Объезжая в начале сентября ранним утром свои поля на лошади вороной масти кабардинской породы, Василий Сергеевич бессмысленно смотрел по сторонам, а не на предстоящую дорогу – она его не интересовала, его интересовало другое – где он мог ошибиться, как же был потерян свой дар загадывать сокровенные желания так, чтобы они мгновенно смогли исполняться. Может из-за того спора с Сергеем Васильевичем, спора ради развлечения, ради хвастовства? Но разве это было хвастовством, вернее бахвальством? Он вздрогнул, надеясь, что нашел тот кусочек нити, целостность которой стоило восстанавливать для возвращения в ранг счастливчика, желания которого снова будут исполняться. Но как восстанавливать? Этого он не понимал…
А между тем ему так захотелось начать всё с начала, вернуться в молодость, позабыть свои регалии и ощутить то, что он испытывал в начале благополучной карьеры – утоление многолетнего голода. Только это насыщение давало настоящую усладу от простых вещей, а не от сложных; от таких вещей, насыщенных и богатых на впечатления, можно было получить только короткое забвение.
Он вспомнил, как начиналось. Сад, начальная и средняя школа были как у всех. В классе десятом, он, как и многие, избегал прилежно учиться, посвящая свободное время развлечениям в бесшабашной компании. Но однажды сильно простыл (после загадал не болеть) и был вынужден находиться полмесяца дома. От нечего делать он принялся изучать первый попавшийся под руку учебник по физике, начиная прочтение с содержания, и через пару глав обнаружил сказочный мир, чётко обрисованный простейшими и вместе с тем наиболее общими законами природы (о материи, её структуре и движении). Подробнейшим образом изложенные законы физики, лежащие в основе всего естествознания, изменили его взгляд на жизнь навсегда. Он понял, что большинство людей ищут развлечение там, где их нет, увлечения их пошлы по своей сути и функционально ограничены. Его стали угрюмо веселить даже те люди, которые восхищались фантастическими рассказами, повестями, желая быстрее махнуть в будущее, не замечая, что рядом с ними находится не менее очаровывающий мир, и чтобы погрузиться в него надо всего лишь открыть глаза пошире.
С тех пор Василий стал прилежным учеником. Он понял, что кроме наук, изучаемых в школе, в будущей жизни еще больше сказочного, поэтому требуется изучать, исследовать и открывать всё новое самому. Данная мысль не показалась ему шальной или дерзкой, она была ровно хорошей, от того надежной и ценной. Василий начал выбирать себе институт для получения высшего образования и по окончанию школы самостоятельно поступил в Московский государственный университет им. М.В. Ломоносова. После окончания университета он принялся заниматься собственным бизнесом, основа которого строилась на перепродаже товара, и вскоре заработал достаточно, чтобы отказаться от этого и производить товар самому. Дальше Василий начал постепенно заменять все те аутсорсные10 компании, услугами которых он пользовался, своими компания, созданными на основе опыта взаимодействия с ними. Так он начинал строительство своей империи и позабыл про сказочный мир…
Василий Сергеевич не заметил, как на его пути показался пешеходный понтонный мост, перекинутый через местную неглубокую речушку. Мост выглядел более чем надёжным. Он остановился.
Василий Сергеевич во время лошадиных прогулок не любил, когда его охрана, состоящая из боевиков, заходила вперед или маячила вблизи него, хотя противоречило правилам безопасности. Но его слово было законом, поэтому на таких прогулках охрана держалась так, что казалось, что Сергеич один.
Он первым двинулся вперед, не совсем понимая, выдержит ли мост такую тяжесть. Ещё не совсем проснувшись, вспомнил о том, почему он никогда не ездил тут и не видел раньше этот мост. После глубоко вдохнул свежего воздуха, и легкие, наполнившись, заставили пульсировать кровь. Тело обдало теплом, и это придало уверенности, ведь Василий Сергеевич никогда при верховой езде не обращал внимание на эту часть маршрута (из-за погружения в думки по решению новых задач для прибыльного ведения своего бизнеса).
