Annotation

Без памяти. Без знаний. Без имени... Немало дорог придётся прошагать десантнику Томми Аткинсу, прежде чем вновь стать Томом Реддлом.

Годунов

Годунов

Томми Аткинс

Тьма. Пустота. Обрывки понятий. Это смерть? Что такое смерть? Что я?

Ощущение тела. Запахи. Звуки. Свет, пробивающийся сквозь веки.

Открыть глаза. Вспышка! Снова темнота...

Он открыл глаза.

Незнакомый потолок... Больница? Он болен? Наверное - вряд ли у здорового человека должна болеть голова. Он в этом почти уверен - насколько вообще может быть уверен в чём-то человек, который не помнит ничего. Кроме, может быть, собственного имени...

- А, вот и вы очнулись! - он даже не заметил подошедшего врача. - Как самочувствие?

- У меня болит голова, и я не помню ничего, кроме имени Том...

- Шок, - кивнул врач. - Тысяча фунтов аммонала - не шутки... Головные боли вскоре пройдут, память... Тут всё сложно. На её восстановление могут уйти годы, и восстановиться она может не полностью... Но у вас отличные шансы, Том. Отдыхайте, через несколько дней мы вас выпишем, а к тому времени, возможно, и ваша часть найдётся...

Том провёл в больнице неделю, жадно поглощая информацию, изредка отзывавшуюся болезненной вспышкой воспоминания... Но редко, мучительно редко.

Весна тысяча девятьсот сорок четвёртого года. Пятый год идёт колоссальная война, уже получившая имя Второй Мировой. Том, по всей видимости, явился на сборный пункт, но попал под немецкую бомбу... И теперь ему предстоит наверстать упущенное. Вряд ли это будет сложно - Том почему-то был уверен, что драться ему приходилось. Он сказал об этом врачу, но внятного ответа не получил. Настаивать не стал - рано или поздно вспомнит сам, а если не вспомнит, значит, и смысла нет вспоминать...

Так прошла неделя, и настал момент выписки. Том ожидал чего-то необычного, торжественного, но всё оказалось на редкость прозаичным - доктор Дональд задал ему несколько вопросов, посветил в глаза, постучал по суставам молоточком и заявил:

- Поздравляю, мистер Аткинс, вы совершенно здоровы. Не считая памяти, конечно...

- Знаете, - неожиданно признался Том, - иногда я вижу странные сны...

- Что ж, возможно, ваша память начала восстанавливаться... Впрочем, вам ещё предстоит освидетельствование у психиатра, а мистер Беккер - мой друг, и, полагаю, ваш случай его заинтересует. И если не поможет он - останется только надеяться, что память восстановится сама собой. Удачи, мистер Аткинс!

Психиатр - невысокий полноватый пожилой джентльмен - почему-то казался смутно знакомым. Он внимательно выслушал Тома, задал кучу вопросов и заявил:

- Что ж, мистер Аткинс, не считая амнезии, ваш разум в прекрасном состоянии. Вы годны к любой службе... И давайте побеседуем о ваших снах.

- Сны... - Том прикрыл глаза. - Несколько повторяющихся снов - чёрная тетрадь, замок, огромная змея и бородатый старик в старомодном костюме.

Это бывает не каждую ночь, иногда появляется только один образ, иногда - несколько... Старик что-то говорит, но я его не слышу, замок и змея просто появляются перед глазами, а тетрадь... Я уверен, что должен её открыть, но не могу этого сделать. Потом я просыпаюсь, через несколько минут снова засыпаю и сплю без сновидений до подъёма.

- Хм... - врач пригладил большим пальцем усы. - Старик почти наверняка реален, возможно, ваш родственник или школьный учитель. Но вот остальное... Могу только сказать, что тетрадь - ваша утраченная память. Змея и замок... Хм... В моей практике таких образов до сих пор не встречалось, но могу предположить, что это - ваше подсознание. Онейрокритика - смутное искусство, едва ли изменившееся со времён Артемидора, что бы там кто ни говорил, ссылаясь на Фрейда. Сны старше, чем созерцательный Сфинкс и окружённый садами Вавилон, и мы приоткрыли лишь узенькую щёлочку в эту бездну... Просите старика, мистер Аткинс, заболтался на любимую тему. Вот ваши документы, вот моя визитка - пишите так часто, как только сможете. Обещаю - если только клетки вашего мозга живы, память восстановится.

