Никитин тем временем уныло брёл на спортгородок и только не вопил от горя и от той ситуации, в которой так глупо оказался. И не только оказался – сам, своими руками её сотворил.
Майор Никитин по сути был неплохим мужиком. Да и как офицер, считался на своём месте. Штабном месте. С детства мечтал быть разведчиком, но уж так сложилось, что по окончании училища некстати подсуетился отец со своими блатными знакомствами и лейтенант Никитин сразу попал в штаб Московского военного округа в третьеразрядный отдел. Сначала переживал, жутко завидовал своим сослуживцам по училищу, которые попали в войска. Но в то же время достаточно трезво оценил и все плюсы штабной службы и зависть как-то незаметно прошла. Показал себя грамотным, ответственным и стал весьма быстро продвигаться вверх по служебной лестнице, дослужившись в этом отделе до майора. Лишь иной раз, когда оказывался в компании офицеров-командников, слушая под водчонку их живые и весёлые рассказы о кипучей жизни в войсках, грубо и жёстко ворошилась зависть. Вот живут же люди – активно и интересно, не то что я, глядя из окна штабного кабинета. Поэтому в таких компаниях он сидел и молчал, что здорово его угнетало, но с другой стороны он правильно понимал, что идти в войска уже поздно. А ведь хотелось, и ещё как хотелось…, тоже небрежно что-нибудь рассказать, да про такое чтоб от удивления кто-нибудь присвистнул, хлопнул по плечу в знак признания, что он такой же, как и они.
Пришло время, сам подсуетился, отец поднял свои связи и Никитин оказался на Кубе, опять на тёплом местечке, в аппарате Главного военного советника. Должность – не пыльная и «не бей лежачего», служилось и жилось легко, а рядом с Гаваной, в часе езды отдельная 7ая мотострелковая бригада. Или как она официально называлась «Учебный центр» – неугасимый источник зависти. Где такие же майоры с пренебрежением поглядывали на него, когда он туда иной раз приезжал. Обострённым чувством зависти ощущал, что обычный, рядовой майор бригады, в неофициальном ранге, был на несколько порядков выше, чем он – майора аппарата советника. И хоть ты треснись башкой об асфальт, ты никогда не сможешь с этим майором быть наравне. Прошёл год службы на Кубе и всё чаще и чаще Никитин стал задумываться – О чём он будет рассказывать, когда вернётся в Союз? Ну, расскажет о чудесном и вкусном мороженном, о крепком пиве в парафиновых бокалах, о пляжах Санта Марии, Гуанабо, О Гаване и крепости Эль Моро, много о чём сможет рассказать. Но ведь народ скажет – Ты же там не гражданским инженером работал? А майором!!!! Вот и возникла полгода назад у него авантюрная идея. Имея обширные связи в кубинской военной среде, перетолковав кое с кем из них, узнал что запросто вместе с кубинцами, а ему хотелось именно с разведчиками, можно смотаться на месяц в одну из трёх стран, где кубинцы воевали. Это – Эфиопия, Ангола и Никарагуа. В Эфиопию нужно было лететь много часов на ИЛ-76ом, а Никитин не совсем хорошо переносил такие полёты. В Анголу плывут кораблём две недели, что тоже не подходило, а вот в Никарагуа, самолётом и всего три часа. Это уже можно потерпеть. Но обо всём этом нужно сначала обговорить с Главным военным советником, получить у него предварительное «Добро», и получить такое же «Добро» от Москвы, но уже окончательное. И если это выгорит – то это было – Ого…. го…го. И запись в личном деле об участии в боевых действиях в условиях жаркого климата, да ещё в составе иностранной армии. И неплохие деньги, и не надо скидывать и такой момент – как боевая кубинская награда, о которой можно, с теми же кубашами, договориться. И тогда…., В Союзе…, можно за столом или ещё где-нибудь с пренебрежением сказать, выслушав очередной военный рассказ: – Да, это ерунда… Вот когда я в разведке служил в Никарагуа и принимал участие в ихней Гражданской войне…. – И что-нибудь такое сбацать, да ещё небрежно ткнуть пальцем в колодочку кубинскую на груди…. И никто ничего не сможет сказать поперёк….
