По примеру Сибано вскоре на восточном краю острова Хоккайдо, в городе Кусиро, друзья нашей страны в лице местных властей и предпринимателей-рыбопромышленников построили также Дом японо-советской дружбы, призванный оказывать гостеприимство советским морякам, регулярно прибывавшим в порт этого города с грузами леса, рыбопродуктов и других товаров18. Мне довелось дважды в те годы посещать этот дом. Один раз я там вкусно и сытно пообедал в большой и веселой компании местных японских рыбопромышленников и советских граждан, прибывших из Находки, Владивостока и Хабаровска.
А другой раз прибыл я туда срочно - прямиком из Токио с первым утренним самолетом. Дело в том, что в тот день в этом доме предполагалась церемония торжественного вручения представителем советского посольства японским рыбакам-членам местного "Общества японо-советской дружбы" именных грамот, представлявших владельцам этих грамот некоторые поблажки и послабления при ведении ими промысла в морских экономических зонах Советского Союза. Однако доступ работников Советского Союза на Хоккайдо регулировался японским министерством иностранных дел и был разрешен лишь при наличии визы этого министерства. Поскольку льготы на промысел японских рыбаков в советской экономической зоне не были оговорены с японской стороной и шли споры по этому вопросу между дипломатами двух стран, то японский МИД решил воспрепятствовать нашему посольству в даче кому-то из рыбаков привилегий. Сделать это открыто японский МИД не захотел (чтобы не портить отношения со своими рыбаками), а поступил просто: не дал визу на полет в Кусиро тому посольскому работнику, который должен был вручить японским рыбакам названные охранные грамоты.
Поняв, что все мероприятие может сорваться, директор Дома дружбы в Кусиро и один из видных местных общественных деятелей Муто Масахиру (мой давний друг) в канун намеченного торжественного мероприятия позвонил в токийский корпункт "Правды" и попросил меня во что бы то ни стало прилететь ранним утром на следующий день в Кусиро. Я прилетел и беспрепятственно прибыл в Дом дружбы, так как для советских журналистов никаких запретов на поездки в любой район острова Хоккайдо не существовало. А в Доме дружбы к тому времени уже собрались приехавшие из окрестных поселков рыбаки - члены "Общества японо-советской дружбы". Муто попросил меня стать участником запланированной церемонии и заменить собой представителя посольства, благо именные охранные грамоты были готовы заранее и уже лежали на столе президиума. Что мне было делать? Отказать в этой просьбе японским друзьям я не мог и без дальнейших колебаний взял на себя роль представителя советской общественности, тем более что, будучи в Японии, продолжал числиться вице-председателем "Общества СССР - Япония". Спустя час в присутствии большой группы местных сторонников японо-советской дружбы я торжественно вручал японским рыбакам-владельцам сейнеров охранные грамоты. Правда, каких-то больших льгот их владельцам в случае объяснений с нашими пограничниками этими грамотами не давалось.
В числе японских бизнесменов-подвижников, сделавших деловое сотрудничество с Советским Союзом главной целью своей предпринимательской деятельности, не могу не упомянуть и владельца фирмы "Тоё Боэки" Намбу Цунэо, создавшего в Японии филиалы советской торговой фирмы "Березка".
Человек весьма скромный по манерам, характеру и в повседневном быту, Намба тем не менее обладал такими ценными качествами как целеустремленность и упорство в достижении поставленных им себе задач. С молодых лет его захватила идея сотрудничества с великим соседом Японии - Россией. Эта идея побудила юного Намбу самостоятельно изучать русский язык, которым в дальнейшем он овладел достаточно хорошо, чтобы и читать советскую литературу, и говорить с нашими соотечественниками. Не помню, хотя Намба сам рассказывал мне о себе подробно, как удалось ему в конце 50-х - начале 60-х годов установить контакты с нашими торговыми представителями в Японии и их московскими начальниками, но ясно одно - такие контакты были установлены, и ему удалось убедить нашу сторону в том, что не только крупномасштабные поставки советского леса, каменного угля и нефти, но и розничная торговля на японской территории советскими художественными изделиями народных промыслов, а также винами, кондитерскими товарами и прочей продукцией советской пищевой промышленности может быть делом стоящим и доходным. Немало усилий потребовалось господину Намбе, чтобы заполучить согласие наших государственных ведомств на его деловое сотрудничество с нашей фирмой "Березка" и другими торговыми организациями, занятыми в производстве и продаже названных товаров.
