Вскоре вонь стала невыносимой. Мне показалось, что отныне я всегда буду чувствовать только запах гниющей рыбы и нечистот – большая часть сточных канав несла содержимое сюда, на берег. И даже ветер, исправно дующий с озера, не в силах был развеять убийственные ароматы.

Чуть выше линии прибоя сохли растянутые между шестов сети. Рыбаки выбирали запутавшиеся в ячеях водоросли, чинили дыры. Дети постарше помогали отцам, а младшие с визгом носились по мелководью, выскакивали на нагретый песок и прятались от солнца и приятелей под перевернутыми лодками.

Я прошла мимо. Рыбаки меня не интересовали. Чуть дальше, ощетинившись иглами мачт, прирос к берегу порт. Слишком крупный для речного. Но удивляться нечему. Кааль родилось из союза двух полноводных рек, Уруло и Гризо. Купцы быстро поняли свою выгоду.

Так на пологом берегу возник Гвеймор, речной город-порт, по мощи и важности равный морским, ибо именно тут встречались торговцы Мерката, Саймена и Сеона.

У высоких причалов корабли ожидали, когда их нутро наполнят товарами. Грузчики словно муравьи, монотонно тащили свои мешки и бочки, поднимались по сходням и, скинув груз, возвращались за новым.

Прямо под ногами, не глядя, куда бегут, сновали дети. Посыльные, сыновья, помогающие отцам, мелкие воришки. Я на всякий случай подвинула кошелек на поясе поближе к кинжалу. Пусть там совсем немного денег, лишаться их не хотелось.

Ржали тягловые лошади, мычали волы. Скоро, натянув постромки, они потянут суда вдоль берега. Бурлаки впрягались в лямки, готовясь довести баржу в назначенное место. Вокруг них бегал хорошо одетый человек, размахивая руками и крича. Судя по всему, ругался.

Знакомой речи не слышно. Наверное, стоит зайти в кабак. Там точно знают, какой корабль держит путь до Исагера. Но, оглядевшись, я не решилась войти в дом, украшенный грубо нарисованной виноградной гроздью. Слишком нехорошие крики раздавались из-за двери. Как только она открывалась, шум усиливался, и запах кислого вина и перегара перекрывал даже портовую вонь.

– Эй, красотка! – мир крутанулся перед глазами, когда чужая рука легла на талию. Рот, из которого несло сточной канавой, прижался к моим губам.

Дочерей Дома Орвов учат не только вышивать. Колено уверенно ткнулось в мягкий пах, и нахал согнулся, обеими руками схватившись за промежность. Зато меня отпустил.

Быстро оглядела дома и вывески. Перо в чернильнице. Наверное, подойдет. Главное, скорее, пока похотливая шваль не очухалась.

Пальцы уцепились за гладкую, отполированную сотнями ладоней ручку. Тяжелая дверь открылась, впуская в комнату, до отказа набитую людьми. Попав в помещение с улицы, я ослепла. Крохотные окна под потолком не мыли, наверное, со дня постройки. И не открывали тоже. Платье тут же прилипло к спине и голова закружилась от духоты.

Люди, в основном мужчины, не обращали на меня внимания. Я успела пройти сквозь толпу к молодому человеку у конторки до того, как следом ворвался обиженный моряк.

– Извините. Я хочу узнать, есть ли корабль до Исагера.

Он меня не понял. Но улыбнулся и, отыскав глазами кого-то в толпе, прокричал несколько слов.

И тут на меня налетел моряк. Волосы чуть не оторвались, когда он рванул за косу. Я уже видела летящий в лицо кулак, как пьяницу прижали к полу двое дюжих мужчин. Надавали тумаков и вывели из комнаты. А молодой человек развернул бурную деятельность.

Меня усадили, у губ оказалась чашка с водой. Она чуть отдавала тиной, но я выпила всю. Голова перестала кружиться, и я оглядела толпящихся вокруг людей. Купцы и клерки. Ну, или кто-то вроде. Старый Град говорил, что в порту найдется работа для каждого.

Один из них обратился ко мне на непонятном языке. Словно ворон прокаркал. Я покачала головой. Он спросил снова. В этот раз фразы были тягучие, как первый летний мед. И опять я не поняла. Мужчина не сдавался.

– Может, вы знаете речь благословенного Сугура?

Слова он произносил иначе, чем Лойз, но я понимала!

– Благодарю. Не стоит вспоминать все языки, которые вы знаете. Теперь я вас понимаю.