- Спасибо, доктор, - Том забрал бумаги. - Постараюсь вам писать почаще.

Вечером шестого июня Том Аткинс вместе с несколькими сотнями таких же ребят сидел в коридоре сборного пункта, слушал радио, вещавшее о высадке в Нормандии и ждал. Его очередь придёт где-то через час, ну а пока можно и поболтать...

- Хей, парень, тебя как звать-то? - толкнул его локтем в бок сидевший рядом невысокий чернявый парень.

- Том. Том Аткинс.

- Во дела! - восхитился сосед. - Юморные у тебя предки... Ну а я - Джерри Вуд. Ты откуда родом?

- Понятия не имею...

- Приютский, что ли?

- Наверное... - голову от виска к виску прострелила боль, за которую уцепилась нечёткая картинка: бородатый старик разговаривает со строгой женщиной, за приоткрытой дверью мелькают детские лица... - Похоже, что приютский. Мне, видишь ли, память отшибло - вот, иногда что-то всплывает...

- У-у, - сочувственно протянул Джерри. - Сочувствую, брат. По пьяни вчерашнее не помнишь - и то плохо, а ты, выходит, всю жизнь забыл...

- Вспомню... - махнул рукой Том. - А ты откуда?

- Из Илфорда, но мы аккурат перед войной переехали в Лондон... Ну вот, а потом отец погиб при бомбёжке, а я мать в Шотландию отправил, а сам вот подался в армию... - вздохнул Джерри. - Ты куда, в парашютисты?

- Ага.

- Ну и я тоже. Жалование-то пехотному не чета, хотя и впахивать придётся... Эй, нам пора!

Подхватив мешок, Том догнал Вуда и на ходу спросил:

- Боишься?

- Есть немного, а ты?

- Не знаю... Вроде бы должен бояться, но как-то не получается - наверное, из-за амнезии. Ладно, сразу в бой не бросят, а всё остальное переживём!

Забравшись в кузов грузовика, Том взял предложенную сигарету, затянулся и раскашлялся. Грузовик, словно только этого и ждал, натужно взревел двигателем и тронулся. Том снова затянулся, сплюнул через борт и выбросил сигарету. Прошлой жизни не было, за спиной не осталось ничего...

- С днём рождения, Том! - крикнул Джерри под хохот солдат.

- Точно! - согласился Том. - Как есть день рождения. Кто-то знает, что дальше будет?

- Учёба и война, - пожал плечами Джерри. - Причём долго учить нас не будут - некогда. Готовься, Том, нас ждёт ад...

- Готовьтесь, парни, вас ждёт ад, - заявил инструктор, когда спустя три часа спустя новобранцы выстроились на плацу неровной шеренгой. - Кромешный ад со мной вместо Сатаны. Не потому, что я злобный сукин сын - хотя это так - а потому, что времени слишком мало. Поэтому сейчас вы получите снаряжение, займёте койку в казарме и вернётесь сюда - портовые шлюхи и то лучше вас построились бы! Бегом марш!

"Бегом марш!" с этого момента стало девизом будущих десантников. Любой приказ выполнялся бегом, если только не было команды "шагом!", свободное время было только после отбоя - и солдаты отключались, рухнув на койку, невзирая на боль в перегруженных мышцах. Где-то там была другая жизнь, шла война, люди с тревогой смотрели в небо, ожидая очередной волны летающих бомб...

А Том сидел на откидной скамейке и смотрел в раскрывшуюся за бортом пустоту. Осталось меньше минуты...

Звонок.

Встать. Шаг вперёд, второй - и под ногами разверзается тысячефутовая пропасть.