Став президентом фирмы "Тоё Боэки", Намба в тесном сообществе со своими верными помощниками, такими же неуемными работягами, как и он, приступил к наращиванию шаг за шагом своего бизнеса. В середине 70-х годов торговые предприятия Намбы появились в трех самых бойких торговых кварталах японской столицы: сначала в квартале Симбаси, затем на центральной и самой престижной торговой улице квартала Гиндзы, а затем в здании самого высокого из токийских небоскребов "Саншайн" в районе Икэбукуро. Названия этих магазинов были обозначены двумя иероглифами, звучавшими как "Сиракаба", что в переводе на русский язык означало "Белая береза". На витринах и прилавках там появились в широком ассортименте и небывалом количестве палехские шкатулки, матрешки, блюда и ложки из Хохломы, уральское чугунное литье, посуда из Гжели и всякие иные сувенирные изделия народных промыслов нашей страны. Но наряду с сувенирами в широкую продажу Намба пускал в своих магазинах российские алкогольные напитки: коньяки, водки и виноградные вина. И они стали давать ему наибольшие доходы. Удачной находкой в его поисках новых способов заманивания местных покупателей в число постоянных клиентов его фирмы было создание Намбой в Японии "Общества любителей армянского коньяка", число членов которого в середине 70-х годов достигло 5 тысяч человек. Членам этого общества армянский коньяк поставлялся фирмой "Тоё Боэки" со значительной скидкой в цене, но зато в больших количествах и регулярно, что в конечном счете давало Намбе устойчивую прибыль.
Расширяя все более масштабы торговли советскими винно-водочными изделиями, продукцией наших кондитерских фабрик, а также изделиями народных промыслов, фирма Намбы во второй половине 70-х годов распространила свои торговые операции на ряд провинциальных районов Японии. Выставки-продажи торговых магазинов "Белая береза" были проведены в те годы в таких городах как Окаяма (остров Хонсю), Мацуяма (остров Сикоку) и в других. Всемерное содействие им оказывали там активисты местных отделений общества "Япония СССР" и "Общества японо-советской дружбы". Так через прилавки с товарами нашего производства преодолевались те антисоветские предрассудки, та вражда и недоверие к нашей стране, которые в те годы продолжали поддерживаться в сознании населения некоторыми влиятельными кругами правящего лагеря. И это, кстати сказать, очень не понравилось враждебным нашей стране политическим кругам. Не случайно в кварталах, где проходили выставки, организованные фирмой Намбы, имели место антисоветские пикеты ультраправых, националистических группировок, участники которых довольно быстро разгонялись полицией.
Не могу не привести здесь же и еще один пример успешного развертывания в 70-х годах японскими предпринимателями деловых связей двух стран. И не столько, пожалуй, деловых, сколько культурных. Ибо речь идет о продаже в Японию произведений советских художников. На удивление всем более всего в этом деле преуспела красивая элегантная женщина-предприниматель - госпожа Накамура Ёко. Возглавив компанию по торговле иностранными картинами "Гэккосо" и одноименную выставочную галерею, расположенную в центре Токио в квартале Хибия, госпожа Накамура развернула по всей Японии и особенно среди японских бизнесменов широкую кампанию по рекламированию работ русских и советских художников-реалистов. По ее инициативе в Токио и других городах страны были проведены выставки шедевров русской и советской реалистической живописи, на которых экспонировались доставленные из Москвы и Ленинграда знаменитые полотна И. Репина, И. Айвазовского, И. Шишкина, А. Герасимова, А. Пластова, П. Кончаловского и других наших отечественных художников. Таким путем Накамуре и ее окружению из числа видных японских знатоков живописи удалось пробудить небывалый прежде массовый интерес японцев к реалистической школе изобразительного искусства, а заодно убедить японских бизнесменов и других местных богачей в том, что реалистические произведения русских и советских художников - это вещи стоящие, и притом стоящие весьма дорого.
