Все перипетии по завоеванию места под солнцем в славном городе Москве благополучно закончились, а новых не предвиделось. Дом был построен, дерево посажено, а сын и дочь уже выросли. Супруга, моя ровесница, к этому времени как-то внезапно располнела и, в отличие от меня, потеряла интерес к интимной стороне нашей жизни, стала ближе к внучке, в остальном оставаясь самым близким мне человеком и доброй женой. Безусловно, к ней пришло смутное осознание того, что баланс в нашем семейном союзе отчего-то нарушился.

Она старалась всячески указать мне на мои возрастные изменения, пытаясь психологически уравнять наши позиции, осадить меня. Особенно когда я купил себе мотоцикл. Ей казалось, что я веду себя не серьёзно, “по-пацански”. Эти скрытые попытки выглядели нелепо и беспомощно, и она в душе понимала это, стараясь не устраивать сцен. У меня не было намерений хоть как-то обидеть её или ущемить, но чувство вины всё равно поселилось где-то в закоулках моего сознания. Мне было жаль её, но в ежегодный двухнедельный зимний отпуск я стал уезжать один, с её молчаливого согласия.

Что-то томилось во мне, какое-то блюдо побулькивало во внутреннем тигле, разогреваемом огнём неясных желаний и ожиданий чего-то. Чего я хотел и чего ждал? Этого я не смог бы внятно сформулировать. С равным успехом это могло быть что-то новое и неожиданное; новая необычная работа, новая влюблённость. Я даже был бы не прочь усыновить ребёнка. Мне по-прежнему хотелось испытывать всё то, что осталось в молодости, войти в ту же воду.

Пара моих любовниц, которые числились в этом статусе на тот момент, мне тоже стали надоедать. А может быть это мой “главный орган” стал терять неутомимость? Одно время, когда с подругами в постели у меня стали происходить осечки, я так было и подумал. Мой “дружок” стал каким-то не очень бодрым. Несколько раз я даже пробовал принимать виагру.

Невесёлые философские мысли стали посещать меня. Человек глуп и материален, и если отбросить всю метафизику, то его тело и его органы имеют свой конечный ресурс. Не смотря на то, что я давно относился с иронией почти ко всему в жизни – в том числе и к себе – увидев край этого ресурса, я забеспокоился.

Я, было, даже загрустил, но, слава богу, всё скоро разъяснилось; я уже два года принимал статины (таблетки против холестерина), которые угнетающе действовали на эту, насущную для мужчины, функцию. После ознакомления с этой “ужасной” информацией, я тут же бросил принимать эти зловредные пилюли, как отбрасывают от себя что-то омерзительное, вроде дохлой мыши. Вот вам и маленький кусочек внутреннего мира мужчины; он скорее предпочтёт сократить годы своего пребывания на поверхности земли, чем расстанется со своей “функцией”!

В самом начале отношений с женщинами, я всегда честно предупреждаю, что женат, и ни на что кроме постели не гожусь. А ведь женщинам непременно хочется замуж! Обе моих подружки периодически делали попытки обрести этот статус, но каждый раз разочарованно возвращались ко мне. Я их понимал и принимал обратно. Женщина всегда чья-то: если о ней никто не заботится, будь то отец, брат, муж, любовник или сутенёр на худой конец, она превращается в замкнутое, рефлексирующее чудовище или в ломовую лошадь!

И хотя внутри себя я не чувствовал изменений, я стал немного стесняться и скрывать свой возраст, поняв, что далеко не каждая свободная молодая женская особь считает нормальным общение с мужчиной который старше её на двадцать лет; начал подкрашивать волосы, пытаясь скрыть обильную седину. Сбросить вес при моей любви к кулинарии удавалось с трудом, но я стремился! Я ещё всего хотел и, мне казалось, многое мог.

