Мы растерянно переглянулись.

– Что она пила вообще?

Я принесла Мартин стакан и поставила перед Димычем. Он повертел его в руках, понюхал содержимое, посмотрел зачем-то на свет и вдруг сделал пару глотков. Замерли все четверо: Димыч прислушивался к своим ощущениям, а мы присматривались к бесстрашному оперу. Вдруг он тоже начнет пухнуть на глазах? Мне даже показалось, что Катя на всякий случай стала перемещаться к выходу, чтобы быстрей добежать до медпункта, если понадобится.

Бежать не понадобилось, Захаров и не думал пухнуть. Он сделал еще один глоток и сообщил:

– Это не сок. Это «Отвертка» настоящая. В этом вашем соке водки до черта. Где она взяла этот стакан?

– В баре. Мы из бара ресторанного напитки приносим. Они заказывают, мы приносим, – Катя забрала стакан и поставила на стол.

– Этот стакан кто из вас приносил?

Напитки на восемнадцатый стол приносила я. Пиво для Анны и два апельсиновых сока – для Марты и Алекса.

Володин орал самозабвенно. Всю душу вкладывал в воспитательную работу. Даже жалко, что столько энергии тратится впустую – не слушает его никто. Когда он первый раз завелся, месяц назад, слушали с интересом. Даже те, кто Володина знает сто лет, открыли для себя много нового. Прошлые годы Андрюша простым барменом был, а тут вдруг оказался в метрдотелях. Карьерный рост налицо. Правда, нашлись злые языки, утверждавшие, что не обошлось тут без интриг и наушничества. И даже истории рассказывали, леденящие кровь, о том, как Володин зачастил в гости к кадровичке незадолго до навигации. И как грязью поливал основную конкурентку – Лизу Федотову, которой место мэтра было твердо обещано еще в прошлом году. Сама Лиза узнала об этом слишком поздно, когда Володина уже назначили. Работать в ресторане Федотова отказалась наотрез, и Нечипорук поставил ее в бар. Чтобы они поменьше встречались. Правда, авторитета Володину это не добавило. Все «старички» были в курсе этой некрасивой истории и сочувствовали Лизе. А кто раньше с ней не работал, тоже сочувствовал, наслушавшись Карины, которая жила с Федотовой в одной каюте.

Тяжело приходилось с нами Володину.

Сегодня он орал не просто так, а по поводу. Не каждый день у нас специалитеты страдают от невнимательности персонала. Досталось всем: и мне, приносившей заказ из бара, и Кате, распустившей подчиненных, и Карине – за компанию. Катя пыталась сначала напомнить, что никакой невнимательности с нашей стороны не было, никто Марте алкоголь не предлагал, и уж тем более водку в сок тайком не подливал. Только бесполезно что-то объяснять человеку, который слушать тебя не собирается. Катя и замолчала. Смотрела прямо перед собой. Потом вдруг вздрогнула, посмотрела вокруг испуганно. Заметив мой вопросительный взгляд, замотала головой, мол, все нормально, не беспокойся.

А мне, если честно, было страшно. Мутило меня от страха и хотелось лечь и свернуться калачиком. А Володин пусть орет на здоровье, мне он не мешает. Мне холодок в затылке мешает. Он появился, как только Димыч спросил, кто Марте сок принес. А это я принесла. И как только об этом вспомнила, так сразу этот холодок и появился. Я уже всю картину восстановила, прямо по шагам: как заказ приняла, как в бар пошла, как Леша сок наливал и у него на втором стакане пакет закончился. Леша другой пакет вскрыл и долил стакан. Может, в этом другом пакете и было спиртное? Может, на заводах теперь водку в пакеты разливают и по цене сока продают? Ведь не доливал Леша ничего в стакан. И я не доливала, пока несла. А потом перед Мартой поставила, и она сразу отхлебнула, сказала, что жарко сегодня очень и пить хочется. И Алекс из своего стакана тоже отхлебнул. Может, тот стакан, в который Леша из разных пакетов наливал, вообще Алексу достался.

