Билл Шенкли оттачивает походку на поле «Уэмбли», 1973 г. Evening Standard/Getty Images
Как любил говорить Билл Шенкли, герой моего детства и легендарный менеджер ФК «Ливерпуль» с 1959 по 1974 год, суть футбола заключается в двух принципиальных моментах: это контроль мяча и умение играть в пас. Когда же на поле удается сочетать и контроль, и пас и к этому добавляется движение и скорость, то в итоге команда обязательно забивает гол – разумеется, при условии, что после качественно сделанной передачи игрок выбирает правильный вариант развития атаки из двух-трех опций. Доводя данную мысль до логического завершения, можно сказать следующее: побеждает тот, кто забьет больше. Тут все предельно просто. Тем не менее великий Йохан Кройф в свое время заметил, что «играть в футбол очень просто, но играть в простой футбол – сложнее всего».
В отличие от гольфа, тенниса или даже бейсбола, крикета и баскетбола футбол нельзя назвать индивидуалистичным видом спорта. И хотя не вызывает сомнений тот факт, что главной движущей силой всей футбольной системы является воспитание «звезд» и ориентация на них, когда зарплаты игроков достигают нереальных высот на фоне постоянно растущих требований финансовой автономии, футбол – это не только индивидуальные игроки, независимо от уровня их таланта. Это командная игра, требующая синхронности совместных маневров на поле. Игроки находятся в постоянном движении, взаимодействуют друг с другом и «плетут хитрую паутину» общекомандных действий. Футбольные гранды уровня «Барселоны» могут себе позволить состав из талантливых мастеров высочайшего уровня, в то время как другие клубы довольствуются менее даровитыми профессионалами, которые тем не менее функционируют как сплоченная группа, как эффективная единица с механизмом самоорганизации, где каждый игрок в точности знает свое место и выполняет свои уникальные обязанности. На мой взгляд, «Лестер Сити» в английской Премьер-лиге сезона 2015/16 (тогда этому клубу действительно удалось вернуть футбол болельщикам), национальная команда Коста-Рики на ЧМ-2014 и сборная Исландии на Евро-2016 убедительно доказали, что футбол – это не просто сумма слагаемых игроков на поле.
И не случайно Жан-Поль Сартр в своих размышлениях о природе организации обратился именно к футболу[2]. Свобода и порядок действий отдельного игрока, называемых Сартром праксисом, подчинены команде: они могут быть как интегрированы в систему, так и выходить за ее рамки, но коллективная деятельность группы позволяет совершенствовать индивидуальные показатели путем погружения в организационную структуру. Происходящие в организованной среде процессы можно охарактеризовать как постоянную диалектическую взаимосвязь коллективной ассоциативной деятельности группы и благоприятно развивающихся индивидуальных действий игроков, существование которых возможно лишь в рамках команды.
Сартр постоянно заостряет внимание на том, как организация способна структурировать индивидуальные и коллективные действия в условиях перманентно меняющейся динамики футбола. Персональные движения каждого игрока предопределены его задачами на игру. Например, хороший вратарь, достойный центральный защитник или полузащитник выполняют на поле свои особые функции, ценность которых возрастает по мере совершенствования на практике совместного созидательного процесса всей команды. Когда команда не в состоянии показывать целостную игру, ее коллективные действия распадаются на разрозненные – слаженность исчезает, футболисты начинают обвинять друг друга, а фанаты обрушиваются с критикой на всех подряд. Подобное положение дел недопустимо с любой точки зрения.
