- Кто ты? - хмуро спросила я, - Глюк моей больной фантазии или еще что похуже?

Ответить мне не успели. В кабинет впорхнула молоденькая медсестричка, которая тут же зачирикала:

- Вот направление на КТ. Кабинет находится в этом здании на втором этаже. Можно воспользоваться креслом-каталкой и лифтом, он в конце коридора. Кресло здесь.

Пристрелите эту канарейку. Я обхватила голову руками.

- Спасибо, - вместо выстрела ответил ей мужской голос.

Медсестричка расплылась в улыбке.

- Алексей, а можно попросить у вас автограф?

Автограф? Он кто? Я опять подняла глаза и попыталась сфокусировать взгляд на парне.

И пока милое создание в коротеньком почти до неприличия халатике весело щебетала с особью мужеского пола, я пыталась вспомнить, где я его видела.

Высокий (конечно, для моих метр пятидесяти с кепкой) молодой мужчина, лет эдак двадцати пяти в полном расцвете сил правильного телосложения с русыми волосами. Судя по тому, что средний медицинский персонал его знает, и знает даже по имени, вряд ли он служит в пожарной охране, полиции или относится к другой героической профессии. Скорее всего, актер. А значит, именно это послужило причиной смутного узнавания его лица.

На большее пока я была не способна. Я подумаю об этом позже, уподобившись известной героине, я отложила эту задачку на потом. И решила сползти с высоченного для меня стола, стоявшего на середине белого стерильного даже на вид кабинета. Мне показалось, что я сижу очень высоко, и я даже подумывала перевернуться на живот и таким образом достигнуть столь вожделенного мною пола. Наверно, мои попытки были очень смешны, потому что через мгновение я очутилась стоящей на полу, а надо мной возвышался смеющийся он, не спешивший убирать свои ручонки из-под моих подмышек.

- Спасибо, конечно, но я сама, - хмуро отозвалась я.

- До томографа поедем?

- Я дойду.

Упрямства мне было не занимать, но сделав шаг, я поняла, что в данный момент с ним явно переборщила.

- Ну, пошли. Если что, остаток пути донесу.

Ну уж нет! Еще не хватало!

- Давай кресло...

Меня оставили на секунду. Я схватилась за край стола.

- Прошу, - под коленки мягко стукнулось сидение кресла-каталки, - Такси на Дубровку заказывали?

- Гы... - мрачно выдавила я из себя, плюхнувшись в подставленное транспортное средство.

- Давайте, я дверь подержу, - оказывается, медсестричка была еще здесь.

- Пристегните ремни. Прокачу с ветерком!

Господи! Где я успела так согрешить в свои двадцать лет, что ты мне послал такое огромное море позитива. Но на всякий случай вцепилась в подлокотники и закрыла глаза, во избежание, так сказать. Кто его знает? Может он и вправду щас как рванет. В памяти всплыли недавние гонки на тележках, устроенные нашими сушистами в Ашане.

Пока томограф сканировал мой мозг, убаюкивая мирным гудением, я даже чуть-чуть вздремнула. Поэтому была даже благодарна (где-то глубоко в душе), когда меня практически перенесли обратно в кресло. И пока моя нянька о чем-то беседовала сначала с врачом, выдавшем снимки, а потом опять с понравившееся мне пожилым евреем, я пребывала в состоянии полудремы, пропустив мимо ушей все рекомендации. Чуть проснулась, когда кресло выкатилось на морозный воздух, но вновь погрузилась в сон, едва очутившись в салоне машины. Мне было совершенно наплевать, куда и кто меня везет. Боль, наконец-то отступила, и я жутко хотела спать. Наверно, мне дали какое-то снотворное, иначе, чем объяснить такую сонливость.

Третье пробуждение было значительно приятнее первых двух. Голова не болела. Ну, почти. Единственное неудобство вызывала дикая жажда, как после жутчайшего похмелья. Горло скребло, я даже слюну сглотнуть не могла. Открыв глаза, я ничего не увидела. Я что, ослепла? Я села. Вдруг раздался легкий щелчок, и помещение, в котором я находилась, осветилось мягким светом ночника.

- Ваше Сонное Величество изволило проснуться?

- Пить... - только и смогла прохрипеть я.

В руки мне вложили стакан с прохладной водой. Я жадно осушила его до дна, вытерев губы тыльной стороной ладони. И только тогда взглянула на парня, сидящего передо мной на корточках.