Но когда Марта из стакана отпила, она же должна была почувствовать вкус алкоголя. Димыч вот сразу определил, что в стакане кроме сока еще и водка есть. А Марта не заметила ничего. Отпила, стакан поставила и смеялась еще, с Анной болтала. Потом снова свой сок пила – когда все случилось, стакан уже полупустой был – и опять ничего не замечала. А потом вдруг… Откуда же там водка взялась? Холодок в затылке не исчезал. Противно, глаза хочется зажмурить покрепче. А зажмуришь – сразу Марта с распухшим лицом хрипит и бьется у Вадима в руках. И начинаешь сомневаться, так ли все было, как помнишь. Может, галлюцинации все-таки? Может, второй пакет и не с соком был, а с вином? Откуда у нас в баре дешевое вино в пакетах? Да и не с вином тот сок был, а с водкой – уж в этом-то Димыч эксперт. Откуда взялась эта чертова водка в стакане? И как Марта ее не замечала? Ведь полстакана выпила – и не замечала ничего. А может, водки там сразу и не было? А потом появилась, Марта сделала глоток и сразу… Надо у Вадима спросить, может так быть, чтобы сделать глоток, и сразу… или у Марты со вкусом что-то, и она не подозревала, что алкоголь пьет, пока он не подействовал так страшно?

– Ты чего зависла? – Катя уже минуты две наблюдала, как я перекладываю с места на место ножи и вилки.

– Откуда там водка могла взяться, Кать? Я ведь точно помню, что не приносила ничего такого.

– Не знаю, – пожала она плечами. – Может, стаканы перепутали?

– Как ты себе это представляешь? Стаканы перепутали! Как их можно перепутать? Стоят они друг от друга далеко. Да и невозможно это – чужой стакан схватить. У Марты вон весь стакан в помаде. Что же, Алекс не заметил ее, что ли? Яркая такая помада, малиновая. Да он бы рожу скривил и ни за что стакан с помадой не взял бы.

– Да, стакан у Марты в помаде был, – Катя согласно кивнула головой и вдруг снова замерла, будто прислушиваясь к чему-то. – Нет, не может быть. Так не бывает…

Она тряхнула головой, будто отгоняя дурные мысли или пытаясь проснуться. И еще раз произнесла, глядя прямо на меня, четко произнося каждое слово:

– Этого не может быть.

Мне почему-то показалось, что она это не мне говорит, а себе самой. Себя пытается убедить, что этого быть не может. Я и без нее знаю, что невозможно было перепутать стаканы. И невозможно было принести из бара водку вместо сока. Этого не могло быть. Но это случилось. Откуда-то появилась в стакане эта проклятая водка, и Марта теперь лежит в медпункте под капельницей, и неизвестно, что было бы, не подоспей вовремя Вадик – врач звягинской «скорой».

– Слушай, а этот твой Димыч – он кто? Он так настойчиво всем интересовался.

– Да это он по привычке, не обращай внимания. Он в милиции работает. Оперативником в убойном отделе. Привык свидетелей опрашивать, вот и сует нос во все подряд.

– Так, может, он и разберется, откуда в стакане водка взялась?

– Я в отпуске, – мрачно напомнил Димыч, – я отдыхать хочу. И фигней заниматься у меня нет никакого желания. И расследовать там нечего, – опередил он мои увещевания. – Нечего! Несчастный случай это. Перепутали случайно стаканы. Случайно, понимаешь? Без всякого злого умысла. Бабульке просто не повезло.

– А откуда водка взялась? – не сдавалась я. – Не было водки на столе.

– Ну, может, этот переводчик сам себе подлил – хотел коктейль пить, а не просто сок. А потом бабка его стакан схватила.

– А водку он где взял? – я уже теряла терпение.

Что за человек такой ленивый! Любые отмазки годятся, только чтобы не помогать!

– С собой принес, – заорал Димыч в ответ. – Чего ты пристала ко мне со своей водкой? С собой принес и под столом налил. Он же бывший наш? Тогда точно умеет водочку под столом разливать. Мы вот в институте когда учились, ходили в одну пельменную…

Нет, это бесполезно. Если Захаров уперся, его уже ничем не уговоришь. Интересно, на работе он так же от расследований увиливает? Тогда понятно, почему у нас так плохо убийства раскрываются. Я сделала последнюю попытку использовать его навыки на благо общества:

– Дим, но ведь этого просто не может быть.

– Чего не может быть? – опешил Димыч. – Так все и было раньше: покупаешь компот какой-нибудь и под столом тихонько булькаешь в него…