Наши свидания поначалу больше походили на бесконтактные бои: я наступала себе на горло от желания большего, а он шутил и вел меня ужинать или просто вдоль по улице, в обратную от моего дома сторону. Мы исходили пешком пару районов, выучив каждый уголок, потому что на его первое предложение прокатиться я колко ответила:

- У тебя в багажнике лежат скотч, пакеты и пара мотков веревки – черта-с-два я сяду теперь в твою машину.

И он молча согласился, предложив мне самой выбирать направление.

С тем же успехом Стас мог подняться на высокую гору и смотреть, как я карабкаюсь, сбивая ладони в кровь, хотя у самого за спиной была припрятана веревочная лестница нужной длины. Он не облегчил мне задачу ни словом поддержки, ни хоть сколько-нибудь заметным движением навстречу. Поэтому, наверное, все и получилось наилучшим образом. Одерживая одну маленькую победу за другой – не над ним, а над собой, – в конце самого сложного марафона в моей жизни я, наконец, добралась до главного приза. За горизонтом скрывался не диплом, не высокооплачиваемая должность или долгожданный отпуск, как ошибочно мнилось мне с детства, а что-то намного, намного дороже.

- Я так долго тебя ждал, – сказал Стас, когда я, зажмурившись, поцеловала его, позволяя себе трепетать не от страха, а от счастья, которое толчками разлилось в стороны от сердца, чтобы переполнить меня и соединиться с волной, идущей навстречу.

- Я люблю тебя, Стас.

В конце концов, наши отношения вышли на тот уровень, когда родители поставили меня перед фактом: или я привожу своего парня знакомиться или… привожу своего парня знакомиться. Отцу надоело караулить у окна, следя за нашими чересчур потеплевшими в последнее время прощаниями. Мама с трудом удерживала его, чтобы не выскочил на крыльцо с полотенцем, а я совсем потеряла голову, если позволяла себе на глазах всей улицы целоваться до звезд в глазах.

- Что скажут люди, если увидят, как он… как ты… – возмущался отец, впервые за долгое время проявляя хоть какие-то сильные чувства.

- Именно, – поддакивал со своего места брат. – Соседки уже шепчутся – я сам слышал, простигосподи.

Он мстил, потому что я вытрясла из него все нечестно нажитые сбережения. Об одном только молчал – что Стас и был моей соседкой-студенткой весь прошлый год. Наверняка выжидал подходящего момента, чтобы урвать свой кусочек выгоды. Отец точно с меня голову снимет, если узнает.

Я надеялась, что запланированный ужин произойдет еще не скоро, но когда рассказала обо всем Стасу, обмирая в душе от ужаса, услышала в ответ:

- Отлично, давно пора, давай завтра.

И едва не грохнулась в обморок, представив, как он позвонит в дверь и отец затеет допрос прямо на пороге.

- Они не устоят, я обещаю, – слишком уж самоуверенно заявил Стас, но, тем не менее, сжал меня покрепче. – Не волнуйся, все будет хорошо.

А на следующий день заявился к нам домой в настолько умопомрачительном виде, что не устояла я сама, срочно нашаривая под собой в поисках, куда бы приткнуться. Потому что Стас выглядел не как наркоторговец или маньяк с дрелью под сиденьем – все до одной татуировки были скрыты под костюмом, стоимость которого наверняка покрыла бы недельную выручку целого магазина. Если отец и заготовил несколько гневных замечаний по поводу наших слишком тесных объятий, они выветрились с тонким запахом парфюма, который, словно дурман, успокаивал любого, только тронув ноздри.

Мама расстаралась с ужином, поэтому ожидала, что Стас высоко оценит ее кулинарные таланты, а меня, по счастью, больше гоняли на кухню и обратно. И хорошо, думала я, считая до пятидесяти, прежде чем вернуться и снова убежать. Желудок тоже стоял на стрёме, поэтому вряд ли оказался бы способен на переваривание – родители обходными путями выясняли, насколько далеко мы зашли в ежевечерних гуляниях…

- Поймите нас правильно, – тщательно выговаривала мама: – Саша очень самостоятельная, но мы все равно беспокоимся о ней, потому что раньше она никогда ни с кем не встречалась…

Меня скрутило уже выходе из кухни, поэтому я мгновенно шмыгнула обратно, успев заметить только, с каким злорадством кивает мне брат. Этот точно знал, когда задать неудобный вопрос.

Стас что-то отвечал – до меня доносился лишь тон его голоса: спокойный, рассудительный, очень мягкий. На фоне него мамины возгласы или смех звучали, как неожиданно включающийся миксер.

- Да, Саша очень самостоятельная, – поддакнул брат, когда я в очередной раз выползла, чтобы для вида посидеть за общим столом. – Такая самостоятельная, что мы по полгода ее не видели, пока она не смылась из универа. Знали бы вы, в какой дыре она там жила, но домой переезжать не торопилась. Наверное, соседи были очень приятными, правда, сестренка?

Я угрожающе растянула в улыбке губы, но мы сидели слишком далеко друг от друга, чтобы он так легко испугался будущей кары.

- Напомни, кто это был? Кажется, один па…

- Должен признаться, я знаю, о чем идет речь.

Стас отложил вилку и основательно прокашлялся, словно собрался сдаться с повинной и копил для этого силы. Брат даже жевать перестал, как будто не ожидал, что тот поведется так легко – в запасе у него имелась еще парочка щекотливых заготовок. А уж у меня сердце и вовсе замерло.

- Я вынужден извиниться за то, что не был достаточно хорошим арендодателем, чтобы позаботиться о доме, в котором жила Саша. Собственно, мы и познакомились, выясняя, насколько я запустил квартиры. Перебои с водой, тонкие стены, никакой звукоизоляции…

- Так вы занимаетесь недвижимостью? – спохватилась мама. – Саша, почему ты ничего не говорила об этом?

- Это дело моих родителей, – любезно сообщил Стас. – Они умерли несколько лет назад, оставив все на меня, а я оказался не готов к такой серьезной ответственности. Но сейчас я стараюсь все исправить.

- Боже мой! – Мама всплеснула руками. – Как это печально, бедный мальчик!

Отнюдь не бедный мальчик скорбно закивал головой, принимая горячую поддержку, словно аплодисменты, а мы с братом переглянулись и молча вышли вместе на кухню.

- Это что еще за дрянь? – спросил он меня, как будто я сама понимала, что происходит. – Ты же говорила, он преступник.

- Ничего я тебе не говорила. Может быть, размышляла вслух – было дело.

- А кто сказал, что деньги помечены полицией и поэтому меня заметут, если я не отдам их? Врушка несчастная!

- В следующий раз подумаешь хорошенько, прежде чем торговать своими близкими. Жалкий вымогатель!

- Да если бы не я, ты бы так и торчала в своей комнате, покрываясь плесенью!

- Если бы не ты, мне не пришлось бы постоянно краснеть!

- Саша! – уже кричали из комнаты, найдя сотню-другую причин, чтобы вытрясти из меня подробности нашего знакомства. Еще бы, с таким-то богачом…