— И я никогда, — тихо призналась Мариса. — И никакая я не нимфоманка, я просто вру по необходимости.

— Ты просто сука, сделала это специально, чтобы унизить меня!

— Я могла бы. Хотя, если любишь кого-то, то можно. Пабло окинул Спирито понимающим взглядом и чуть улыбнулся.

— Это ты то? С таким сдвигом? Ты же за все время здесь не произнесла ни слова, а потом открыла рот, чтобы облить меня грязью!

— Ты просто злишься, — вступился Бустаманте, — потому что она заставила тебя рассказать…

— Пусть так! Но от этого не легче.

— Не переживай, ведь мы тут все странные. Просто кто-то скрывает это лучше остальных.

— А в чем твоя странность?

— Он совершенно не самостоятельный, — ответила за Пабло Мариса, как будто знала его лучше всех остальных. Бустаманте молча покачал головой.

— Она права. А вы знаете, ребят, за что я сюда попал? Никто из присутствующих не произнес ни слов, приготовившись внимательно слушать рассказ Бустаманте.

— Я приклеил скотч на волосы Николаса Провенса.

— Так это был ты? — возмутился Маркос.

— Ты с ним знаком?

— Да, знаком.

— Тогда ты знаешь, какой он волосатый, да? А когда с него сдирали скотч, то содрали волосы и даже немного кожи…

— О, господи, — Мия прикрыла глаза., представляя эту душераздирающую картину.

— Самое странное в этой истории, то что я сделал это из-за своего предка. Пабло повернулся к Марисе лицом. — Чтобы он поверил, что я крутой. Мой старик вечно хвалится своими подвигами. Ну вы знаете, вроде того, что когда он учился в колледже, всеми этими невероятными историями, в которых он участвовал. И я всегда чувствовал, что он разочарован во мне.Так вот, сидим мы в раздевалке после матча, а Нико переодевается в паре шагов от меня, и вид у него как у слабака. И я тут же вспомнил своего отца и его отношения к слабости. В следующей момент, не помня себя, я напрыгнул на него с воплями и криками, а наши приятели, они только смеялись и подбадривали меня. Уже потом, когда меня вызвали в кабинет Дунофа, меня все время преследовала мысль об отце Нико. И о том, как Николас появится дома, и объяснит своему старику, что случилось. Расскажет о том унижении… чертовском унижении, которое он должно был чувствовал. Я был как во сне, — Пабло попытался сдержаться от лишних эмоций, но не вышло. Его глаза заблестели. -… и знаете, как можно извиниться за такое.? Да никак! И все случилось из-за нас со стариком. Господи, как я его ненавижу! Пабло, ты должен быть лучшим во всем, идти по головам, если придется! — Бустаманте напомнил любимую фразочку из арсенала своего папаши. — Я не терплю проигравших! Плевать на твое мнение и желания! Победа, только вперед! Сукин сын, — Пабло обреченно ударил себя по бедрам и опустил глаза.

— Знаете, я иногда даже хочу получить травму, чтобы больше никогда не выходить на поле. И тогда он от меня отстанет.

Мануэль дослушал это откровение до конца и сделал собственные выводы в своей голове, озвучив их вслух:

— Мне кажется твой старик и мой папаша должны познакомиться и поразвлечься вместе.

— Совсем как у меня с моими отметками. На этот раз вниманием аудитории завладел Маркос.

— Знаете, когда я покидаю свою оболочку и как-бы смотрю на себя со стороны… я смотрю на себя.и мне совсем не нравится то, что я вижу…

— И что это с тобой? — повернула голову Мия. — Почему ты себе не нравишься?

— Звучит как-то глупо но, из-за того что я завалил свое задание по труду. Нам дали сделать керамического слона, которого мы уже лепили не раз. А в этот раз мы должны были сделать лампу в форме слона. И когда, мы дергали его за хобот, свет должен был зажигаться.Так вот, в моем слоне, свет так и не зажегся.

Я получил за это кол. Такого со мной никогда раньше не случалось, — Маркос в полном неверии помотал головой, как будто плохие оценки для него это конец света. — Когда я записался на уроки труда, мне казалось, что это будет просто, я был там самым умным…

— С чего ты взял, что это будет просто? — это обстоятельство возмутило Мануэля.

— Видел бы ты тех придурков, что ходят со мной на эти занятия.

