– Этот Филип просто придурок, – сказала она, поставив сумку на колени. – Он тебе завидует, потому что не умеет плавать.

Я попыталась улыбнуться.

– Спасибо, Джу…

– Подвинься-ка, Джули. – Рядом с ней плюхнулась Мэнди Раштон и, осклабясь, поглядела на меня. – Или ты хотела сидеть рядом с девочкой-рыбой?

Джулия покраснела, а я отвернулась к окну. Автобус запрыгал по брусчатке. Слова Мэнди не шли у меня из головы, засели там как гвоздь. Девочка-рыба? Что она имела в виду?

Автобус въехал на стоянку.

– Ты идешь, Эми? – спросила Джулия, в то время как Мэнди вскочила и принялась проталкиваться вперед.

– Да-да, сейчас, – ответила я, делая вид, что зашнуровываю кроссовки.

Может быть, спрятаться под сиденьем, а когда все вернутся с урока, соврать, что упала в обморок или что-то в этом роде?

За окном вдруг загомонили, потом на время все стихло, затем раздался громкий стон, и гомон возобновился.

– Но, сэр, это несправедливо! – услышала я голос Филипа и осторожно выглянула в окно.

Инструктор Боб разговаривал с мистером Бердом, а класс толпился вокруг. Некоторые уже поставили сумки на землю. В следующую секунду я почувствовала, что в автобус кто-то зашел, и испуганно скорчилась на сиденье, затаив дыхание. Шаги неумолимо приближались.

– Ты все еще со шнурками возишься? – услышала я голос Джулии.

– А? – Я подняла голову.

– Чем ты тут занимаешься?

– Ничем, просто…

– Ладно, неважно. – Она уселась на сиденье. – Бассейн отменяется.

– Почему?

– Местный совет намечает увольнения, и персонал объявил забастовку. Они просто забыли сообщить в школу.

– Шутишь?

– А что, похоже?

Я посмотрела ей в лицо. Джулия действительно выглядела расстроенной. Я опустила глаза и покачала головой.

– Боже, это так несправедливо, правда? – проговорила я, стараясь не лыбиться во весь рот. – Интересно, что мы теперь будем делать?

– Именно об этом мистер Берд сейчас беседует с Бобом. Кажется, нас собираются повезти на экскурсию.

– Фу, скучища! – Я сложила руки на груди, надеясь, что выгляжу такой же огорченной, как Джулия.

Наконец автобус тронулся. Мистер Берд радостно объявил, что мы едем в Мейсфинский лес. Мэнди, сидевшая у прохода, подозрительно смотрела на меня. Я же еле сдерживалась, чтобы не вскочить и не заорать во все горло «Ура!».

Я легла рано, чтобы поспать хотя бы несколько часов перед встречей с Шоной. Путь к камням отыскался довольно легко, на сей раз я приплыла туда первой. Вскоре послышался знакомый плеск хвоста, рассыпающего радужные брызги.

– Привет! – Я помахала рукой, когда Шона вынырнула на поверхность.

– Приветик! – Она помахала в ответ. – Поплыли?

– Куда?

– Увидишь. – Шона опять нырнула, махнув хвостом и плеснув мне в лицо водой.

Мы плыли лет сто, не меньше. Шелковистая, гладкая вода напоминала тягучий, расплавленный шоколад из рекламы. Мне казалось, что я вот-вот растворюсь в ней.

Шона, легко рассекая волны, плыла впереди. Иногда оглядывалась, проверяя, не отстала ли я, и махала рукой вправо или влево. Я послушно смотрела туда и видела либо косяк крошечных рыбок, плывущих так, будто они выступали на соревнованиях по гимнастике, либо удивительные желтые водоросли, тянущиеся вверх, точно подсолнухи. Какое-то время рядом с нами держалась шеренга серых, в тонкую полоску рыб, быстрых и расчетливых, напоминающих бизнесменов в строгих костюмах.

Только когда мы наконец остановились и всплыли глотнуть воздуха, я сообразила, что все это время находилась под водой.

– Как это у меня получилось? – удивилась я, переводя дыхание.

– Что именно? – непонимающе спросила Шона.

– Мы, должно быть, проплыли целую милю, – сказала я, оглядываясь на крошечный островок вдалеке.

