Костик запахнул пальтишко, промчался через двор, затопал вверх по лестнице и, наконец постучал в обитую клеенкой дверь.
Долго не открывали. Тускло горела у потолка лампочка, пахло керосином, и холодно было как на улице. Костик потоптался, поколотил валенок о валенок и решил постучать снова. Тут дверь открылась.
Ее отворила высокая женщина со строгим лицом, с шерстяным платком на плечах.
- Ты к кому, мальчик?
- Володя дома? - спросил Костик слегка оробев: женщина была похожа на учительницу.
- Ты пришел поиграть? К Володе сейчас нельзя, он болеет.
- Я не играть. Я вот... - Костик протянул кулек.
- Что это?
- Подарок. От военкомата.
- А-а... - Женщина чуть улыбнулась. - Спасибо.
- Пожалуйста, - сказал Костик и почему-то слегка обиделся. - До свиданья.
- Подожди. Тебя, кажется, зовут Костя? Приходи к нам как-нибудь потом. Может быть, Володе станет лучше. Хорошо?
- Приду, - сказал Костяк и сразу перестал обижаться. - Он поправится, и я приду.
Но Володя не поправился. В марте он умер. Двор притих. Ребята с тревогой и смутным страхом поглядывали на крайнее окно третьего этажа. Там в маленькой комнате случилось непоправимое и непонятное. Был такой солнечный день, с крыш бежало, и лужи сверкали изо всех сил, а он умер.
Вообще-то смерть была не в новинку, но люди умирали где-то далеко, от осколков и пуль, а сюда только приходили по почте серые бумажки с напечатанными буквами. И каждый раз сквозь горе пробивалась крохотная надежда: вдруг это ошибка?
А сейчас не было никакой надежды...
Володя был такой же, как все мальчишки. Ему бы сейчас кораблики мастерить и радоваться близким каин купам. Ведь он же не какой-нибудь старик. И не солдат. При чем же здесь смерть?
- Почему он умер? - спросил Костик у Борьки.
Борька не ответил.
Они стояли на крыльце, и Борька хмуро смотрел, как две женщины в ватниках вносят в подъезд большого дома красный маленький гроб. Этот гроб привезли на телеге, и маленькая брюхатая лошадь терпеливо ждала у ворот, когда люди управятся со своим непонятным делом.
Костик не хотел смотреть на гроб. Он стал смотреть на свои разбитые дырявые ботинки. И настойчиво повторил:
- Почему он умер?
- Не смог поправиться, вот и умер, - неохотно сказал Борька.
- А какая у него была болезнь?
- Я ведь не врач, откуда я знаю. Что-то отбило, на верно, у него внутри, когда с крыши сбросило...
- С крыши?
- Ты, что ли, ничего не знаешь? - с досадливым удивлением спросил Борька. - Его в Ленинграде сбросило с крыши взрывной волной, когда он зажигалки тушил.
Костику почему-то представилось, как фашисты в касках со свастиками скрытно ползают по ленинградским чердакам и рассовывают по углам зажигалки с горящими фитилями. Зажигалки такие же, как у курсанта Казанчука, который смастерил ее из трофейного немец кого патрона...
А Володя пробирается следом за немцами и задувает огоньки.
Но, конечно, все это были не так. И Костик спросил:
- Какие это зажигалки?
- Ну, лопух, - беззлобно сказал Борька. - Неужели не знаешь? Которые немцы сбрасывают с самолетов, чтобы дома поджигать.
- Так бы и говорил, что зажигательные бомбы, - ловко вывернулся Костик.
Но Борька не ответил.
И спорить не хотелось. Костик думал о Володе.
"Значит, он не просто так умер. Он погиб из-за бомбы, когда тушил зажигалки. Его фашисты убили. Он - как солдат..."
- Говорят, что он целых сто зажигалок потушил. А может, больше, вдруг сказал Борька. И прозвучала в его голосе гордость. Будто и сам Борька гасил фашистские зажигалки. Будто он такой же, как Володя. Ну, а разве нет? Зажигательных бомб он не тушил, но зато делал корпуса для мин, и, может быть, уже не один танк вздрогнул и осел в дыму, напоровшись на Борькин ящик со взрывчаткой.
А кроме того, Володя и Борька состояли в одном отряде. Володя, оказывается, записан был в тот же класс, где учился Борька. Только в школу он ходил редко, болел все время...
- Борька, - сказал Костик тихо, но очень твердо, - как мне записаться в пионеры? И так же серьезно Борька ответил:
- Я подумаю. Это можно. Я давно на тебя смотрю, ты уже не маленький. Только надо тебе какое-то пионерское задание выполнить.
- Я хоть какое выполню. Можно, я буду с тобой ящики для мин сколачивать?
- Вообще-то я спрошу в цехе. Только мы пока не работаем. Гвоздей не хватает. Просто беда.
- Гвоздей всегда не хватает, - вздохнул Костик.
Володю хоронили через день. Гроб поставили на грузовик с опущенными и обтянутыми красным ситцем бортами. Машина выехала со двора и остановилась на дороге. Пришел оркестр - старшеклассники в одинаковых зеленых телогрейках, с трубами и большим барабаном. И солнце сияло на помятых, но блестящих трубах так, будто никто не умирал, а наоборот был праздник. И желтые облака отражались в лужах, и весело шуме ли воробьи.
Кто-то плакал в толпе. Володино лицо было совсем как живое, только очень-очень спокойное.
Пришли ребята, Борькины одноклассники, с венком и пионерским знаменем, с которого свисала черная лента. И еще много незнакомых ребят было. Какой-то мальчишка в шапке с полуоторванным ухом дернул Костика за рукав и шепотом спросил:
- Правда, что у этого пацана орден Красного Знамени был?
- Правда, - сердито сказал Костик.
Оркестр играл почти без перерыва, и музыка была такая печальная, будто на свете не осталось совсем ни чего хорошего.
Потом оркестр на минуту замолчал, и стало совсем тихо. Только со двора доносился стук. Это Иван Сергеич Протасов обивал опять фанерой излишки дров. Чтоб не растащили.
Знамя качнулось над людьми, двинулось в голову колонны, машина заурчала и тихонько поехала вдоль тротуара. Володина голова качнулась на белой подушке. Опять заиграли трубы - медленно и сурово. И Костик вдруг увидел, что люди на дороге - это уже не беспорядочная длинная толпа. Ребята и взрослые шли ровными почти солдатским строем.
Опасаясь, что ему не найдется в этом строю места, Костик прыгнул с тротуара и хотел уже встать между незнакомой девчонкой и пятиклассником Впадиком Солдатовым. Но откуда-то со стороны появился Борька. Он строго сказал:
- Котька, ты с нами не ходи.
