Определенно, не стоило называть своих котов именами самых пакостных божков Солхельма…
Нет. Чего действительно не стоило делать, так это переводиться из столичного отделения Имперской полиции в Аэльбран, эту провонявшую рыбой и перебродившим вином дыру с мудреным фейским названием.
Неладное нужно было заподозрить, когда коммандер Ларссон, на чей стол легло прошение о переводе, с энтузиазмом подхватил идею и пообещал повышение. Право слово, многие ли магички в двадцать восемь лет становятся капитанами полиции, да ещё и всего через год после получения сержантского звания? Даже капитан Эйнтхартен получил заветные нашивки только в тридцать пять. А он, на минуточку, сын лорда, темный боевик немалой силищи, обладатель парочки императорских орденов и просто красавец. Не то чтобы это относилось к делу, но Астрид в свое время успела запасть на своего капитана – трудно не потерять голову от зеленоглазого брюнета с умопомрачительной улыбкой (и шести с половиной футов роста). Длилась эта влюбленность, конечно, не слишком долго: у Маркуса, помимо улыбки и роста, имеется брачная руна на шее, парный серебряный браслет на запястье и, разумеется, жену, с которой попросту невозможно тягаться – коммандер полиции, сильнейшая некромантка Империи, принцесса фейри и просто красивая женщина. Да и капитан, по слухам, имел в родне демонов, а демоны вроде как влюбляются один раз и на всю жизнь. Конечно, слухи слухами… да вот женился он на своей инфернальной красотке по старому обряду, не предполагающему развода. И как только та согласилась?..
Астрид искренне жалела, что с красавцем-капитаном не выйдет любви до гроба – даже в огромном Иленгарде встретить нормального мужика не так-то просто. Особенно если ты – высокая плечистая северянка, с которой большинство мужчин в лучшем случае одного роста. Впрочем, дружба с Маркусом Эйнтхартеном её тоже вполне устраивала.
И именно как друг, едва заслышав об Аэльбране, Маркус поинтересовался, не спятила ли она.
Несясь по узкой улочке, вымощенной огромными булыжниками, не спотыкаться о которые удавалось лишь чудом, Астрид думала, что с головой в те дни у нее точно было неладно. Из Иленгарда хотелось сбежать побыстрее, плюнув на перспективы и благополучие; Аэльбран манил своим климатом и небольшими, по сравнению со столицей, размерами; золотистые нашивки на капитанском кителе и вовсе казались подарком в честь развода с дорогим муженьком.
И ключевое слово здесь – то самое «казались». Алый китель по-прежнему жутко не идет ей, светлокожей блондинке, и никакие нашивки тут не помогут. Аэльбран на деле оказался вовсе не милым южным городком, окруженным виноградниками, а душной провинцией, поделенной между несколькими диаспорами и сверху донизу набитой негодяями всех мастей. А дорогие коллеги вовсе не были рады новому капитану, чей энтузиазм мешал привычному размеренному течению их жизни.
Энтузиазма хватило ровно на две недели, в течение которых стало понятно: работать придется за всех сразу. Единственными, с кем удалось наладить контакт и немного сдружиться, оказались Норелэйен, чье фейское имя совершенно не вязалось с образом типичной сельской девицы – шумной, смешливой и не пьянеющей даже с трех пинт аэльбранского крепленого, – и Коррин, вечно обложенный кучей бумаг тощий заучка, по насмешке судьбы оказавшийся самым что ни на есть темным боевиком. По мнению Астрид, мантия библиотекаря пошла бы ему куда больше, чем полицейская форма.
Именно эта парочка встретила ее утром у самых дверей кабинета: оба до отвращения бодрые, перевозбужденные и наперебой пытающиеся донести до неё, полусонной и мечтающей о возвращении в милую сердцу кровать, под бок к своим котам, какую-то невообразимо важную информацию.
– О великие Двенадцать, вы можете говорить по одному? – взмолилась Астрид, жестом велев зайти в её кабинет и прикрыть дверь. Опыт подсказывал, что сплетничать в Аэльбране лучше за закрытыми дверями. И желательно под приличным заглушающим заклятием.
Замолчали оба, а потом, переглянувшись, снова заговорили одновременно. Захотелось прикрыть лицо ладонью.
