Лепин разлил часть спиртного по стаканам, и они выпили. Анатолий выпил. Он никак не хотел верить в ту белиберду, которую нёс старый крановщик, но, почему-то, верилось… или почти верилось. Эвтаназитёр начал с того, что подчеркнул важность и необходимость существования Цивилизации Творцов, всегда существующей во всех Сферах Бесконечных Миров, как бы, растянутых в Беспредельности Мироздания. Розов не преминул заметить, что недавно один из наших учёных доказал, что Вселенная расширяется.

– Задница у него расширяется. Ему эта дезинформация, как раз, подкинута Свыше… Творцами,– пояснил Эвтаназитёр.– Они просто через этого учёного-ортодокса формируют Новый Мир, в котором (в условно замкнутой сфере) это возможно. Но в целом, по понятиям и законам Мироздания, это бред. Но для определённого Мира, где разумные существа (им не дано) не видят дальше собственного носа, такое возможно. Всё возможно, что дано представить. У Господа не много, а бесконечное количество обителей…

Из всего услышанного Розов понял, что Вселенная (тем более Мироздание) не могло само возродиться из какого-то «первоначального атома». Кто так утверждает, то никак не может понять («в силу своего хронического узколобия»), что эта «мельчайшая» частица «в глубине своей» беспредельна и всегда… была. Создал её Господь, который всегда и везде есть. Шутник, который пытается теперь доказать, что мир не четырёхмерный, а уже (слава богу)… пятимерный, не дружит с собственной головой. «Да ему и не надо. На хлеб денег хватает – и ладно».

Даже условно взятую точку или линию нельзя считать одномерной. Их объём заключён в их же реальной, так сказать, кубической глубине. Далее идёт несусветная чушь о… многомерности. Там и вторая «мера» – плоскость, и третья – кубическая… К ней «умники» добавляют и время, как меру, не понимая, что времени, как такового в Мирозданческом Плане не существует, что всё заключено только в Вечном Настоящем. Наконец-то, нашли они и пятое измерение, так называемые, тёмные образования во Вселенной или светлые…

«Всё вечно и беспредельно,– очень просто сказал Эвтаназитёр,– поэтому даже и не многомерно, а имеет бесконечное количество измерений, суть которых невозможно постичь «дежурному» человеческому разуму. Или, вообще, не стоит вести речи о каких-то там четырёх – и пятимерностях».

Что касается Творцов, то, как понял Розов, дают идею довольно большому количеству людей с помощью среднечастотных вибраций, но почти на ментальном уровне. Это не просто сигнал к созданию новых симфоний, живописных полотен, технических конструкций, философских идей и прочего… Таким образом, собираются, моделируются новые Миры (возможно, что здесь идёт и просто напоминание об их существовании). Но Мир Миру – рознь.

По понятиям Земных Условно Мыслящих Существ, один – «лучше», другой – «хуже». Присвоение чужой идеи (плагиат и компиляция) – большой грех даже по Законам Мироздания и ведёт очень «изворотливого» и «предприимчивого» перехватчика, по сути, вора, не только к собственному уничтожению, но смерти и тяжёлым болезням его родных и близких. Пусть в Данной Субстанции Земли никому и ничего не принадлежит, даётся только напрокат, но даётся определённому лицу… Значит, с определённой целью. Тот, кто позаимствовал сотворённое Другим Человеком, по сути, не переместил Новый Созданный Мир, куда и как, а попытался… убить Мысль.

Это уже такого уровня эвтаназия, которая подчинена существам более высшего порядка, чем даже Саганы. Что касается Мыслей, Слов, Намерений, Поступков и прочих не видимых явлений, то они не столько явления, сколько Разумные Существа, стоящие на службе очень многих Цивилизаций и даже «промежуточных» состояний Материи. Они так же оказывают свои «добрые» и «злые» услуги представителям Человечества, которое пока ещё, выполняя роль особой Мирозданческой Зоны, никак не тянет на то, чтобы называться Цивилизацией. Не только по причине очень развитой в Людях программы уничтожения, но и по многим другим причинам.