Я стал крутить головой по сторонам ещё интенсивнее, чем раньше. Моё обострённое эстетическое чувство заставляло меня обращать внимание только на молодых и симпатичных мне представительниц женского пола. При виде привлекательной девушки я непроизвольно втягивал живот. С этим я ничего не мог поделать! Мужику, которому полагалось думать о семейных ценностях и справедливости по отношению к своим ровесницам – и эти ценности он в какой-то мере действительно разделял – думалось совсем о другом… Но всякий умный мужчина должен задуматься над простым вопросом и по возможности ответить на него самому себе честно: хватит ли его ресурсов на кардинально-новую жизнь “после пятидесяти”? Их может и не хватить. Но не всякий может всё правильно оценить и остановиться вовремя.

А в этом январе я целыми днями сладко и увлеченно бездельничал на Северном Гоа. Распорядок моей жизни был почти неизменным изо дня в день: проснувшись, я недолго гулял по берегу, наслаждаясь утренней прохладой, поглядывая на одиноких в этот час бегунов и медитирующих личностей, затем шел завтракать. Wi – Fi в кафе был бесплатным, и мой завтрак обычно затягивался до одиннадцати часов. Затем я опять шел на берег, и валялся там до четырёх часов, слушая музыку или читая книгу. Довольно быстро я приобрёл загар, которому стали завидовать мои знакомые. Вечера обычно проходили в различных злачных заведениях, где мы с приятелями, покуривая травку и попивая прохладные слабоалкогольные напитки, проводили время в приятном, не обязывающем общении. Часто я просто выходил на берег провожать уходящее в океан солнце.

На Гоа бывают множество людей, но не все хотят вернуться туда вновь. Многие, приехавшие сюда впервые, в первую очередь замечают грязь и мусор на узких улицах. Их раздражает отсутствие привычных удобств и гуляющие везде коровы. Дурные запахи. В Гоа или влюбляются навсегда или забывают об этом месте. Как мне кажется, это место подходит только людям определённого душевного склада. Но главное здесь – это атмосфера спокойствия и отсутствия агрессии, которая позволяет тебе расслабиться. Даже собаки здесь кажутся не злыми. Здесь что–то забывается, на что–то начинаешь смотреть по–другому. Здесь хочется остаться навсегда. Мне довелось побывать в нескольких странах юго–восточной Азии. Взять, к примеру, Тайланд. Я бывал там не раз. Хорошие дороги, чудесные храмы и природа, торговые центры. Развитая индустрия туризма. Всё для гостей. Всё на показ. Почти всё подогнано под среднестатистического туриста. Он стал заказчиком, зрителем и потребителем. Он уже повлиял на всё.

А здесь я просто жил. Я общался с такими же как я. Существовал в том ритме, который меня устраивает. И этот процесс меня, привыкшего к действительности огромного мегаполиса, просто завораживал. Здесь месяц казался днём. Мне нравилось засыпать и просыпаться под мерный шум океана. Глядя на малиновый закат, я забывал о своём “трудном хлебе”. Каждый закат был словно новая притча, которая читается только один раз…

Для меня это место навсегда останется “местом, где разглаживаются морщины”.

На этом чудесном берегу все показатели моего организма приходили в норму. Моему пульсу и давлению могли бы позавидовать молодые космонавты. Мне здесь нравилось настолько, что я всерьёз начал задумываться о том, чтобы перебраться в тёплые края навсегда. Прокручивал в голове разные схемы со сдачей в аренду московской квартиры и т.д. Придумывал способы, которыми можно было заработать на жизнь, имея удалённый доступ в интернет.

Но помечтав немного, я понял, что не стоит себя обманывать – слишком глубокие корни пока держат меня в Москве. А здесь мне просто было очень хорошо!

В один из вечеров я ехал на своём скутере по главной улице Арамболя, сейчас уже и не вспомню куда. Моё внимание привлекли двое полицейских разговаривающих с молодой черноволосой женщиной. Медленно проезжая мимо, я успел уловить тон их разговора – они разговаривали о чём-то серьёзном. Затем прозвучало русское слово. Я остановился неподалёку и прислушался. Они предлагали ей проехать с ними в участок. Она плохо знала английский и ничего не понимала. Обстановка постепенно накалялась.

Бросать в затруднительной ситуации земляков за границей не в моих правилах, и я подошел.

– Привет! Что случилось? – вначале я обратился к ней.

– Чего-то они от меня хотят. Как я понимаю, они увидели у меня в руке джойнт.