Отставной пилот глубоководных аппаратов ВМС США Барри Лис проверил показания датчика глубины на «Протее» и сразу почувствовал, как вспотели ладони. Тридцать четыре тысячи семьсот восемнадцать футов. От поверхности океана их отделяло семь миль, а давление воды на такой глубине составляло шестнадцать тысяч фунтов на квадратный дюйм.

Просто старайся об этом не думать…

Барри оглядел тесное пространство подводного аппарата, рассчитанного на четверых.

Внутри прочного корпуса находились компьютерные мониторы, электроника и дикое количество переплетенных проводов. Места для команды в этом водонепроницаемом гробу практически не оставалось.

Сидевшие возле пульта управления аппаратом руководитель проекта Эллис Ричардс и геолог Линда Херон, его миниатюрная помощница, вглядывались в крошечные иллюминаторы в носовой части «Протея».

– Видишь этих зеленых многощетинковых червей? – спросила Линда. – Это помпейские черви, выдерживающие перепад температур от двадцати двух до восьмидесяти одного градуса Цельсия. Гидротермальные источники выбрасывают серу, способствующую образованию бактерий, которыми питаются помпейские черви…

– Линда…

– …ну а те в свою очередь служат пищей для самых причудливых живых организмов.

– Линда, кончай грузить меня своими чертовыми лекциями по биологии! – остановил ее Эллис.

– Прости. – Линда, сложив перед глазами руки домиком, снова уставилась в иллюминатор.

Четвертый член экипажа глубоководного аппарата Кхали Хабаш, отвернувшись от пульта управления, с едва заметной улыбкой посмотрел на Линду. Девушка любила поговорить, особенно когда нервничала, и он никогда не упускал возможности воспользоваться этим ее качеством.

На самом деле его звали вовсе не Кхали, а Ари Леви. Он был сирийским евреем, которого примерно десять лет назад завербовала израильская политическая разведка Моссад. С тех пор он вел двойную жизнь: половину времени проводил в Израиле с женой и тремя детьми, а в остальное время путешествовал по России и арабскому миру, представляясь специалистом в области физики плазмы. У агента ушло четыре тяжелых года, полных самопожертвования, чтобы внедриться в организацию Бенедикта Сингера, но вот теперь он был здесь, в семи милях под поверхностью Тихого океана, чтобы узнать секреты, способные навсегда изменить будущее человечества.

Ари проверил датчик температуры воды:

– Эй, Линда! Тебе верится, что температура воды за бортом семьдесят восемь градусов?

Девушка снова вскинула голову:

– Невероятно, да? Мы называем это гидротермальными мегаисточниками. Температура минерализованной воды, выбрасываемой «черными курильщиками», семьсот градусов. Столб сажи и обломков минералов поднимается, нагревая холодную воду, до тех пор, пока не достигает нулевой плавучести на высоте двенадцать тысяч футов от дна Марианской впадины. После чего океанские течения разносят выброшенную наверх сажу по горизонтали. И вот этот самый слой сажи образует своеобразный потолок, изолирующий придонный слой горячей воды от холодных вод океана.

– И слой никогда не остывает?

– Никогда. Гидротермальные источники существовали всегда. По крайней мере, начиная с мелового периода.

Эллис Ричардс в очередной раз посмотрел на часы. Будучи руководителем проекта, он постоянно боялся выбиться из графика.

– Боже мой, прошло уже три часа, а мы, похоже, вообще не продвинулись! Линда, мне кажется или наш пилот действительно не понимает, что делает?

Барри Лис пропустил оскорбление мимо ушей. Проверив гидролокатор, он вполголоса чертыхнулся. Они слишком оторвались от «Бентоса» – глубоководной лаборатории и базы подводных аппаратов «Геотек индастриз». Мобильная станция ценой миллиард долларов походила на крытый спортивный стадион с дополнительным плоским днищем и тремя гигантскими амортизационными опорами вместо ног. Эта титановая конструкция площадью сорок шесть тысяч квадратных футов, зависшая над придонной зоной турбулентности в состоянии нулевой плавучести, чем-то напоминала Лису монструозный фрегат, ведущий «Протей» на север в условиях самой враждебной окружающей среды на планете.

В бытность в ВМС Барри Лис служил на трех различных подлодках. И уже успел свыкнуться с вызывающей клаустрофобию глубоководной казармой. Выдержать подобное испытание способен лишь опытный подводник, который должен был проявлять чудеса умственной и психологической устойчивости, поскольку лишь он один знал, что стальной корабль, зависший в черных недрах Тихого океана на глубине несколько сотен морских саженей, может затонуть в результате любой случайности.

Барри обладал необходимой твердостью духа, прошедшей обкатку за двадцать шесть лет службы. Поэтому его самого неприятно удивил тот факт, что погружение в Марианскую впадину так быстро повлияло на его психическое состояние. Уверенность, выработанная за многие годы боевых дежурств на подводной лодке, неожиданно испарилась, когда «Протей» покинул глубоководную базу «Бентос».

По правде говоря, Барри нервировали отнюдь не большие глубины. Четыре года назад вследствие вмешательства человека в подводный мир Марианской впадины Carcharodon megalodon, доисторический вид большой белой акулы длиной шестьдесят футов, поднялся на поверхность океана из впадины, сея хаос и смерть. И хотя акулу-альбиноса благополучно уничтожили, а ее выжившего детеныша поймали, не меньше десятка человек успело найти смерть в ее семифутовых челюстях. А где есть одна такая тварь, там могут найтись и другие. Поэтому, несмотря на суперсовременное оборудование, предоставленное компанией «Геотек», и принятые ею меры предосторожности, пилот глубоководного аппарата сейчас был одним сплошным комком нервов.

Барри Лис переключил тумблер регулятора скорости, чтобы уменьшить импульс основного двигателя. У Барри не было ни малейшего желания слишком отрываться от «Бентоса».

– В чем дело, капитан? – спросил Эллис. – Почему ты сбавил скорость?

– Температура снова поднимается. Мы приближаемся к очередной группе гидротермальных источников. И мне очень не хотелось бы врезаться в один из этих «черных курильщиков».

Руководитель проекта на секунду закрыл глаза в приступе раздражения:

– Черт бы их подрал!..

Барри, не дослушав Эллиса, припал к иллюминатору.

Прожекторы подводного аппарата осветили окаменевшие леса сернистых конкреций, минералов и кратеры гидротермальных источников, тянущиеся на высоту тридцать футов от океанского ложа. Эти своеобразные печные трубы выпускали наверх плотные облака перегретой высокоминерализованной воды.

Ари исподтишка наблюдал за тем, как Эллис Ричардс с грозным видом направляется к пульту управления подводным аппаратом.

– Капитан, давай-ка проясним ситуацию. За выполнение этой миссии отвечаю я, а не ты. И у меня есть приказ проходить не менее двадцати миль в день, чего просто нереально добиться, если мы будем ползти как черепаха.

– Мистер Ричардс, береженого Бог бережет. Мне пока не хочется слишком сильно отрываться от «Бентоса». По крайней мере до тех пор, пока я не начну чувствовать этот аппарат.