Придраться нынче можно даже к телеграфному столбу, чтобы спросить, к примеру, почему он не здесь и не так стоит. Да и полномочий тут особых не требуется. А ведь у Игоря Васильевича эти самые… полномочия имелись. Он уже не интересовался у торговцев качеством товара, лицензионными марками и прочими мелочами… Жуканов просто подходил к уже проверенным «клиентом» и ждал. Чаще всего, делал это не напрасно.
Ему безмолвно или с улыбкой, или со словами про «хорошую погоду» отстёгивали, сколько могли… Но Жуканов понимал, что надо, со временем, завязывать с мелкими поборами, ибо можно нарваться на принципиального дурака или новичка, и тогда… найдутся «доброжелатели», которые, если ни упрячут за решётку, то выкинут его из прокуратуры на веки вечные. Впрочем, он не бедствовал. Доходы имел…
Не угасала у него и крылатая мечта в самое ближайшее время купить самый шикарный городской ресторан «Дубрава». Хозяину его методично (по распоряжению свыше) устраивали «хорошую жизнь» многочисленные инспекторы с законными проверками (делиться надо) и довели владельца до такого состояния, что он уже подумывал о том, что пора бы ему подыскивать работу, того же, сантехника.
Терпеливо и почти неспешно собрав дань со «своих», он поприветствовал, кого надо и направился к главному входу рынка, к своей автомашине «Вольво».
Выезжая на улицу Горького (по какому-то недоразумению ещё не переименованную), Жуканов увидел вдалеке, идущую по пешеходной дорожке уборщицу Лапову, с хозяйственной сумкой. Шла с рынка. Иногда она пугливо озиралась по сторонам. Может быть, ей казалось, что за ней следят. Игорёк ухмыльнулся, догнал её и притормозил.
– Гражданка Лапова,– он высунул голову из окна автомобиля, как можно официальней, сказал.– Завтра на допрос в прокуратуру можете не приходить!
– И меня не посадят, голубчик? Ой, спасибо! Чего ж ты деньги мне вернул через друга своего? Я ж от чистого сердца, чтоб меня не… посадили.
– Взятки, Маргарита Петровна, не хорошо давать, тем более, служебному лицу,– ещё суровей заметил Жуканов.– Я проверял вас на честность. И как жаль, что вы, российская гражданка, оказались с червоточиной. Я надеялся в душе, что вы не пойдёте на дачу взятки мне, следователю прокуратуры, при исполнении служебных обязанностей. Как жаль. Как я ошибся! Вы знаете, что за подобные штучки-дрючки срок полагается и не малый?
– Дак, откуда же, милок? Откуда же мне про то знать! Только из телевизора. Но там такое болтают и показывают, что… Там всё больше что-то говорят больные на голову… господа. Большей частью, сами себя слушают и сами с собой разговоры ведут. И больно часто жратву царскую… готовят. Жаль, что у бичей в подвалах нет телевизоров. Времена ведь изменились. Но я то и хотела, как лучше. Да ты ведь и сам, Василич, попросил. Я и собирала деньги по родичам и соседям.
– Ладно. На первый раз прощаю вас, аполитичная старушка. И поменьше об этом болтайте. Здесь следственный эксперимент. Тайна!
Его «Вольво» резко тронулась с места.
– Святый боже! – Перекрестилась Лапова.– Как за решётку-то просто угодить!
Прямо в офис «Ориентира», где, по всей видимости, завершался, если не евроремонт, то косметический, которым занималась бригада шабашников, позвонил Григорий Матвеевич Лепин. Он был в этот день не на работе. Малость приболел, поэтому находился на законном больничном… Лечился лекарствами и «подручными средствами». Он попросил приехать к нему домой Розова и уверял, что их встреча многое разъяснит по поводу убийства его друга и мастера участка Арефина.
С грустью взглянув на то, как добивают затянувшийся ремонт офиса строители-отделочники, Анатолий коротко сказал в телефонную трубку: «Еду! Буду у вас через полчаса». Действительно, ему потребовалось очень немного времени, чтобы добраться до старого пятиэтажного дома по улице Гарвенина, где в своей небольшой двухкомнатной квартире, на третьем этаже, проживал Эвтаназитёр. Конечно, это полный бред. Но что же поделаешь, если Лепин, на полном серьёзе, считал себя именно Помощником Смерти. Порой Эвтаназитёром называли его и знакомые, но не без известной доли юмора. Но чаще всего обращались к нему, величая Царём Успения. Иногда, в шутку, но, в основном, всерьёз. Суеверие людское или интуиция? И то, и другое.