Лошадь покорно двинулась к мосту. Взойдя на него, Василий Сергеевич понял, что он надежен, и снова остановил лошадь. Как это всегда и было: на середине поездки активное движение, чистый воздух и великолепные пейзажи сделали своё дело – любые мысли стали постепенно отступать, голова наполнялась – лёгкостью, тело – бодростью, а душа – хорошим настроением.
Утро было хмурым и облачным, за исключением некоторых рваных дыр, через которые пробивались богатые на тепло жёлтые лучи и ярко освещали небольшие куски местами слегка пожелтевшей травы, деревья с их стареющей листвой, добавляя в утро немного света. Василий Сергеевич насчитал двадцать четыре таких луча, затем еще раз глубоко вдохнул свежего воздуха. Он немного нагнулся и склонил на правый бок голову, чтобы рассмотреть речушку.
Вода была чиста, её прозрачность позволяла вглядеться в самое дно, и с берега казавшаяся неглубокой при ближайшем рассмотрении речушка поражала глубиной. На секунду Василию Сергеевичу привиделось, что тёмное дно стало приобретать очертания. Вот он заметил легкое движение раков, чуть левее серебряный карась-одиночка проскочил растущий стебель лилии и ринулся вверх, к поверхности, как будто убегая от хищной рыбы. Но Василий Сергеевич не стал дальше следить за всем происходящим.
Его внимание привлекло нечто появившееся на поверхности – в водянистом отражении не было видно ног лошади, сразу показались ботинки для верховой езды, краги, бриджи, жилетка, переходящая в голову, которая была покрыта шлемом. Василий Сергеевич решил остановиться и разглядеть лицо, но то, что он увидел, было непонятным, так как показалось не его лицо, а – Сергея Васильевича. Но этого он не смог бы подтвердить с точностью на сто процентов, потому что в этот момент карась-одиночка выпрыгнул из воды, прямо перед мордой лошади, ловя ртом воздух и мошкару, ради которой был совершен прыжок. Карась упал на мост.
Лошадь стала на дыбы. Василий Сергеевич выскочил из седла, в коротком полете на бок он еще пытался зацепиться за седло, за вальтрап, но пальцы, одетые в перчатки, не гнулись, а хлыст, находящийся в левой руке, мешал. Он, задев ногой край моста, всей массой тела погрузился в воду; одежда и обувь стали необычайно быстро промокать, наполняясь водой, и камнем тянуть на дно. Ноги и руки свело судорогой. Василий Сергеевич закричал о помощи и краем глаза заметил, как к мосту на всех парах бежит его охрана, боевики с бледными от страха лицами, но вода тут же заполнила его рот, победив давление выталкиваемого легкими воздуха, и его потянуло вниз, погружая в воду с головой, а через секунду невидимый поток понёс уже обездвиженное тело.
Через какое-то время рваные куски в облаках заросли водяным паром, начал идти мелкий дождик, и воздух потемнел.
Двое, из подбежавших десяти крепких охранников, принялись нырять в речушку, удивляясь её глубиной и исчезновением хозяина. Трое охранников двинулись вдоль берега против течения реки, включив карманные фонарики и жадно просматривая происходящее в воде, остальные в том же ритме двинулись по течению. Зашумели рации, поднимая волнение, перерастающее в истерию. Скорость прочесывания речушки была колоссально точной, и через триста метров в обе её стороны охрана стала паниковать, вызывая вертолет и поднимая дополнительный эшелон людей для поиска.
Карась сделал несколько движений, но не смог преодолеть преграду к воде. Он дернулся еще несколько раз и собирался сдаться, сдохнув на мосту, чтобы его мертвого случайный прохожий позже сбросил в воду и там его сожрали раки, или, оставшись на мосту, быть расклеванным птицами. Но тут его подхватила огромная ручища и опустила в воду: карась немного подёргивался, привыкая к открывшимся перспективам остаться в живых, пришёл в себя в родной стихии и, не поблагодарив спасителя, уплыл в скрытую глубину.
