К мировому господству по скользким ступеням

                                          Новолуние

                                    Багровых рек потоки

                                    текут на полуночный свет

                                    возле кровавого истока

                                    прочти нетленных строк завет.

-Это тотем нашего племени. – Говорящий указал на странную бесформенную конструкцию из веток растений и отбеленных костей. – Он с нами больше века и никогда не подводил. Будь то обряд жертвоприношения, защита племени или выбор очередного вождя…

–Он указал на тебя? – Владимир, не мигая, смотрел в глаза альбиноса цвета охры, в которых отражались блики костра.

Тот не ответил. Крикнула птица, пошумев листвой кустарника. Вождь Тубу протянул деревянную чарку Владимиру.

Отдающая землёй жидкость проникла в организм, сначала охладив внутренности, затем обжигая, словно огнем. Владимир поморщился ощущениям.

–Мы зовём его Галс. И теперь он говорит, что чужаки пришли погубить наше племя…

Лицо Тубу «поплыло» перед глазами. Слабость в теле не давала собраться с силами, а затуманенный мозг отказывался логически мыслить. Владимир задал вопрос, который крутился у него на языке задолго до последней фразы вождя, задолго до этого разговора. Он слышал и раньше, что тотем племени говорит(!). И теперь он понял, почему вопрос так долго оставался не заданным, – только сейчас пришло его время.

–А как «это» может говорить?

Ещё не затихло эхо в голове от собственного вопроса, как он услышал шёпот. Тотем действительно говорил. Говорил уродливым ртом. Страшные слова. И что странно, голосом Нади. Владимир знал, что это шепчет она.

Страх, не отпуская, держал своими цепкими «руками». Периферийно Владимир видел, как ушёл Тубу. За ним его женщина Видо и их воины-телохранители. Белые тени скрылись во мраке сознания. Смазанным кадром растворился и уродливый рот тотема племени. Но остался шёпот. И он предсказывал будущее. Страшное будущее. Будущее Земли и участие в этом грядущем Владимира и части людей его сообщества.

-А он неплохо устроился. – Вера чувствовала усталость от невыносимого зноя. – Впрочем, адаптация в любых условиях для него никогда не была проблемой.

Саша и Александр поднимали безвольное тело Владимира. Пощечины и обрызгивание водой привели полусидящего человека в сознание. Взгляд сфокусировался на щелкающих пальцах Нади.

–Где он? – С вопросом изо рта Владимира скатились слюни.

–Кто?

–Тубу…

–Они ушли. Все ушли! – Вера усмехнулась. – Твой метод ведения дипломатических переговоров странно повлиял на его окончательное решение…

–Его решение спасло вам жизни…– Чернокожий, склонившись, приподнял веко Владимира. – Это Таспо – смесь из ядовитых растений и галлюциногенных грибов – вводит человека в транс с соответствующими побочными эффектами. К вечеру он будет в порядке.

Африканец уводил их по едва различимым тропам среди листьев тропических растений. Кричали птицы, встревоженные появлением человека. Влага покрывала тела.

–Жители племени и раньше пропадали. – Между словами проводник прислушивался к звукам. – Кто сам уходил, кого похищали, кого-то тайно продавали свои же… Алчность не чужда даже изгоям. А может даже, среди них она выражена гораздо острее.

–А что же жрецы и тотем племени не предотвращали подобное? – Саша устало отмахивалась от липнущих к человеческим существам насекомых.

Африканец ухмыльнулся:

–Это воля Галса.

–Подобной фразой можно оправдать абсолютно всё, – Надя вытирала вспотевшее лицо, – даже самое страшное.

–Да, но не последнюю пропажу… – Чернокожий остановился и, обернувшись, осмотрел цепочку усталых людей. – Это ваших рук дело, и вы это знаете!

–Раз существует такая уверенность, почему нам позволили уйти, да ещё и дали проводника? – Вера оперлась на плечо Владимира.

–Галс… Видимо, вы для чего-то нужны там, …в своём мире.