– Милю с четвертью, – уточнила Шона извиняющимся тоном. – Папа на прошлый день рождения подарил мне плескометр.

– Что-что подарил?

– Ой, прости, я все время забываю, что ты совсем недавно стала русалкой. Плескометр показывает, сколько ты проплыла. Вчера я как раз измерила расстояние до Радужных камней.

– Каких камней?

– Радужных. Где мы с тобой встретились.

– А, да. – Внезапно я осознала, что находилась не в своей стихии: во всех смыслах этого слова.

– Честно говоря, я опасалась, что ты не осилишь, но мне очень хотелось тебя сюда привести.

Я огляделась. Море как море, ничего особенного.

– Зачем? И ты не ответила на мой вопрос. Как мы сумели так долго продержаться под водой?

– Мы же русалки, – просто сказала Шона, пожав плечами. – Поплыли, хочу кое-что тебе показать.

С этими словами она свечкой ушла в глубину, а я последовала за ней.

Чем глубже мы погружались, тем холоднее становилась вода. В темноте блеснула рыбья чешуя. Мимо проплыла огромная серая, в черную крапинку рыбина с презрительно приоткрытым ртом. Танцевали, словно прыгая на батуте, розовые медузы.

– Смотри! – Шона указала налево.

Оттуда, словно сонное торнадо, приближался, вращаясь, огромный косяк юрких черных рыбок.

Мы опустились глубже, и меня прошиб озноб. Шона схватила меня за руку и показала вниз. Там находилось нечто, напоминающее безразмерный ковер из морских водорослей!

– Что это? – пробулькала я.

– Сейчас увидишь.

Шона потащила меня еще глубже. Вокруг заскользили водоросли, они липли к телу, обвивали хвост. Что затеяла Шона? Куда она меня ведет?

Я уже собиралась сказать, что с меня довольно, как вдруг водоросли расступились, будто мы наконец-то продрались сквозь густую чащу и попали на поляну. В центре подводного леса находилась песчаная прогалина.

– Ну и где мы? – спросила я.

– А сама как думаешь?

Я огляделась. На песке лежала широкая металлическая труба, рядом на водорослях было развешено несколько метров рыбачьих сетей, а поодаль на ржавых пружинах покачивались два древних велосипеда.

– Понятия не имею, – призналась я.

– Это же наша игровая площадка! Вообще-то, плавать сюда запрещено, но все равно все приплывают.

– Почему запрещено?

– Нельзя заплывать так далеко от дома, это опасно. Тебя могут заметить. – Шона исчезла в трубе. – Догоняй! – донесся изнутри ее голос, странным эхом разнесшийся по поляне.

Я последовала за ней, скользнув внутрь холодного металла. К тому времени, когда я выплыла из другого конца трубы, Шона уже растянулась на сети, как в гамаке. Я присоединилась к ней.

– Нравится? – спросила она, когда мы спустились вниз.

– Ага, клево.

– Клево? – недоуменно нахмурилась Шона.

– Ну, классно, прикольно…

– А-а-а! Ты хотела сказать «прибойно»?

– Вроде того. – Я еще раз оглянулась вокруг. – Откуда здесь взялись все эти вещи?

– Что-то само падает в море, что-то выбрасывают люди. Мы подбираем и приспосабливаем для себя. – Шона боком устроилась на велосипедном сиденье и принялась раскачиваться взад-вперед. – Приятно, когда есть с кем поиграть.

Я присела на другой велосипед, обвив раму хвостом.

– Ты о чем? О друзьях?

– У меня, вообще-то, есть друзья. А вот лучшей подруги нет. Все, похоже, считают меня зубрилой, неспособной стать кому-то лучшей подругой.

– Но ты ведь действительно много занимаешься. Даже плаваешь по ночам на остров, чтобы подготовиться к контрольной.

– Так и есть. Значит, ты тоже находишь меня скучной?

– Что ты! Я считаю, ты… ты просто прибойная!

Шона смущенно улыбнулась.

– Почему здесь никого нет? – поинтересовалась я. – Даже немножечко страшно.

– Эх ты, чаячьи мозги! Ночь же глубокая!

– А, ну да, правильно. – Я держалась за руль и раскачивалась, как на качелях. – Хотелось бы мне повидать других русалок, – сказала я задумчиво.