М.П. перебрался с «Краба» к нам на «Рака». Мы начинаем первыми. Мерная миля не порадовала. Двенадцать узелков вместо расчетных пятнадцати… Расход топлива резко возрастает, а дальность, соответственно, резко падает! М.П. недоволен. Я тоже… На аккумуляторах в полностью погруженном положении – проектные 8 узлов! Под РДП… Под РДП случилась первая авария. За шестью узлами началась сильная вибрация трубы РДП, затем разрушение поворотного запорного клапана. Началось поступление забортной воды в лодку. Пришлось пробкой выскочить на поверхность. Осмотр показал, что узел деформирован, вышел из строя полностью, к дальнейшей эксплуатации непригоден и требует замены. В течение семи часов произвели замену узла крепления РДП. М.П. предложил дополнить конструкцию РДП внешним кожухом с обтекаемой формы сечением, что по идее должно было также увеличить и жесткость конструкции. Он предположил, что это усовершенствование позволит достичь проектной скорости. При помощи судна обеспечения, на котором располагалась прекрасно оборудованная мастерская, необходимые изменения были выполнены.
На следующей попытке мы легко вышли на 9 узлов! В подводном положении большего хода мы достичь не смогли даже под тринклерами на самом полном ходу. Однако наша скорость экономического хода определена в шесть узлов. На шести узлах вибрации РДП не наблюдается совершенно. В остальном же устройство, при волнении до пяти баллов, работает вполне удовлетворительно. Запирающий клапан срабатывает штатно. При этом в лодке быстро падает давление воздуха, «поедаемого» тринклерами, и всем закладывает уши. С этим придется мириться, если инженеры ничего не придумают.
Испытание погружением на предельную расчетную глубину лодка выдержала успешно. Все лишние люди были высажены на «Полтаву», оставлена только вахта сокращенного состава, только на самых необходимых постах. М.П. настойчиво требовал своего участия в погружении, но был мною удален с борта в приказном порядке. И обиделся на меня – совершенно напрасно! Лейтенантов Беклемишевых на РИФ – как собак нерезаных, а вот рисковать Налетовыми, которых ровно один штук, Россия себе позволить не может! Когда я разъяснил ему, что дело не в его личной смелости, а именно в его уникальности, М.П. был вынужден со мною согласиться.
Мы медленно шли вниз, отсчитывая каждую полусажень, внимательно наблюдая за всеми опасными местами. Достигнув 25 саженей, я приказал дать полный ход, рули глубины на всплытие и продуть балластные цистерны. С дифферентом на корму в 14 градусов и ходом 8 узлов лодка выскочила на поверхность, как какой-то кашалот! Мой чиф заявил, что подплаву пора обзаводиться традициями, и вынудил всех участвовавших в погружении выпить забортной водички по целому плафону от светильника. Доказав личным примером! Пришлось тоже принять свою долю. Однако! Господа конструкторы могли бы выбрать плафоны и поменьше объемом! Все-таки полтора литра морской водицы чем-то заметно отличаются от полутора литров пива! За один присест! Без отрыва!
Осмотрев все подозрительные места, заменили пару сальников и снова пошли на глубину. Где провели на этот раз часа три, испытывая разные ходовые режимы и маневренность лодки. Испытания прошли штатно. Потом испытание предельной глубиной прошел экипаж в полном составе. И 5 человек пришлось списать с кораблей оттого, что при погружении испытывали совершенно неуправляемый приступ клаустрофобии. Матроса Ивлева даже пришлось выдернуть за штаны из боевой рубки и связать, так как он непременно желал «выйти наружу» и никаких уговоров слушать не хотел. Да, разумеется, это страшно, когда лодка идет вниз и, сжимаемая давлением, тоскливо скрипит всем набором, как будто жалуется на непосильный груз. Да, некоторое волнение испытываешь при каждом погружении, однако все быстро проходит. К этому следует просто привыкнуть… Иначе никак. На четвертом погружении «покатали» М.П. Давно я не видел более довольного человека!
Испытания на скорость погружения оказались успешными. Лодка уходила на перископную глубину за одну минуту. Если потренировать экипаж, то время погружения пожалуй еще более сократится. Так нас и 30-узловые миноносцы «без штанов» не поймают…
29.10.1902 г.