Группа усталых людей переглянулась между собой. Недоумение во взглядах. Изможденная усталость на лицах.

–Для чего? – Александр – единственный, кто озвучил вопрос, мучивший основную массу.

–Знает она, – африканец указал на Надю, – а теперь и он!

Владимир смотрел на указательный палец, направленный на него, и морщил лоб, что-то вспоминая. Обстановку разрядил проводник, уводя следующих за ним в заросли, наполненные запахами и криками птиц или животных.

–А почему ты помогаешь нам? – Вера протянула руки ближе к пламени костра, когда они расположились на ночлег.

Дневной зной сменился холодом. Резкий перепад негативно отражался на физическом состоянии кровопийц.

–Я помогаю не вам, – африканец закурил, – я помогаю им.

–Почему помогаешь им? – Саша пыталась согреться о не менее дрожащее от холода тело Александра.

–С ними живёт моя дочь…

–Как это?

–Она одна из них – девочка в тигровой накидке, что варила вам отвары. – Проводник подкинул веток в костёр. – Я не хотел бы, чтобы она пропала следующей!

Сидящие возле костра переглянулись. Африканец понял, что в предположении был близок к реальным планам «кровососущих» существ.

–Почему она не такая, как ты? – Владимир – единственный, кто смог разрядить обстановку.

–Это очень долгая история, и она неинтересна, как смысл чужой любви – посторонним людям. Это всегда лишь тема для насмешек и обсуждений.

–Её мать была “прозрачной”? – От Саши не укрылась выступившая на глазах проводника влага.

–Будем спать. – Чернокожий укрылся шерстяным пледом. – Завтра тяжелый день: длинный путь и не менее тяжелый разговор с воинами племени, контролирующего переход через ущелье.

–Как твоё имя? – Саша устраивалась в объятиях Александра, глядя на полусонные лица компаньонов.

–Я оставил свое имя в школе, где преподавал историю, там я слышал его в последний раз…

–

Любовь кормит голубей, стоя на балконе. Двухэтажный дом. Лучи солнца, проникая сквозь облака, греют по-осеннему слабо. Часы на ратушной площади бьют полдень. Приветственные взмахи прохожих, идущих по кривым улочкам старого города.

Птицы мира клюют булку из рук Любы, а белый красавец с черным хвостом, напоминающий веер, – даже из её губ. Девушка заканчивала каждую кормёжку этим трюком. Затем голубь взмывал ввысь, и вся стая, взлетая с балкона, следовала за ним. Птицы, уносясь и касаясь крыльями крутящейся в этот момент Любы, осыпали её пухом и перьями.

Сосед, начинающий фотограф, ежедневно делал снимки этого танца. И каждый раз, отсылая лучшие кадры в журналы, обещал Любе место на обложках передового глянца. Всё оставалось на стадии обещаний. Что вполне устраивало Любу.

Она не хотела славы. Люба её даже как-то боялась. Из-за семьи. Дурная слава «гуляла» вместе с ней – ее семьей.

Семья сидела за столом. Совместный обед. Обычное дело для ячейки общества. В любой прослойке социума. Принятие пищи годами объединяет и превращается в своеобразный семейный ритуал. На этой кухне всё было иначе.

Виной не только раздельность блюд из-за вегетарианства Любы. Плюс озлобленность родственников из-за особенности «белой вороны» в семье. Даже любящая мать проявляла вспышки агрессии на этой почве. Люба не такая, как все.

Девушка ела фасоль и салат из спаржи с помидорами. Остальные, стараясь быть близкими к этикету, резали сочные стейки. Звериный голод в глазах делал родные по крови человеческие существа абсолютно противоположными ей. Но Люба привыкла к этому и, не обращая внимания, листала страницы на экране планшета.

Звонок в дверь. Мать положила перед отцом конверт. Письмо. Такая редкость в современном мире. «Реликвия» остановила обед: всем знакома тисненая бумага светло-зеленых конвертов. Обычно это новости. Хорошие или плохие. Но многое говорящие и обычно радикально меняющие жизнь.