничего особенного. Я заснула, – ответила Наташа и пошла в ванную.
– Наташа, мы никогда не говорили с тобой подробно. Так сказать, об отношениях. – Тетя явилась к ней в комнату, когда Наташа уже забралась под одеяло.
– Тетя, мне скоро девятнадцать лет, – вздохнула Наташа. – Я все знаю. И у меня уже были отношения с мужчинами. Если ты про это хочешь спросить.
– С какими мужчинами? – в ужасе спросила тетя.
– Ну с одним мужчиной, – призналась Наташа. – Сразу после школы. Просто интересно стало, как что бывает. На мою жизнь это никак не повлияло. Надеюсь, я сейчас избавила нас всех от дурацких намеков.
Тетя поспешно согласилась с ней и стыдливо убежала.
…Сергей Антошин теперь встречал Наташу у ворот здания, где она работала, и вез на машине.
– А что ты такое делаешь, что совсем без сил возвращаешься? – спросил он однажды.
– Я в двух офисах убираю, – призналась Наташа. – А в третьем готовлю. В первых двух местах мне не очень нравится. Люди там подобрались не очень аккуратные. А вот готовить мне нравится. И не только жарить-парить, а больше накрывать столы, придумывать украшения буфета…
Сергей молчал. Все это время он думал, что Наташа секретарь или помощник юриста.
– А-а, ты думал, что я делаю карьеру? – догадалась Наташа. – Нет, увы. Бабушка заболела. Пенсии у них с тетей мизерные. Так что выбора у меня особого нет. Но я так мечтаю учиться пойти!
– Куда? – Сергей стал очень немногословным.
– Туда, где можно будет получить самую востребованную профессию. Раз я одна за всех. Надо мне, понимаешь?
Девяносто первый год свалился на голову и оглушил. Бабушка уже не вставала, тетя не отходила от нее ни на шаг. Наташа отчаянно барахталась, пыталась удержать семейство на плаву.
– Слушай, ну хватит уже! Выходи за меня замуж, – сказал ей как-то Антошин.
Они лежали под теплым пледом на широкой тахте. За окном серел августовский вечер. Наташа и Сергей теперь часто бывали в квартире, которую когда-то купили родители Антошина и в которой он поселился, как только стал студентом. Наташа приходила сюда отдыхать. Влюбленный Антошин старательно ухаживал и заботился о ней. После их большой, пропитавшейся запахом лекарств и безнадежности квартиры это уютное гнездышко и предупредительный, готовый на все мужчина казались сказкой. Наташа здесь сбрасывала шкуру рабочей лошадки и превращалась в расслабленную красивую женщину. Она не любила Сергея Антошина, но понимала, что без его участия и его любви она уже давно бы не выдержала.
– Ну так ты выйдешь за меня замуж? – повторил Сергей, внимательно глядя на Наташу.
Она помолчала, а потом сказала:
– Можно, я тебе отвечу завтра?
– Конечно, – улыбнулся Антошин.
А завтра мимо их дома грохотали танки, люди строили баррикады и спорили до хрипоты, а потом вдруг испуганно затихали и расходились. Наташа, которая отработала на одной работе и успела помыть полы в другом офисе, примчалась домой. Бабушка была бодра и внимательно смотрела телевизор.
Наташа наспех приготовила обед и кинулась к Антошину.
– Что случилось? – испугался он, увидев ее лицо.
– Ничего. Я согласна!
Свадьбу они сыграли в сентябре, пригласив только самых близких людей…
– …Это сколько же мы вместе? – очнулась от воспоминаний, выбралась из-под пледа Северцева. – Ого! Что за глупости пишут про кризисы семейной жизни. Ни одного кризиса у нас не было! Так хорошо и спокойно жили. Зато сейчас…
Наталья вздохнула. Через минуту-другую секретарь придет ее будить. Она встала, поправила плед, прошла в ванную комнату и привела себя в порядок. Уже был вечер, но домой Северцева не собиралась. Ей предстояло решить несколько очень важных вопросов, которые касались проверки Ассоциации независимых отельеров.
Она сидела за столом и работала с документами, но никак не могла отделаться от мыслей о прошлом. «Господи, Антошин, – в сотый раз спрашивала она, – что я сделала не так? Когда я проглядела наше с тобой семейное счастье?»
Рабочий день продолжался и в отеле. Механизм, когда-то запущенный Северцевой, работал безотказно. В ресторане уже было полно народу – кто-то вернулся с деловых встреч, кто-то с экскурсии, кто-то захотел просто выпить кофе и отведать фирменный десерт. «Гранд-Норд» славился своей кухней. В лаунж-барах сидели влюбленные, встречались старые друзья, разлученные временем и расстояниями. Здесь сидели те одинокие, которым было хорошо наедине с собой. В то время как в ярко освещенном вестибюле среди шума приветствий и радостных возгласов сидели те, кто одиночества боялся, а потому стремился сюда, в мир ослепительного света хрустальных люстр, мягких ковров и роскоши мрамора. Здесь приятно пахло. Причем каждый этаж и холл имели свой аромат.
В лобби-баре, устроившись в мягких креслах с высокими спинками, посетители пили кофе и потягивали виски из тяжелых стаканов. Здесь, на людях, исчезало ощущение потерянности в чужом городе. А еще здесь было уютно, как дома, весело, как на вечеринке, и интересно, как в театре.
…Сергей Антошин был еще на работе. Он вообще редко когда уходил раньше двенадцати ночи и не передавал свои обязанности заместителю. Около шести часов вечера он начинал обход отеля. Поднявшись на верхний, четвертый этаж, он медленно обходил все помещения, заглядывал на пожарную лестницу, проверял лифт. Принюхивался к запахам, присматривался к деталям. Антошин никогда не проверял сотрудников других служб, но те, проявляя к нему уважение, всегда делились наблюдениями, словно его подчиненные.
Так, коридор за коридором, холл за холлом, лестницу за лестницей Антошин обходил весь отель – и оказывался на первом этаже. Здесь он старался быть незаметным – для гостей нет ничего хуже, чем поймать на себе изучающий взгляд. Антошин старался работать на первом этаже как можно незаметнее. Кроме особой деликатности в движениях, взгляде и жестикуляции, одним из способов слиться с толпой гостей была смена костюмов. У Антошина их было много – дорогих, хорошо сидящих на нем. История их появления была необычна. Когда-то начальник службы безопасности «Гранд-Норда» Сергей Александрович Антошин ходил на работу в брюках и джемпере – аккуратных, но явно не очень новых. Более того, вещи эти были не из разряда модных и дорогих. Когда Антошин появлялся среди гостей, то выглядел как интеллигентный жэковский слесарь. Все бы ничего, хороший порядочный слесарь – это человек, заслуживающий безусловного уважения. Но контингент гостей, заселяющихся в «Гранд-Норд», был неоднороден, и очень многие занимались тем, что рекомендует известная пословица: встречали по одежке. С умом Антошина разобраться у них не было возможности.
