Пролистав скролом несколько страниц, я наткнулся на инструкцию. Текст заумный, с множеством примеров и пояснений, напоминал чертовщину по черной магии. Немного вник в суть. Каждая буква имеет свой код. Ну, – это ежику понятно. Дальше – полный бред. Если мы хотим перевести материю в другое состояние, надо составить из слова, которым обозначается данный предмет код. К этому коду составить другой код, чтобы при сумме бинарного вычисления оставались нули, а единица выскакивала за последний разряд. Эта единица и есть – энергетическая составляющая.

Такого бреда я еще не читал! Что за средневековый учебник по информатике?

На чем бы попробовать? Я нашел на этажерке кусок серого отполированного до блеска базальта с выгроверованной золотой надписью «Эльбрус». По таблице кодировки нашел буквы, составляющие слово «Камень». Выписал коды. Подписал под ними другой, чтобы при сумме получались нули с выс-какивающей единичкой. После нашел в таблице соответ-ствующие буквы. Как не странно, получилось слово. Непоня-тное, но с правильно чередующимися гласными и согласными. Я его произнес, пристально глядя на камень. Ничего не произо-шло. Как лежал на столе кусок серого базальта, так и продолжал лежать. Во, придурок! – подумал я сам про себе. – Повелся на какую-то белиберду. Решил пойти на кухню заварить чай. Взял камень, чтобы положить его на место… Под моими пальцами камень рассыпался в серую пыль. Раскаленный до бела шар выскочил из-под ладони и метнулся в лицо. Ослепительная вспышка…

…Я уткнулся носом в сухой белый песок. Голова гудела, как будто над ухом выла сирена. Я сжал ладонями виски и попы-тался сесть. Гул постепенно утихал. Я огляделся. Что за… Кру-гом песок. Пустыня!? Настоящая пустыня! Небо непонятного фиолетового цвета. На нем звезды. Но кругом светло, хотя солнца не видно. Ужасная мысль чуть не взорвала мозг: Неу-жели я окончательно чокнулся?

– Надо было осторожнее с заклинаниями.

Я с хрустом повернул шею. Эрнест Иванович в приличном сером костюме стоял рядом, белая рубашка со стоячим ворот-ничком. Не хватало бабочки.

– Что со мной произошло? – я казался себе маленьким, потеряв-шимся ребенком.

– Это я виноват. Надо было вас, Коленька, предупредить. – Он протянул мне руку и помог подняться на ноги. Ладонь его показалась нормальной живой и даже теплой. – Когда разру-шаете какую-нибудь структуру, высвобождается энергия связи. Надо эту энергию уметь поглощать или же отсылать в простран-ство.

– Что еще за энергия? – Я не успевал следить за его мыслями.

– В любой сущности есть энергия. Сама сущность, по сути – энергия. Из физики помните: ничто не пропадает и ниоткуда не появляется. Вы разрушили камень. Высвободилась энергия связи. Она ударила в вас и изменила структуру вашего поля.

– Я умер? – испугался я.

– Да нет же.

– А вы?

–Ну вот, опять.., – Мне показалось, что он начинает сердиться.

– Так объясните нормально! – во мне все кипело. – Какого … я тут делаю. Что тут вообще за … тут происходит?

– Тише! Тише! – похлопал он меня по плечу. – Не забывайте, что любая мысль и любое слово – материально. Поля. Кругом поля.

– Леса и горы, – съязвил я.

– Любая элементарная частица – это свернутое поле. Пони-маете? – не обратил внимание он на мою остроту. – Ну, вы же умный человек, разбираетесь в физике и в математике.

– Помню, – кивнул я, вытаскивая из памяти полузабытое опреде-ление, – …существует независимо от нас, от наших знаний о нем. Но объясните: где я нахожусь?

– В параллельном мире, если определять банально.

– Что за бред…

– Ничуть. Миров много, как и полей.

– Почему же никто их не видит?

– Почему вы не видите гравитационное поле? Электромагнитное поле?

– Вы Хоттабыч из сказки или Морфиус из Матрицы.

– На второй раз довольно, – холодно ответил он.

– Нет! Не довольно! – возмутился я.

– Тише! – прошипел он, прикладывая указательный палец к губам. – Это не мой мир. Надо скорее отсюда убираться.

