– Нет!!!– Завопил Емельянов.– Лучше я домой пойду! Я из одной кружки со скелетом пить… брезгую…
– Странный ты какой-то, ну, нет – так нет. Я понимаю, что у некоторых людей друг к другу антипатии возникают… даже без особых на то причин.
Свою порцию водки Емельянов выпивал, яростно стуча об железо вставными зубами, и ему ничего лучшего не вспоминалось, кроме тётки из телевизионной рекламы, которая утверждала, что, приклеив искусственные челюсти к дёснам, она будет со страшной силой грызть… яблоки.
Потом Емельянов вспомнил, что Лепин, по науке, объяснял действие механизма всех происходящих чудес, доказывая, что это ни какие не чудеса… Реальность, только чуть– чуть другая. Тогда, на кладбище, Григорий Матвеевич посетовал, на то, что нет сейчас на Земном Шаре таких славных убийц, как Адольф Гитлер или, в крайнем случае… Впрочем, возможно, он ошибался, потому что подрастает и обязательно новая плеяда палачей мирового уровня и масштаба.
По утверждениям Лепина, научные обоснования всего того, что сам лично прочувствовал и пережил перед рыбной ловлей и во время её Емельянов, имеют под собой солидную базу. Но искать этот, так сказать, солидный фундамент под научно-практическими изысканиями и даже «смелыми» гипотезами докторов наук и академиков Данной Формации Земли не имело ни какого смысла. Цивилизация Творцов даёт Двуногим Мыслящим этой планеты (одной из её состояний) только ту информацию, которую они способны осознать, понять, посчитать её реальной и внедрить, что называется, в жизнь. Тут выше носа не прыгнешь. Да и не надо. Богу – богово, Кесарю – кесарево.
После того, как они распили бутылку с водкой, запросто улетели (ни на метле, ибо это для Эвтаназитёра примитив) туда, где располагалось озеро Зеленое, запросто прошли по воде, точнее, по верхнему, очень не твёрдому, слою водного бассейна. И полёты, и такие прогулки – вещь абсолютно реальная. Надо просто уметь лишь чуть-чуть ослаблять притяжение Земли и умело пользоваться всеми имеющимися в «рубашке-чипе» механизмами передвижения. Вплоть до, так называемой, телепартации. Но до неё пока дело не дошло.
Потом они нашли подходящее место для рыбалки. Эвтаназитёр, прямо в одежде, сходил пешком на самое дно озера и вернулся назад в абсолютно сухой одежде. Уже приученному к «чудесам» Емельянову он просто сказал: «Рыба на дне, Егорка, есть. Клёв будет нормальным».
Они ещё немного выпили «летающей» водки, нормально закусили. Лепин зажёг костёр прямо ладонью, вернее, огнём выпущенным прямо из неё. При этом он пояснил, что огонь – не просто мощный катализатор для многих химических реакций, он переносит сущности и явления из одного Мира в другой. Есть ведь и такие Обители, которые «сами» ничего не производят, они «извлекают» из других Миров сущности тех предметов и явлений, которые им необходимы для жизни. Егор Нилович пьяно икал и со всем соглашался, временами он просто глупо хихикал, как юный начинающий наркоман, хлебнувший изрядную порцию дыма от… анаши.
Дров явно не хватало. «Хи-хи,– сказал Емельянов,– скоро костёр погаснет. Хи-хи!». Лепин щёлкнул пальцами, и какие-то люди с зеленовато-синей кожей молча стали подносить к их костру хворост и аккуратно складывать, недалеко от огня.
– Хорошо, что и в таких диких местах есть люди,– уважительно заметил Емельянов,– и ты, Гриша, можешь им, хи-хи, приказать мысленно заготовить для нас дров.
– Где ты, Егорушка, увидел людей? С пьяных глаз тебе, что ли, померещились?
– Как же? А вот… полуголые бомжи, которые дрова нам носят…
– Это два местных Леших, Кикимора, Русалка с ногами, трое Болотных и один Водяной. Они мне крепко помогают. Я с Цивилизацией Вещественных Духов дружу. Я, понимаешь, Егор, материализовал их…
Но дальше уже ничего Емельянов не слышал. Сознание покинуло его. Произошло это то ли от большой дозы выпитого спиртного, то ли от «кошмариков» на самом высоком уровне…
Вот таким эпизодом и закончил свой рассказ Емельянов. Розов, как ни странно, ни чему не удивился и поинтересовался:
– А на уху-то тогда поймали?