Коллаборативная сущность футбола распространяется и на модель коммуникации между игроками. Команда, в которой игроки работают на общий результат, разительно контрастирует с командой, где футболисты играют лишь для себя. Наглядным примером такого рода диалектики является противостояние Лионеля Месси и Криштиану Роналду. В данном случае я рассматриваю процесс взаимодействия внутри команды как функциональный элемент – своего рода эффективную интерактивную систему. Если у команды все получается на поле, то и за его пределами игроки будут ладить друг с другом. Хотя и необязательно. Так, некоторые игроки сборной Франции – чемпиона мира 1998 года – никогда не контактировали между собой за пределами поля. Великий Эрик Кантона тоже был не слишком общительным, хотя именно он в значительной степени определял стиль игры «Манчестер Юнайтед», доминировавшего в 1990-х годах в английской Премьер-лиге. Учитывая возрастающее мультиязычие команд и различия в культурном диапазоне игроков (не говоря уже о том, что многие из них крайне молоды и их менталитет явно принадлежит другому поколению), мне любопытно, о чем они вообще могут разговаривать и что у них может быть общего. Однако гораздо важнее то, как они взаимодействуют на поле, общаясь на «языке футбола».
Эта модель коммуникации находит отражение и подпитку в коллективной жизни фанатов (а меня их мир интересует особо, и мы к ним еще вернемся). Кроме того, коммуникабельность как объединение распространяется и на само название спорта, который мы обсуждаем: полное англоязычное название игры – association football (футбол по правилам Ассоциации), оно появилось в 1863 году и со временем было сокращено, трансформировавшись в soccer (соккер). Позже этот термин был ошибочно признан американизмом, и им до сих пор пользуются в США и ряде других стран, однако и в Великобритании вплоть до 1970-х годов он часто употреблялся.
Итак, футбол – это «движение социума, свободная ассоциация людей», как сказал Карл Маркс в своей книге «Капитал» (хотя, к сожалению, он говорил не о футболе)[3].
Почему футбол так важен для многих из нас? Прежде всего потому, что эта игра сплачивает людей по зову сердца, а не по принуждению и дает каждому живое чувство общности интересов. И, развивая данную тему, рискну предположить, что оптимальная политическая форма футбола – социализм.
Свобода в этом случае не рассматривается в отрыве от других членов социума и является коллективным достоянием людей, причисляющих себя к одной ассоциации, где коллективные действия включают в себя действия индивидуальные и приумножают их ценность. В этой связи уместно привести цитату Билла Шенкли, хотя в том же ключе высказывались и легенда бразильского футбола Сократес, и марксист Западной Германии, чемпион мира 1974 года в составе сборной ФРГ Пауль Брайтнер, и экс-капитан национальной сборной Аргентины Хавьера Санетти: «Социализм, в который я верю, – это не политика. Это образ жизни. Это гуманизм. Это когда все работают с одной целью и каждый получает свою долю вознаграждения. Так я вижу футбол, так же я вижу и жизнь».
Пауль Брайтнер на послематчевом банкете. Пауль забил гол в финале ЧМ-1974, принеся сборной Германии победу над Голландией со счетом 2:1. Rolls Press/Popperfoto/Getty Images
Брайан Клаф, который входил в число активных пикетчиков во времена забастовок английских шахтеров в середине 1980-х годов, говорил следующее: «Для меня социализм исходит из сердца. Я не понимаю, почему определенная часть общества владеет привилегией на шампанское и большие дома?» Как отмечает Барни Роней: «Большинство клубов Премьер-лиги уходят своими корнями или в местную церковь, или в местный паб… Красноречивая иллюстрация заблуждений тэтчеристов, утверждающих, что общества как такового не существует»[4].
Конечно же такие социалистические настроения кажутся смешными, в самом деле забавными, особенно когда речь заходит об автократии и коррупции в FIFA – в этом центральном органе футбольной власти, с буржуазным комфортом расположившемся в Цюрихе. Но еще подобная сентиментальность смехотворна из-за массового и постоянно растущего влияния денег в футболе, где игроки поощряются или во многих случаях принуждаются своими ненасытными агентами-торгашами вести себя как наемники, где клубы всего лишь игрушки для супербогатых и влиятельных, где преданность болельщиков служит только инструментом монетизации, а их лояльность воспринимается как нечто само собой разумеющееся и используется в корыстных целях при любом удобном случае.