Вскоре троллейбус привёз Розова на нужную остановку, и через пять минут, пройдя немного по улочкам старого центра города, он оказался в квартире Лепина. Тот принял Анатолия радушно, поставил на стол горячий чай и вазочку с конфетами. Хозяин был в полосатом халате, в тапочках на босу ногу. Обстановка в жилище старого холостяка была боле чем скромной. Стол, старый телевизор, видавшие виды два кресла, столько же стульев, полупустой книжный шкаф… Ни каких изысков, но в квартире чисто и довольно уютно.
Анатолий не стал отказываться от чая с конфетами, кстати, и с печеньем, понимая, что разговор со старым болтуном и фантазёром может быть очень долгим. Поэтому Розов очень деликатно, пододвинув к себе кружку с горячим чаем, предупредил Лепина, что желательно вести беседу по делу – не отвлекаться пока в разговоре, к примеру, о хобби и увлечениях. Хотя, впрочем, и это… может сослужить свою службу.
– Само собой, Анатолий,– согласился Григорий Матвеевич, перемешивая ложечкой сахар в кружке с чаем.– У меня тоже немало дел. Сегодня вечером, по местному времени, надо будет проследить, как пройдёт наводнение на территории Австралии, землетрясение в северной части восточного полушария Тихого Океана, а завтра утром намечено две локальных войны и крупный террористический акт… Могу сказать, где и когда, сообщить примерное количество жертв.
– Я понимаю,– сдержанно заметил Розов,– что вам, Григорий Матвеевич, как предсказателю, цены нет… Возможно, если бы наше правительство, было поразвортливей, то воспользовалось бы Вашими услугами. Но…
– Правительство?– Откровенно возмутился Лепин.– Какое, к чёрту, правительство, Толя? Тебе трудно понять, что я на этой Земле в одном лице представляю правительство этой Планеты. Но моя задача не миловать, а карать… Не потому, что я такой злой и жестокий. А потому, что я – Царь Успения.
Обо всём этом Лепин говорил, вполне, серьёзно, без намёков на… юмор. Получалось так, что задача, которая поставлена перед ним, это убивать… и хороших, и плохих, и молодых, и старых. Он помогает людям освободиться от их земных оболочек, от их непутёвого существования в этой точке Мироздания. Григорий Матвеевич своими действиями освобождал место для других… таких же несчастных и грешных, сосланных сюда из множества Миров на… как бы это сказать… перевоспитание. Перенаселение Земли человеческими гуманоидами допустить нельзя. Нарушение Космического Плана запрещено, да, и, в принципе, невозможно.
Директор и одновременно сыщик частного детективного агентства «Ориентир» хотел оборвать этот бред явно сумасшедшего или просто прикольного старика, но передумал. Времени пока достаточно. Пусть почешет языком. Возможно, что-то здесь и прояснится по делу убийства.
– Я многое знаю, Толя! Я здесь, на Земле, точнее, в данной её субстанции, единственный полномочный представитель Высшей Цивилизации, которая является посредником между Людьми и Богом, надсмотрщиком за Человечеством, продолжа Царь Успения.– Но я обязан убедиться в том, что ты именно тот человек, который должен вести это дело и быть в курсе событий.
– Не понял вас, Григорий Матвеевич.
– Я больше ни слова не скажу тебе, пока не найду этому документальное подтверждение.
– Знаешь, что,– Розов резко поднялся с кресла, собираясь покинуть жилище умалишённого.– Мне подобный бред, дорогой господин Лепин…
– Знаю! Сиди и не дёргайся! Конечно, знаю… тебе надоело слушать откровения сумасшедшего. Однако послушай! Сиди на заднице ровно!
После таких, довольно грубых, слов Анатолий даже попытку встать с кресла. Но с ужасом осознал, что тело его не слушается.
Понятно, кем бы там не воображал себя крановщик Лепин, но ясно одно, что он обладал умением вводить человека в состояние каталепсии и своеобразного транса мгновенно… одним только фразой, в данном случае: «Сиди на заднице ровно!». Но это ещё ни в коем случае не означало, что Лепин находится в здравом уме. Да, такой, вполне, мог убить не только мастера Арефина, но и кого угодно. Просто так, внушив себе и потенциальной жертве какую-нибудь гадость…