- Лучше?

Я кивнула.

- Еще.

- Ты же лопнешь, деточка.

- А ты налей, и отойди.

Он рассмеялся, но поднялся и через некоторое время вернул мне стакан с еще одной порцией живительной влаги. Я отпила уже не так жадно и огляделась.

Я сидела, свесив ноги с достаточно широкого дивана, на котором валялся скомканный флисовый плед. Видимо именно им я была укрыта. Комната, сейчас погруженная в уютный полумрак, была большой и пустой. Кроме дивана, журнального столика, стоящего перед ним, огромного телевизора, висящего на стене, аппаратуры и колонок, расположившихся по углам, в ней ничего не было.

- Хм, - не удержалась я после осмотра места моего пребывания, - И где это я?

- В пещере людоеда? - господи, он еще и шутит.

Видимо на моем лице было отчетливо написано всё, что я думаю по этому поводу, потому что уже более спокойно мне ответили:

- У меня. Я же обещал доктору, что прослежу за тобой следующие сутки.

- Мы на ты? - я изумленно изогнула бровь. Точнее попыталась это сделать, потому что движение мышц на лице вызвало острый укол боли в голове, - Сколько времени? - был мой следующий вопрос.

- Мы перешли на ты на втором стакане воды, - весело откликнулся парень и продолжил, - Почти два часа ночи. Ты проспала почти двенадцать часов. И твоим друзьям я позвонил и предупредил, что ты увидишься с ними завтра.

Какой предусмотрительный. И тут я вспомнила, где я нахожусь в географическом смысле, и как здесь оказалась.

Вот предупреждала меня мама, чтобы я не заключала споры на пьяную голову. Отмечая корпоративный Новый год, мы отрывались по полной программе. Сами являясь работниками общепита, наш дружный спетый и спитый коллектив, вел себя в другом, естественно, питейном заведении хуже самых отъявленных хулиганов. А уж говорить о том, что трезвым среди нас оставался только Саныч, который был за рулем, и которому завтра единственному повезло отрабатывать смену, было излишним. И какого тупоголового гоблина мне пришло в голову спорить с братцами-кроликами сушистами на желание, что я смогу сделать коктейль с закрытыми глазами? Естественно, вся дружная компания сделала всё, чтобы этот спор я проиграла, и поэтому теперь я, спустя почти два месяца с того незабываемого вечера, выполняя их извращенное желание в составе того же самого коллектива, отмечаю Новый год в ненавистном мне городе Санкт-Петербурге. И кому какое дело, что уже конец января? У нас, работников общепита, всё не как у людей.

За что я не люблю этот город - это отдельная история. И может быть, когда-нибудь, я ее и расскажу, но не сейчас, это точно.

Мы отправились в «этот сказочный город», как говорит моя подружка и администратор нашего заведения Екатерина, на три дня, в качестве премии, полученной от нашего руководства за «прекрасно проведенные корпоративные вечера». Лучше б деньгами выдали, чеснслово. Но! Мое проигранное желание не дало мне возможность улизнуть с этого праздника жизни.

Поэтому пребывала я среди шумных товарищей в прескверном расположении духа, но к моему великому сожалению, это ни на градус не уменьшало веселья этих отмороженных на всю голову людей. А я их любила. Конечно своей странной, местами извращенной, любовью. Но они были мне дороги, и не только, как память. Перебрав за свою вечную студенческую жизнь массу коллективов пунктов общественного питания и у себя, и северной столице (ага, я и здесь успела отметиться), не раз зарекавшись бросить это неблагодарное дело, но раз за разом возвращавшись в эту сферу деятельности, я, наконец, нашла коллектив, который устраивал меня всем. И составом, и характером, и, что немаловажно, руководством. И терять мне их не хотелось от слова совершенно.

И вот, на второй день пребывания в городе Петра, мы возвращались из клуба к себе в гостиницу. Я шла, засунув руки в карманы и спрятав нос в воротник свитера, и ворчала себе под нос про погоду, которую здесь не берется предсказать ни один здравомыслящий метеоролог, кутаясь в меховую парку, не спасающую вечно мерзнувший мой организм от пронизывающего ветра. И кто бы сомневался, что именно я с моим-то везением поскользнусь на замершем асфальте, политым щедрыми питерскими тучами вчера вечером и ночным морозцем превративший его в качественный каток.