Подведя первые итоги, мы признали ходовые качества лодок удовлетворительными.
Следующая часть – испытания на боевое применение – в первую очередь минные постановки.
Вышли на полигон и провели испытание. По 10 мин выставили из надводного положения на экономической скорости, мины вышли штатно. Еще по 10 мин – на полном ходу. Без замечаний. На экономическом ходу с перископной глубины мины выбрасывались вполне правильно с должными промежутками, никаких изменений в крене и дифференте не наблюдалось. То же и на полном ходу. В завершение выставили мины с глубины 20 саженей. Опять на разных ходовых режимах. Механизмы работали удовлетворительно, и мины встали правильно.
Провели испытательные стрельбы, сначала правым аппаратом, затем левым, потом перезарядили аппараты в подводном положении. Перезарядка заняла 20 минут. Отстрелялись по кораблю-мишени, идущему на 10-узловой скорости учебными торпедами без боевого заряда. Из четырех выстрелов – четыре промаха! Пузырьковый след торпед ни разу не прошел под корпусом цели. Промазали обе лодки. По результатам испытания вскрылись недостатки:
1. При выстреле в подводном положении лодка демаскируется большим воздушным пузырем, так как торпеда выстреливается из аппарата сжатым воздухом.
2. Вследствие торпедного выстрела лодку выносит на поверхность. А это позволит противнику атаковать лодку противоминной артиллерией.
Решение было тут же предложено инженером Найденовым. Его предложение использовать для вывода торпеды из ТА не сжатый воздух, а движущийся в торпедном аппарате поршень под давлением закачиваемой воды, конечно требует переделки ТА, однако полностью избавляет от проблемы воздушного пузыря и нарушения дифферентировки лодки вследствие выстрела, так как масса торпеды замещается водой.
Таблицы для построения торпедных треугольников недостаточно обеспечивают точность выстрела. Прицеливание осуществляется корпусом лодки. Расчет вручную слишком запаздывает. Найденов и Налетов пообещали подумать над этим, однако скорого решения ожидать не приходится. Попытаемся повысить точность торпедной стрельбы тренировками. А пока принято решение стрелять торпедами только по стоящим судам или имеющим скорость не более четырех узлов с минимально допустимой дистанции в три кабельтова.
Наконец, завершив испытания, взяли курс на Балаклаву, где строится секретная черноморская база подводных лодок. Нам разрешен небольшой отпуск. Обсуждали с М.П. практическую сторону минных постановок. Несколько обескураживала конструкторская недоработка – все приготовления мин для постановки (установка глубины, запальных стаканов и так далее) могут быть выполнены только в порту, так как после приемки мин в надстройку заградителя к ним уже невозможно подобраться. И если, предположим, глубины в указанном для постановки месте не соответствуют выставленным на берегу… Что прикажете делать? Искать другое? В сторонке. Где глубины соответствуют… а корабли не ходят! Озадачился М.П. отчаянно. Ушел с ЦП в носовой, весь пребывая в задумчивости. И не выходил до самой Балаклавы.
Заходили в порт по очереди, уже ночью, под РДП, следуя за буксиром самым малым ходом. Там в конце залива были уже подготовлены временные закрытые доки, в которые корабли и зашли, ориентируясь на специальные синие фонари. Команды получили премию и недельный отдых на берегу.
09.11.1902 г.
Отлично провели отпуск в Севастополе. К нашему приезду минные шахты «Рака» и «Краба» были усовершенствованы – в них сверху были прорезаны отверстия, приварены откидные люки и сделалось возможным задавать углубление мин в надводном положении лодки. Изрядная гора с плеч. Погода налаживается, ветер стих до двух баллов. Матросики после отдыха на берегу повеселели и горят рвением. Подписали акты проведенных ремонтных работ. Никаких серьезных неисправностей выявлено не было. Все механизмы кораблей отличаются высоким качеством исполнения. ВК Георгий Александрович хорошо платит, однако и требует сурово! А у нас все больше укрепляется уверенность в своем корабле. Не потонем с божьей помощью посреди моря-окияна!
