– Значит, нищие – не продажные люди?
– Вовсе нет, они просто продаются за копейки. Поэтому никогда не следует жалеть того, кто продался. Я встречал людей, которые буквально продавали свою жизнь за дешевую работу. Заметь, делали они это не от того, что им нечего было есть, наоборот, они имели даже больше, чем некоторые, но продали всю жизнь из-за желания взять «еще больше». Им действительно удавалось сколотить некоторое богатство, но… если б ты их видел! Некоторые из них так и не успели воспользоваться деньгами, ради которых вкалывали всю жизнь! В этом есть вышняя справедливость! Вот как ответил им Создатель за загубленное – единственное настоящее – богатство, которое он дал им – жизнь! Все эти мужики и бабы, призванные жить в полях и на заводах, бегут из-за жажды денег в Город. Тут они устраиваются на все мыслимые и немыслимые каторги, берут ставки и полставки, подработки, перегрузки, они унижаются и каждый день продают себя за копейки. С каждым годом накапливается усталость и недовольство, а тем временем на горизонте тает их мечта. Они либо уезжают домой изрядно поотбитыми, что редко, так как жизнь на малой родине для них – позор, либо остаются в Городе, в одном из его нижних слоев. Они могут наработать на квартиру и машину, но в целом жизнь уже продана, и они остаются с усталостью, мутным сознанием и ненавистью ко всему миру! А Город… Город уже выжал их! Как того и следовало ожидать!
Гуру засмеялся.
– Кто-то работает много, кто-то мало, а кто-то не работает вообще, но получает за это много денег! – заметил Сергей.
– Как сторгуешься! – снова засмеялся Гуру. – В молодости я был очень симпатичным и, как это сейчас говорят, «экстрасексуальным», и мне предлагали обслуживать самый верх. Предлагали мне и еще одному моему знакомому. Я отказался, мой знакомый согласился. Сейчас он держит свое предприятие досуга. Богат. Страдает депрессией. Часто он приходит сюда, чтобы поплакаться на судьбу. Его дело приносит ему хороший доход, но он отдал бы любые деньги, чтобы вернуть все назад.
Гуру улыбнулся.
– Никогда никому не завидуй. Тем более богатым. Помни – чем больше денег, тем меньше достоинства. Хотя, богатые они все только на вид. Нет такого миллионера, который бы не стремился стать миллиардером! А знаешь почему?…
– Почему? – потянулся к нему Сергей.
– Потому что рабам денег никогда не хватит!
Сергей пытался осознать эту истину. Ему не нравилась эта фраза, но в глубине души, он чувствовал, что она верна.
– Кто-то занимается делом, а кто-то продается, – повторял Сергей. – причем продается за копейки или…
– …за большие деньги. – подсказал Гуру.
– Ты можешь продать все за мелочь или за состояние… как сторгуешься. Деньги дают еду и прочий ресурс для тебя, но тебе необходимо продавать себя, чтобы получить деньги… И большинство людей в мире живет в этом заколдованном круге! Но как же… Что же делать?.. Как же… если…
У Сергея от представившейся картины мира остались только восклицания. Он с надеждой уставился на Гуру.
– Так ведь это и есть баланс – между отдачей и получением. Капиталисты это давно поняли. Вся суть капитализма в том, чтобы получить больше, чем отдал. Иначе пропадает смысл! А тебе, человеку, надо самому определять баланс своей жизни.
– От этого зависит судьба?
– Ха-ха. Судьба ни от чего не зависит. Судьба – это постоянная, которая сама по себе. А баланс здесь – просто попытка понять ее, свою судьбу, свою жизнь.
– А я думал, что все люди – хозяева своей собственной жизни и судьбы. Ведь множество случаев, когда люди шли наперекор своей судьбе и выигрывали!
Сергей наткнулся на теплую улыбку Гуру, она сочеталась с его мягким профилем и всезнающими глазами. Сергей замолчал.
– Люди не спорят с судьбой, и не идут ей наперекор. Им, может быть, так кажется, но это тоже приятный мираж. Они следуют лишь приготовленной для них судьбе. Мальчик из Холмогор становится ученым только потому, что он родился ученым, он родился для этого, с таким предназначением, это его судьба, и все его действия в жизни – действия по одной прямой, той, что кличется дорогой судьбы. Не бывает кривых судеб! Людям только кажется, что их нечто водит впотьмах туда-сюда, но это не так, это все только звенья одной цепи! Конечный результат скрыт от глаз живущего, так же, как порой, и следующее звено в цепи. Поэтому никогда не бойся потерять! Если суждено тебе это, то уж тебе от этого не уйти. А если потерял что-то – то не твое это было, а дано было лишь на время! Человек, рожденный крестьянином, может стать только крестьянином, поэтом может стать только тот, кто родился поэтом – не важно, в какой местности и семье.