— Я тоже туда хожу, кретин!

— Ты обзываешь меня кретином из-за лампы?

— Да нет, ты гений, который не умеет делать лампы.

— А ты в тригонометрии чего-нибудь смыслишь?

— Да срал я на твою тригонометрию!

— Без тригонометрии не построишь ни одной машины.

— А без лампы не будет света, — моментально парировал Мануэль, повышая голос.

— Ладно, вы оба стоите друг друга — Мия выступила в роли третьей стороны, стараясь на корню пресечь зарождающийся конфликт.

— А я умею рисовать ногами. Мариса поддержала начинания Колучи, стараясь замять словесную перепалку.— И еще я умею есть и чистить зубы…

— Тоже ногами?

— И играть на гитаре.

— А я умею готовить спагетти, — похвастался своим умением Агилар.

— А ты что умеешь? — Мия обратилась к Пабло, который все еще выглядел задумчиво.

— Я могу…ну скажем, склеить все ваши волосы скотчем.

— А я хочу увидеть то, что умеет Мия. Мануэль вновь взялся за старое, подначивая Колучи.

— А я ничего не умею!

— Каждый что-то умеет.

— Хотя есть кое-что… Забудьте, — Мия помотала головой в полном смущении, — я слишком стесняюсь.

— Ну ладно, но вы должны поклясться богом, что не станете надо мной смеяться.

Мануэль наигранно перекрестился и приготовился к маленькому представлению.

Мия, зажав губную помаду между чашечками бюстгальтера, наклонила голову вниз и накрасила губы без помощи рук. Вышло идеально ровно. Мариса зааплодировала, а Маркос и Пабло отбили друг другу пять.

— Вот так, — Колучи убрала блеск в косметичку, боясь посмотреть в глаза Мануэлю, который просто испепелял ее своими темно-карими глазами. Ей показалось, что она сделала что-то лишнее, но было уже поздно что-то исправить.

— И где ты этому научилась?

— В лагере, в седьмом классе.

— Просто здорово, Мия, — Мануэль перешел от холодного молчания к активным действиям. Его овации были медленными и осуждающими. — Мои представления о тебе меняются с каждой минутой.

— Ну и дрянь же ты, — встала на защиту Колучи Мариса. — Оставь ее в покое! Ты же поклялся что не будешь смеяться.

— А я что, смеюсь?

— Дерьмо собачье, — выругался Пабло, не удержавшись, чтобы остаться в стороне от еще одного назревающего конфликта.

— Да вам же все равно, что я думаю. Я же мог пропасть и никто бы не заметил. Разве не так? Мануэль припомнил слова Бустаманте, в сердцах брошенные ему пару часов назад. — Меня как бы и вовсе нет в этой школе. Припоминаете… В любом случае, вы все меня ненавидите…

— Знаешь, у меня тоже есть душа и мне очень обидно, когда в нее плюют.

— До чего же трогательно, — снова приправил сарказмом слова Мии мексиканец. — Никогда, слышала, никогда не сравнивай меня с собой! У тебя есть все, а у меня одно дерьмо! Наш колледж просто не откроется, если принцесса не почтет его своим визитом. Простите, принцесса сегодня не приехала! Мануэль нашел больные точки девушки и усмехнулся. — Знаешь, а мне нравятся твои сережки.Это же настоящие бриллианты.

— Отстань!

— Держу пари, что они настоящие?! Интересно, ты сама заработала на них?

— Заткни свой поганый рот.

— Или твой папочка тебе их подарил? Точно. Приподнес в фирменом пакете и бархатном футляре на Рождество… А хочешь знать, что подарили мне на прошлое Рождество? И учтите, это был верх великодушия от старика Агирре. Блок сигарет. Мой отец отвел меня в сторону и сказал, кури на здоровье, сынок! Так что можешь валить к своему папашке и поплакаться ему в жилетку.

Мия смахнула слезы и опустила голову в пол. В классе повисла минутная пауза, каждый задавался немыми вопросами своей голове.

— Господи, неужели мы все будем как наши предки? — внезапно выпалил Пабло с полным отвращением в собственным же словам.

— Только не я!

Мануэль не смог сдержаться, чтобы вновь не обласкать Колучи взглядом в стиле, «ты несешь чушь собачью, дорогая.»