Из-под земли нарастал гул, приближался, сотрясая внутрен ности. Над горизонтом, заслоняя сиреневое небо, вырастала огромная каменная пирамида одно к одному, как в картинках про чудеса Египта. Казалось, она из красного гранита. Разверзся песок, и на поверхность из бурлящих недр выскочили огромные львы с человеческими головами. Что еще, блин, за сфинксы. Чудовища кинулись на нас, сверкая красными хищными глазами и скаля зубастые пасти.

От ужаса я попятился назад. Стул с грохотом упал на пол вме-сте со мной.

– Колян, ты чего там? – проснулся дядя Юра

Я вскочил на ноги и, не помня себя от страха, помчался в ванную. В аптечке кроме бинта и йода ничего не было. Руки дрожали.

– Да ты чего такой бледный? – дядя Юра заглянул в ванную.

– Здесь есть валерьянка? – чуть не плакал я.

– Сердце?

– Нет!

– Тогда коньячку.

– Ага! – согласился я.

Выпил пол стакана, даже не поморщился. Коньяк пролетел, как вода и разогрел живот. Из живота тепло побежало по телу. С теплом пришло спокойствие.

– Что произошло? – допытывался дядька.

Как я ему объясню? Скажу, что впадаю в беспамятство и во время приступа разговариваю с почившим Эрнестом Иванови-чем? Юра сразу меня в дурку сдаст.

– Заснул. Кошмар приснился, – сказал я.

– Впечатлительный ты какой-то, – понимающе кивнул дядя Юра. – Хотя, мне тоже здесь не уютно. Давай завтра смотаемся домой. Пусть Ленка сама все доделывает. Что надо – мы подписали. Шкуру поделили…

2

Как не странно, в Питер доехали без приключений. На дороге мешанина из снега и воды. Тяжелые фуры чуть сторонились к обочине, пропуская легковушки. Из-под колес фонтаны грязи. Впереди авария за аварией. Искореженные авто, битые стекла, яркие жилеты сотрудников ГАИ, белые машины с мигалками и красными крестами. Лишь только показались яркие огни Пулковского аэропорта, дядя Юра облегченно выдохнул:

– Пронесло! Добрались.

Дома – все, как обычно.

– Юрка совсем с ума сошел, в такую погоду ездить, – кипела мама, встретив меня в прихожей. – А если бы в аварию попали? Я ему завтра позвоню… Я ему устрою…

– Вау! – воскликнула сестренка, хитро блеснув глазками. – Ты мне нотик привез. Красивый какой!

– На. Бери! – я отдал ей ноутбук, и Юлька с визгом восторга бросилась в свою комнату.

Я прошел на кухню и полез за банкой кофе.

– Похоронили? – спросила мама.

– Кого? Нет, – сообразил я. – Пропал дядька. Перешел в другое состояние.

– Сам-то понял, что сказал? – немного обиделась мама.

В кухню вошла мрачная Юлька. Щеки надуты, губки трубочкой. Она прижалась к маминой груди, так обычно делает, когда хочет, чтобы ее жалели, и обиженно прогундосила:

– Брат называется…

– На этот раз, что не поделили? – устало вздохнула мать.

– Я обрадовалась, – чуть не хныкая, начала объяснять сестра. – Любимый братик ноутбук подарил…А там ничего нет.

– Разбирайтесь сами, – воскликнула мать. – Я в компьютерах не понимаю. – Строго взглянув на мою ухмыляющуюся рожу, набросилась тут же: – И доставляет тебе удовольствие над сестрой издеваться!

– Ни над кем я не издевался. Попросила ноутбук – я ей отдал, – оправдывался я и, в свою очередь накинулся на Юльку. – Маленькая что ли. Диск возьми да винду поставь. У самой мозгов хватит?

– Там дисковода нет, – чуть не плача, ответил Юлька.

– Не заливай, – начал злиться я. – Во всех нотах есть дисководы.

– А там – нет, – продолжала настаивать Юлька. – И юизбишки нет. Мам, чего он?

– Помоги сестре, – вновь оказался в виноватых. – Притащил хреновину, только ребенку нервы портишь.

– Ладно! Сейчас посмотрю, – сдался я.

Раздраженный, вышел из кухни. В Юлькиной комнате вечный розовый бардак, кружку с кофе поставить некуда. На столе среди тетрадок с пестрыми обложками и косметики стоял открытый ноутбук и невозмутимо мигал красным курсором в белом окошке. Я уселся перед ним, провел рукой по блестящему черному корпусу… Никаких дисководов или портов. Чудеса! И как с ним управляться? Нашел гнездо для сетевухи или для модема. Может отсюда как-нибудь до него достучаться?