Сергею показалось, что Гуру сам себе противоречит, но тот продолжал…
– Все дело в сущностях. Простым людям свойственно судить о человеке по его достатку. Не позволяй себе обманываться, гляди глубже. Люди попадают в Город, и Город показывает им их предназначение. Видящие – увидят, а слепым уготована гибель, что, по сути, тоже предназначение. Город – мерило всех человеческих способностей, мыслей, поступков и чувств. Город – Бог, Город – судья, Город – суть и Город – явь. Город сломает тебя, если ты слаб, бросит в грязь, если ты грязен, он не заговорит с тобой, если ты покажешься неинтересным собеседником, не станет дружелюбным, если ты не отдашься ему всем сердцем. И никогда не покорится! Некоторые люди добиваются здесь успеха, в таком случае идиоты говорят «он покорил этот город». Но Город нельзя покорить. Если ты успешен здесь, то только потому, что это нужно Городу, потому, что Город сейчас благоприятствует тебе, или просто терпит, но Город – не ручной зверь, он всегда найдет возможность опрокинуть тебя, хитрым, садистским способом. Если ты здесь, значит, Город нужен тебе, если ты приносишь здесь себя в жертву, а рано или поздно это случится, значит, ты нужен Городу. Город уже давно поглотил меня, я – лишь его Эхо.
Сергей ощущал себя маленьким несмышленым щенком перед величием этого вавилонского лотоса.
– Как вы сюда попали?
– Долго рассказывать. Но я шел за своей судьбой. С детства я был не таким, как все. Мне хотелось постичь мир, людей, что его населяют, саму жизнь. Я долго наблюдал. Я пытался ответить на многие, беспокоящие меня, вопросы. По правде говоря, все люди должны думать об этом, задавать вопросы и искать ответы, но им некогда, они продаются за хлеб, вместо того, чтобы создать его самим. Город – находка для наблюдателя, он словно мир в миниатюре. Город давно стал религией для всех. Каждый молится на свою городскую грань. Я много наблюдал за Городом. Наблюдаю за ним и теперь.
С этими словами Гуру отвернулся от Сергея к высокому окну за спиной, где уже сгущались сумерки над страшным великолепием Города. Лишь тонкий кровавый луч прорезал черневшее небо. Сзади к Сергею прикоснулись чьи-то руки. Он вздрогнул и обернулся. Его подхватила та самая «японка» и поставила на ноги. Руку она держала над Сергеем так, чтобы он пригибался, почти сгибался в половину. Сама она тоже пригибалась. Таким образом, они и двинулись к двери вместе. Сергей больше не видел Гуру, но почему-то был уверен, что тот так и смотрит закрытыми глазами через стекло на Город внизу.
– Он есть, Он дышит, Он живой… – вот последнее, что услышал Сергей. Сказано это было голосом Гуру, но очень тихо, почти не разобрать.
Вниз Сергей спускался по крутой лестнице – чуть не полетел кувырком и вышел на улицу в растрепанных мыслях. Сладкий морок, навеянный дымом благовоний, тихим позвякиванием колокольчиков в бусах и безмятежный вид красного Гуру, растаял, когда Сергей втянул прохладный воздух. Блестящей машины у входа давно уж не было. Улица походила на бетонный серый тоннель. В одном его конце было сумрачно, в другом – заходило солнце и стены тоннеля – дома – окрасились красным золотом. Сергей решил идти по улице прямо навстречу заходящему солнцу. Мимо него сновали какие-то люди, но он не видел их лиц. Сергей не видел даже, куда идет, ослепленный золотым сиянием. Он так все шел и шел, а улица никак не кончалась. Это смутило Сергея. По сине-черному небу плыли куда-то фантастические кроваво-красные облака. Они донесли до Сергея угрозу, и он поспешил укрыться от них в метро. «Какое… кусачее небо» – подобрал определение Сергей. В вагоне метро было, напротив, тускло. В мертвенно-бледном свете, лица людей становились зелеными, и они походили на покойников. Город налагал свои искажения. Сергею, с высоты его роста, все время казалось, что он вот-вот упрется головой в потолок. Он смотрел направо и налево, в разных концах стояли люди, свет падал им на плечи, и ему представлялось, будто у них, вместо голов лампы. Двери – хищные рты с черными губами, то открывались, то закрывались, впуская и выпуская таких же покойников. Город менял свои фантазии. Сергею представилось, что он находится в стеклянной банке, этакая блестящая килька в масле. Мертвых килек доставал кто-то невидимый и запускал новых. И все они с застывшими выпученными глазами толкали друг друга, умещаясь в банке, распределяясь по ней равномерно.