– Что? На уху? Не удивлюсь, Анатолий, если ты мне сейчас, всего лишь, мерещишься…
С досадой махнув рукой, Егор Нилович встал со скамейки и очень быстрыми шагами покинул строительный объект. Из бытовки выгреблись прораб и каменщик. Они видели, что обиженный частным сыщиком их старший товарищ по работе решительно направился домой, за полтора часа до окончания трудового дня, или заспешил проторённой дорогой… до винного магазина.
– Странная у вас манера работать,– сказал прораб Розову.– Ещё не доказали, что Егор убийца, а уже – к стенке, и нервы человеку треплите. Да Петра-покойника он не меньше своей дочери любил.
– Емельянов не желает ничего говорить по-существу, это во– вторых,– урезонил прораба и начальника участка в одном лице Анатолий.– А во-первых, я не сказал, что он – убийца, но подозреваемый – абсолютно точно. Беседовать мне с ним придётся – и очень подробно.
– Ни много ли следователей на одного человека? Этот Жуканов,– возмутился строитель-каменщик, внешне смахивающий на руководителя среднего звена.– Ладно, тот при исполнении… А вы то, как я узнал ещё до вашего прихода сюда, всего лишь, из частного сыскного бюро, простите, из частной лавочки. Мне даже в голову не укладывается, что такое может быть.
Строитель, явно, сам себе казался очень умным и справедливым человеком. Он умело, что называется, нос по ветру. Ему, как плавающему в середине Мирового Океана куску дерьма, не страшны были ни какие смерчи и ураганы. Для большого корабля они опасны, а просто плавающим, прямо сказать, продуктам многочисленных перестроек такое в кайф. Подобные «правдолюбцы» активно проявили в период, как бы, социализма, и живучи в стихийном разгуле, который нельзя назвать ни капиталистическим строительством, ни рыночной экономикой. Им, всегда готовым лизать задницу, начальства не страшны ни какие экономические кризисы, которые придуманы и организованы для лохов и дураков.
Эти ударники капиталистического труда, обязательно состоящие членами в рядах не важно какой, но руководящей партии за десять-пятнадцать рублей с большой выгодой и пользой для себя продадут родного отца. Потому и смысла нет даже пытаться вспоминать вечно озабоченные рожи безымянных «героев».
Им остаётся только позавидовать в том, что только они, представители местной администрации (сокормушники), агенты специальных служб (переодетые в рядовых прохожих), немощные старухи и малые дети имеют возможность махать трёхцветными флажками ведущим гастролёрам от большой отечественной политики, прибывшим в одну из «своих княжеских вотчин» посмотреть и прикинуть, чтобы ещё такое приватизировать и отобрать… у народа.
– Что вы тут делаете, на строительстве объекта? Моя голова отказывается всё это понимать!– Чересчур резко сказал строитель-каменщик Розову, дёйствуя на радость начальнику.
– Вы уж, любезный, пожалуйста, со своими головными болями обращайтесь к врачу, а не ко мне. Лично меня утешает, что я, в отличие от вас, дружу с собственной головой и совестью,– осадил Розов ново-русского активиста, и покинул славный тендем.
А важность этой стройки переоценить было трудно. Здесь строилась частная гостиница, «заказчиком и владельцем» которой являлось подставное лицо. Так удобней и… выгодней для одного из тех, кто «рулит».
Факты не говорили, а кричали: «Убийца Арефина – его близкий друг и собутыльник Емельянов». На допросе Егора Ниловича, где милостиво было разрешено присутствовать и Розову (издержки «демократии»), с самого высокого позволения, подозреваемый упорно, как говорится, топил себя. Он даже, в пику всех имеющихся доказательств и своего первоначального признания, стал утверждать, что впервые в жизни видит эту… саблю, орудие убийства.
Но это утверждение было смешным и нелепым уже только потому, что на самом клинке, у основания, перед эфесом, криминалисты обнаружили фрагмент отпечатка большого пальца правой руки Егора Ниловича. На поверхностях предметов, произведённых из подобного рода стали, зачастую остаются следы от человеческой кожи, особенно, жирной, потной, замазученной. Саблю, конечно, протирали – то ли убийца, то ли студент Вася, то ли музейные работники, но оказалось, что не очень тщательно.