– Так, Коррин, я несколько не в состоянии сейчас переводить на общеимперский твои заумные обороты. Нора, в двух предложениях – что случилось в этом рассаднике трудоголизма и законопослушности?
Парочка в ответ на это рассмеялась. Что ж, хотя бы привычный сарказм проснулся раньше неё самой.
– Некросы разговорили труп, который вчера обнаружили патрульные, и случайно раскрыли наше дело о поножовщине в Прибрежном, – протараторила Нора, подталкивая к ней невзрачную папку, пропахшую сладкими духами. – Нужна ваша подпись, капитан.
Астрид наскоро перелистнула несколько страниц, пока не слишком вчитываясь в содержимое – Нора перескажет суть быстрее, чем она успеет прочесть хотя бы пару строк.
– Ну хоть кто-то здесь иногда работает. Может, стоит заманить парочку некросов к нам в отдел? – задумчиво протянула она под смешки подчиненных. – И да, Нора – я здесь уже два месяца, а ты всё ещё не научилась подделывать мою подпись?
– Обижаете! – она потянула было папку на себя, но Астрид покачала головой – лень ленью, а стоит быть в курсе всех подобных дел, чтобы потом внезапно не оказаться на пенсии. Или в тюряге, как вышло с её предшественником. – О, вы же разрешили два предложения! Правда, второе не совсем о работе…
– Так и знала, что нужно было ограничиваться одним.
– Не будь такой букой, кэп! – Астрид в ответ закатила глаза – ну в самом деле, наверняка кто-то снова с кем-то переспал, увел девушку или мужика, и на днях тренировочную площадку ждет зрелищное (или не очень) побоище. – Рамона, кажется, всерьез положила глаз на Диррана из менталистов, пирожными с ним с самого утра делилась. Сдается мне, скоро на свадебке гулять будем!
– Передай ей мои соболезнования. Муженек-шафриец – то ещё испытание.
Астрид уяснила это на собственном опыте. (Достаточно припомнить попытки дорогого бывшего сделать из неё эдакую домашнюю клушу.) А посему была твердо убеждена, что в качестве спутника жизни лучше выбирать кота. Ну или двух, даже если они те ещё сволочи.
– Ладно, что на повестке дня?
– Летучка с коммандером, висяк с пропавшим семейством Фоссель, а на десерт – твоя ненависть ко всему живому, когда Дерек, Морган и Рамона сдадут отчеты после окончания дежурства.
– Проверишь, – распорядилась она, припоминая прошлый экземпляр первобытного творчества. Астрид бы не удивилась, если бы эти приверженцы принципа «сила есть – ума не надо» сдали каменные таблички с наскальной росписью. – Опять нацарапают рапорты зелеными чернилами на каких-то огрызках – скажи, что премию в этом месяце им не видать как своих ушей. Всё равно они меня ненавидят, а так хотя бы причина будет веская.
Нора рассмеялась. Определенно, ей нравилась идея попортить жизнь троице мордоворотов-задавак, посматривающих на неё с насмешкой и неприязнью. Ещё бы – девица-боевик, вот уже шесть лет не вылезающая из капралов, но умудряющаяся строить весь боевой корпус, включая коммандера. Астрид ей даже завидовала – подобным умением лавировать в этом серпентарии она похвастаться не могла. Из Вороньей Скалы, где можно было вдосталь поднатореть в сплетнях и кухонных заговорах, она уехала в тринадцать, возвращаясь лишь на летние каникулы. А в Иленгарде на это было не так много времени – столица требовала упорного труда, а не праздной болтовни.
– А на ужин, – наконец подал голос Коррин, до этого молчавший, – я отправлюсь в патруль по Черному броду. Например, с Дереком, его всё равно не жалко.
– А потом я с некросами буду ваши останки опознавать? – Астрид не слишком хорошо знала Аэльбран, но успела запомнить, что в Черный брод – вотчину оборотней всех мастей – стоит соваться только в крайних случаях. И желательно сдвоенным патрулем боевых магов, иначе очень велики шансы остаться обглоданным скелетом. – Патрулируете с Морганом Верхние холмы. Насколько я знаю, там сейчас какая-то шумиха.
– Подумаешь, шафрийская шваль территорию поделить не может. – Коррин скривился. – Я так всю жизнь в рядовых просижу. Ты всего-то на пару лет меня старше, а уже капитан!