Главный военный советник идею, официальная версия которой звучала, что с Никитиным на такие сборы поедут четыре-пять разведчиков с бригады, одобрил и пообещал, что её озвучит в Москве перед вышестоящим начальством. Прошло два месяца. Генерал-лейтенант вернулся с очередного совещания в Москве и довёл до Никитина: – Всё нормально, идея тоже там понравилась, сейчас её они там проработают и месяца через два будет решение.
Решение пришло, но не совсем такое, какого бы хотелось для майора.
– Никитин, с тебя хороший стол в «Тропикане», – с добродушным весельем произнёс Главный военный советник, когда майор сел напротив своего начальника.
– Если вы о том, о чём я думаю – никаких проблем – «до» и «после», товарищ генерал– лейтенант. А, может быть, и ещё что-нибудь придумаю, – с весёлым и с лёгким скабрезным намёком отпарировал Никитин.
– То…, то…, товарищ майор, только Москва свои изменения внесла. Ну, тут уж извини меня – Москва есть Москва.
– Я вас слушаю, товарищ генерал-лейтенант, – насторожился майор
– Ты планировал с собой четыре-пять человек разведчиков взять с разведроты бригады. Но вот тут-то и есть изменения. Москва разрешила тебе с собой взять только одного. Это раз. А два – следующее… Ты наверно слыхал анекдот – Что у генералов свои дети есть? Ну вот, не только ты один такой хитрый оказался. Так что к тебе ещё прибудут из Московского военного округа семь офицеров. Ну, ты должен понять – кто это такие будут. Тоже там, в Никарагуа, отметятся, ну и тебе не лишним будут такие знакомства….
Никитин облегчённо перевёл дыхание: – Ну, товарищ генерал-лейтенант, это ерунда. Я уж думал, что-нибудь другое Москва учудила…
– Вот и ладненько. Ты давай договаривайся с кубинцами, а как сроки будут известны, я сразу же звоню в Москву….
Майор всё сделал и с тяжёлым сердцем поехал объясняться с бригадными разведчиками, которым так много пообещал. Но всё сложилась как раз нормально и даже неплохо. Он сначала зашёл в штаб бригады и совершенно случайно узнал, что даже если у него и получилось – он не смог бы их забрать. Как раз в это время должна приехать комиссия с ген. штаба и комбриг даже слышать об этом не хочет. Вооружённый такой положительной информацией, Никитин пришёл к разведчиком и разыграл целую драму, якобы от самих разведчиков он узнал о их невозможности принять участие на предстоящих сборах разведчиков. Осторожно, чтобы разведчики не догадались, выведал у них – кого бы можно было с собой взять с бригады. А вернувшись в свой штаб, через Главного военного советника, выдернул в командировку, сроком на один месяц, старшего лейтенанта Скачкова с Учебного центра «Д». Типа на сборы разведчиков, на другом конце острова. Но тут он жёстко прошибся. Думал молодого старлея использовать, как своего адъютанта, который в знак благодарности за такое дело, будет в рот ему смотреть, а тут приезжает старший лейтенант возрастом в тридцать три года, который в армии прошёл даже медные трубы, прямолинейный «как доска» и на всё у него своё виденье. А тут прилетели и остальные генеральские сынки и протеже различного высокого начальства, которые смотрели на Никитина как через стекло, хотя и вынуждены были ему подчиняться. Три майора и четыре капитана. Группа сама по себе разношёрстная: трое из них дети и племянники высокопоставленных военных чинов, а четверо протеже высоких генералов.
….Никитин в расстройстве даже присел на кучу досок, как только скрылся за углом здания.
– Так…, надо посидеть немного… Спокойно прикинуть, как быть, что говорить этой «золотой молодёжи». Конечно, они откажутся…. Главное, чтоб это было единодушным отказом и не от меня исходило, а не так – как будто я их настроил. И им ничего не будет, потому что за ними люди с большими погонами и я не сгорю. – А то, что так и будет, майор и не сомневался. За эти дни он успел немного узнать людей и примерно представлял – Кто и чем дышит.
Никитин достал из нагрудного кармана небольшой список, подчинённого состава и бегло пробежал его. В принципе, тут всё было ясно. Только вот старший лейтенант Скачков выбивался из общего ряда – тот ещё то может ляпнуть и сделать.