Человеку, воспользовавшемуся идеей, которую напрямую не послали ему Творцы, не стоит умирать, то есть перемещаться из земного Мира в Любой Иной. Этому негодяю надо существовать на Данной Обители, как можно дольше, ибо за гранью Нашего Мира его ничего хорошего не ждёт. Его суперментальная энергия подвергнется таким жестоким испытаниям, каких здесь, уткнувшись носом в экран телевизора и попутно переписывая чужой роман, он и представить себе не в состоянии. Кроме того, он потянет за собой и тех, кто помогал ему становиться (пусть по Плану) но на путь Космического Преступления. Произойдёт, так называемое, падение целой группы существ.

Разумеется, к «великому греху» тех же плагиаторов подводят Саганы, ибо различного рода «заимствования», «использования» без ссылок на имя того, кто за это отвечает перед Космосом, присвоение, по сути, пленения живых существ, которые называются Идеями, это одна из самых эффективных и не очень бросающихся в глаза форм Эвтаназии. Но Саганов, в частности, Эвтаназитёра не волнует, что произойдёт с подонками дальше.

Их задача спровоцировать материализацию того же плагиата, что бы, на полных основаниях, переместить часть «искры» существа, не прошедшего определённых экзамен, на более «низшую» ступень… И так везде и всюду… бесконечно, пока не обкатается. И снова – Беспредельность, но на других, более «высоких» уровнях. Одним словом, Цивилизации Саганов тут, просто сказать, баламутит воду.

– Ты мне тут таких страшных вещей наговорил, Матвеевич,– скривил рот Анатолий,– что жутко сделалось. Одно радует. Я в воровстве не замечен… и не собираюсь заново переписывать сказку Карло Коллоди о деревянном человечке на «свой» манер…

– У нас, в стране, таких грязных случаев не сотни, а тысячи… Пока явные воры в почёте, нельзя Человечество назвать Цивилизацией. Но, может быть, нет тут большой вины проходимцев всех мастей и… скоростей, ибо их земная программа направлена не на созидание, а на уничтожение. Без эвтаназии… никак. Человек не совершенен и здесь, в Данной Земной Субстанции, он – самый страшный и жестокий зверь.

– Тогда, может быть, «лечение смертью» тут оправдано.

– Нет тут никакого лечения смертью. Ни хрена ты не понимаешь, Толя. Чем меньше Человек проживёт здесь, что называется, на раскорячку, даже, если богат, как крёз, тем быстрее он, может быть, переберётся в более совершенный мир. Есть Миры, где Разумные Существа живут, на самом деле, в равенстве, братстве, не воюют друг с другом, не устраивают уличных драк, не убивают… Вопросы эвтаназии решают не они.

– Коммунизм, что ли?

– Нет, вторую бутылку водки пить не будем. Ты, Толя, уже заговариваешься. Причем здесь коммунизм? Не ломай себе голову над всем этим. Понимание… придёт.– Эвтаназитёр разлил оставшуюся водку по стаканам.– Ищи пока убийцу. Я уверен, ты его найдёшь. Я знаю. Я сам бы… Но у меня осталось не так много условного земного времени. Мне надо будет двигаться… дальше.

Розов кивнул головой и выпил почти полстакана залпом. У него на душе стало легко и беззаботно, и, как ни странно, он, не то, что бы свято поверил Лепину, но проникся к нему некоторой любовью и определённым уважением.

По залам краеведческого музея (его ещё называли в городе «Музей отечественной истории»), где под стеклом обзорных витрин и на стенах красовались среди других экспонатов и образцы холодного оружия – древние мечи, палаши, шпаги – ходил Розов. Он с большим и даже с нескрываемым интересом рассматривал кинжалы и секиры. Молчаливые и бесстрастные носители многих смертей безмятежно дремали в стенах музея.

В руках героя или подлеца они часто по чьему-то безжалостному приказу ставили крест на жизнях многих людей. Не важно, что время изменилось – и вчерашних героев объявили подлецами, а мерзавцев чуть ли не святыми… Суть в другом. Процесс эвтаназии на Земле, как и в России, не останавливался ни на минуту. Многочисленные Помощники Смерти, выслуживаясь перед своими начальниками и командирами, старательно уничтожали людей, объявленными врагами народа, отечества, всего человечества… Они, эти палачи и ведали, и не ведали, что творили.