Целый день мы втроём ходили за Галкой, Ходили, будто просто так гуляем. Она косилась на нас сердито, но ничего не говорила.
Барабан Галка таскала на ремне через плечо. У меня даже сердце щемило, когда я смотрел на него. Он был тёмно-красный, с блестящими ободками, с чёрными винтами, чтобы кожу подтягивать. Внизу у него была пружинка, от неё звук получался звонче.
Я первый из всех не выдержал:
- Галка, дай хоть чуть-чуть...
Галка сразу завелась:
- Так я и знала! Теперь начнёте клянчить! Пропорете барабан, а я отвечай. Если каждый будет колотить...
- Жила, - сказал я.
А Галка подкинула барабан на ремне, поглядела на нас, как на букашек, и ушла.
После этого мы до вечера были грустные. Я даже с Майкой поругался из-за пустяка, из-за бумажного голубя, которого она запустила на крышу гаража, а доставать не хотела...
За ужином Галка держала барабан на коленях. Потом она вколотила у двери громадный гвоздь, и барабан поселился в углу. Я сразу повеселел. Пусть только Галка ляжет спать!
Но она сказала:
- Сергей, хочешь, подарю свой автокарандаш? И общую тетрадку...
- Какая ты добрая, - поддел я её. - Ты всегда такая?
- Тетрадку с клеёнчатой коркой, - сказала Галка. - Хочешь? Только дай честное пионерское, что не будешь даже пальцем трогать барабан.
- А он, что, лопнет?
- От вас что угодно лопнет, - ответила она. - Даже бочка железная. А я за инструмент отвечаю. Понятно?
Я понял, что, в конце концов, Галка спать будет на барабане, но меня не подпустит. Ну, я и разозлился. И сгоряча тут же дал честное пионерское, что не притронусь к барабану, пусть Галка лопнет от жадности вместе с тем самым "инструментом", за который она отвечает. И лёг спать...
Сейчас, когда я проснулся, мне сразу вспомнился барабан.
Дома никого уже не было. Я оделся, вытащил из кухонного стола трёхлитровую стеклянную банку и две вилки с железными черенками. И начал тренироваться.
Банка, конечно, не барабан, но я всё равно здорово увлёкся. Принялся выстукивать все сигналы подряд... Когда банки не стало, я пошёл в коридор и начал барабанить по железному тазу, который висел на стене. Таз мог выдержать сколько угодно. Не выдержала соседка тётя Клава, и я поскорей выскочил во двор.
Во дворе я сразу увидел Лёшку.
- Что будет за разбитое зеркало? - хмуро спросил Лёшка.
Я не знал, что бывает человеку за разбитое зеркало.
- Большое оно?
- Среднее... Я его на коленях держал.
- Барабанил? - спросил я.
- Барабанил, - сказал Лёшка.
Мы сели на скамейку под грибком и задумались.
Кругом была весёлая суета. Таскали стулья, украшали самодельную сцену флажками из розовых и голубых тетрадных обложек. Все готовились к концерту в честь открытия лагеря. Ветер трепал бумажные флажки, солнце сверкало в оконных стёкклах. Пел баян - это Федя Костриков из восьмого класса репетировал с малышами песенку про чибиса. А мы сидели грустные. Нам хотелось быть барабанщиками.
И вдруг мы увидели Галку. Барабан висел у неё на боку. Она шагала туда, где между двумя новыми корпусами стоял старый двухэтажный дом. В нём уже никто не жил, скоро дом должны были снести.
Мы, не сговариваясь, двинулись за Галкой. А она подошла к чердачной лестнице старого дома и стала карабкаться по шатким перекладинам.
Тогда Лёшка крикнул:
- Тебе там чего надо?
Галка поглядела на нас с половины лестницы и ответила совсем мирно:
- Я задание выполняю, ясно вам? Как шефы покажутся, буду "сбор" барабанить.
Мы поняли. С чердака видно всю улицу, вот Галка и решила наблюдать.
Она подобралась к чердачной дверце. Дверца рассохлась и открывалась только на одну четверть. Галка могла пролезть, но барабан у неё на боку мешал, застревал. Можно было его снять, только тогда пришлось бы стоять на лестнице и не держаться. А так и свалиться недолго.
- А ты его оставь у нас. Положи на лавочку, - ехидно посоветовал Лёшка.
Я просто глазам не поверил: Галка слезла, будто нарочно положила барабан на скамейку у крыльца, снова вскарабкалась и скрылась за дверцей. Ещё рукой нам помахала.
Я ждал, что Лёшка сразу кинется к барабану. Даже зажмурился от зависти. Но Лёшка задумчиво посмотрел вверх и произнёс:
- Палку бы... А ещё лучше большой гвоздь.
- И что будет?
- Месть, - мрачно сказал Лёшка.
- Пропорешь?! - ахнул я.
- Что я, сумасшедший? Ну, есть гвоздь?
Я не стал расспрашивать. Что было духу помчался домой, схватил тиски и выдрал из стены гвоздище, который вколотила Галка. Это тоже была месть.
Гвоздь Лёшке понравился. Он взял его в зубы, как кинжал, и полез к чердаку. Лёшка был похож на пирата, который крадётся на спящий корабль. Я даже испугался за Галку. Но ей грозила не смерть, а только заключение. Лёшка захлопнул дверцу и запер гвоздём ржавую щеколду.
Он не успел спуститься, как Галка принялась барабанить кулаками:
- Открывайте, черти! Шефы идут! Ну, правда же идут, надо сбор играть!
- Серёжка сыграет, - ответил Лёшка. - Не хуже тебя, не бойся!
Он почему-то вздохнул и великодушно сказал:
- Бери, Сергей, барабан!
Вы знаете, я чуть не заревел от обиды.
- Не могу я. Вчера честное слово давал...
Лёшка вытаращил глаза:
- И ты тоже?
- Что "тоже"? - простонал я. - Разве ты ей говорил честное пионерское?
- Сегодня, - пробормотал он. - Что пальцем не задену. Понимаешь, разозлила...
Галка сотрясала дверцу. Она кричала, что нам это даром не пройдёт, что она оторвёт головы...
Когда она замолчала, чтобы передохнуть, Лёшка сказал:
- Сними с нас честное слово, тогда выпустим.
- Не сниму! - отрезала Галка. - Сорвёте сбор - будете отвечать.
Я уже хотел забраться и отпереть её. Но Лёшка вдруг подскочил. Он даже ногой дрыгнул, такая счастливая мысль у него появилась:
- А Майка? Шпарь за ней!
Я хотел сказать, что пусть сам шпарит, если хочет, а я с Майкой дел иметь не желаю. Но сразу раздумал. Тут было не до ссор.
На обратном пути, когда мы ракетами мчались по двору, я решил объяснить Майке, как барабанят "общий сбор". Но оказалось, что Майка уже умеет. На её счету была глиняная корчага для теста и стекло в ванной...
Когда Майка барабанной дробью собирала ребят, мы стояли рядом. Галка сумела сорвать запор, но поздно. Не могла же она драку устаривать перед строем и перед шефами...