– Что вам угодно?

– Я зашла узнать, нет ли корабля, направляющегося в Исагер? Или, быть может, еще дальше, в Сугур?

Интересующиеся тут же заскучали и вернулись к своим делам. Рядом со мной остался только мужчина.

– Вы, видно, совсем недавно в нашей стране. Вейфарт и Сугур ведут войну с Сеоном. И на море тоже. Язык стал опасен для наших кораблей, и теперь мало кто решится в него сунуться.

– А может, найдется такой смельчак?

– До Исагера – возможно. Но не дальше, – мужчина слегка поклонился. – Прошу прощения, это все, чем я могу помочь.

– А если посмотреть записи? – серебряная монетка перекочевала в ладонь собеседника.

– Можно попытаться.

Вскоре в руках у меня оказался кусок пергамента, с четко написанными названиями кораблей и именами капитанов.

– Эти редко отказываются от пассажиров. Те, кто понимает сугурский, отмечены крестиком.

– Благодарю.

Не знаю, ожидал ли он еще чего, но за несколько строк серебра довольно. И – медной монетки мальчишке, согласившемуся довести до пристани.

Корабли. Гордое название для барж. Первые два капитана запросили цену, которая показалась чрезмерной. На третьей хозяина не оказалось, он гулял в кабаке перед отплытием. И только с владельцем четвертой удалось договориться. Каюта, еда и – никаких вопросов.

– Отплываем на рассвете, ждать не буду.

– Я приду.

Едва я вернулась в гостиницу, как в комнату поднялся хозяин.

– Вы не заплатили.

– Вчера. За три дня вперед.

Что же им всем так денег от меня хочется? Капитан потребовал плату авансом, а этот вообще готов по несколько раз на дню захаживать.

– Значит, завтра комната освободиться?

– Значит. А теперь будь добр, вели принести мне обед сюда. Да, время прошло, но ведь за еду я тоже заплатила. Или деньги вернешь? И насчет завтрашнего дня. Он тоже оплачен. Ты можешь вернуть оплату продуктами. Собери их в дорогу.

Расставаться со звонкими кругляшами хозяин не хотел. Я только успела ополоснуть руки и лицо, как Бээс принесла миску тушеного мяса с пряными травами, большой ломоть хлеба, зеленый лук и квас. Глиняная кружка запотела, видно, напиток только что вытащили из погреба.

Я жадно отпила половину. От ледяного кваса заломило зубы, и стало больно горлу. Не простудиться бы. Нельзя мне болеть. И я отставила кружку.

Мясо разварилось так, что кусочки распадались во рту от прикосновения зыка. Травы придали блюду аромат, подливка, пропитав свежий хлеб, оказалась необычайно вкусной. Проглотив последний кусочек, я поняла, что переела. Ох, если бы другой голод можно было утолить так просто! Но заполнить пустоту, которая тугим узлом свернулась в животе, я не могла.

Отставив миску, я вытянулась на кровати. Ноги свела легкая судорога. Немало пришлось побегать. Зато остаток дня, вечер и ночь – мои. Можно лежать и бездельничать. Я глубоко вздохнула. Пошевелила пальцами ног. В сотый раз оглядела комнату. Совсем недавно валялась, беспомощная, под деревом в лесу. А теперь – у меня есть деньги, крыша над головой, еда. Завтра утром я поднимусь на борт корабля, и расстояние между мной и домом сократиться. Правда, в заливе опасно, пираты и армады воюющих стран не слишком разбирают, что за корабль пересекает воды, которые они считают своими. В крайнем случае, можно попробовать попасть домой по суше. Через Лиграс. Надо только перевалить Лунные горы…

Конец пути терялся далеко в будущем, но я не боялась. Самый свой сильный страх я пережила давным-давно…

В тот день нам с Кэмом исполнялось по десять лет. Согласно обычаю, отец устроил большой праздник. Приехали родственники, мои подружки и друзья родителей. Те, кто не смог, прислали поздравления. Даже Его Величество передал подарок и пожелание быть достойными отпрысками главы Дома.

Мы собираемся в большом зале. Простолюдины веселятся за пределами Замка. Отец велит накрыть столы прямо на поляне. Мне дозволяют посмотреть издалека, из окна отцовского кабинета. До слуха долетают смех и музыка, люди внизу бегают, танцуют и угощаются. Сквозь ворота замка то и дело выезжают телеги с новой снедью.