- Всегда пожалуйста, обращайся, – мужчина дотянулся до головы юноши и растормошил на ней волосы.

Адэхи уже отошел на пару шагов, как вдруг остановился и спросил:

-Простите, как ваше имя?

- Макрэ̀й, зови меня Макрэй, малыш, – мужчина сидел вполоборота, опёршись левой рукой на стол.

- Хорошо, спасибо еще раз, дядя Макрэй.

- Не за что, - подмигнул ему тот, и юноша поспешил знакомиться с ребятами.

Улькиус был очень растроган поступком Макрэя. Он вдруг что-то захотел ему сказать, и направился в его сторону, но Линтранд опередил его. Прошептав Макрэю что-то на ухо, они вышли из тронного зала.

«Нет, Линтранд, не сейчас, ты мог бы подождать…» - сказал про себя Улькиус, и тайком направился за ними.

Нагнав их в одном из пустынных коридоров этажом выше, Улькиус затаился за стеной.

- Что? Инопланетная раса? О чем ты, мать твою? – с непониманием смотрел на Линтранда Макрэй.

- Они связались с нами и предложили свои технологии, свои знания, научат нас новым тактикам и приемам силы. Представляешь, среди них есть такие же сильные, как мы, и даже сильнее! – с восторгом говорил Линтранд.

- Ну, допустим. И что, они просто так обучат нас всему? За спасибо? – с недоверием спросил Макрэй.

- Да! В этом то и вся прелесть! Я спрашивал, мы ничего им не должны. Это жест доброй воли. Они считают, что с людьми давно пора сотрудничать, и чтобы все галактическое сообщество приняло нас, нужно человечество немного подтолкнуть на пути развития!

Макрэй призадумался.

– Хм, не знаю, звучит, как полная хрень. Инопланетяне, какое-то галактическое сообщество… Даже если мы и готовы к таким переменам, то остальное человечество явно нет.

- Ну, а мы им ничего не скажем…

- Что, прости? Это ты сейчас о чем? – Макрэй нахмурил брови, происходящее ему совсем не нравилось.

- Понимаешь, тут такое дело… Мы посовещались и решили, что с людьми придется подождать, к контакту с пришельцами и нами они явно пока не готовы, а технологии терять не хочется.

- Я не верю своим ушам… Посовещались? Решили? С кем ты там решал и совещался, когда я тоже вхожу в совет и являюсь одним из его основателей?! Кто тебе давал право принимать такие решения без меня?!

- Успокойся…

- Успокоиться?! Мы столько сил, столько времени вложили в то, чтобы наконец-то открыться людям, рассказать им о нас, а ты сливаешь в сральник плоды многолетних трудов и говоришь мне, успокойся?! Мы сегодня, по-твоему, что празднуем, или ты уже забыл? Может быть тебе напомнить?!

- Я все прекрасно помню, – спокойно ответил Линтранд.

- Так вот раз ты все помнишь, завтра ты соберешь людей, и вместе мы отправимся рассказывать о нас миру, а заодно и об инопланетянах.

- Нет, люди откладываются на неопределенный срок. Какие им технологии? Эти болваны только хорошую сталь ковать научились! Доверить им технологии, до которых они и за несколько тысячелетий не доберутся? Нет уж, спасибо. Все, на что они сейчас способны - это трахаться, преклонять колени перед двумя скрещенными палками и резать друг друга во имя ничего!

- Послушай себя, ты что такое говоришь? Скрещенные палки, режут друг друга во имя ничего… Любая религия имеет право быть, каждый верит во что хочет. К тому же, их религия вполне безобидна и призывает к миру и порядку! – Макрэй был вне себя от злости.

- Ага, к миру… Я говорю, как есть, к такому люди пока не готовы. Со временем, я снова подниму вопрос о том, чтобы открыться им, а пока будем развиваться, поднакопим сил.

- Поднакопим сил? Для чего?

- Так, на всякий случай, не повредит.

- Значит, на всякий случай, не повредит… Знаешь что, пошел ты нахер, Линтранд! Завтра же на собрании я подниму вопрос о твоей некомпетентности! Я не доверяю этим пришельцам, ничего не бывает бесплатно в этом мире и то, что ты все еще не понял этого, прожив столько времени, очень огорчает меня. Ты доверяешь этим пришельцам, будто всю жизнь их знал! Ты что-то скрываешь, и мне это не нравится! К тому же, твои слова о людях непростительны!

- Все сказал? – с ноткой злобы в голосе, спросил Линтранд.

- Да, все.

- Отлично, так вот не будет завтра никакого собрания, а даже если и будет, то тебя там больше никто не ждет!

- В каком это смысле? – недоумевающее спросил Макрэй.

- Ты больше не член совета. Прости, но мы знали, что ты будешь против и проголосовали за твою отставку. Вот, на этой бумаге все подписи совета, – Линтранд достал из-за пазухи свиток и отдал Макрэю, тот взял его в руки и начал раскрывать.

- Я не сказал тебе сразу, надеялся, что ты внемлешь голосу разума, и не придется выгонять тебя из совета, но я ошибался.

Макрэй полностью развернул свиток и поглядел на подписи.

– Айола, Ампелайос, даже Улькиус?! Как ты уговорил его подписать это? Ты, что, угрожал ему?!

- Не неси чуши. Улькиус был одним из тех, кто предложил исключить тебя. Он человек разума и прогресса, а твоя недальновидность и упёртость достала нас всех, – Линтранд выхватил свиток из рук Макрэя.

Тот стоял, полностью ошарашенный, и не знал, что сказать. Улькиусу вдруг стало очень стыдно за свою подпись на этом листе, но менять что-либо было уже поздно.

- На самом деле, здесь не хватает еще одной подписи, моей, – Линтранд посмотрел в глаза Макрэю. - Как я и говорил, до последнего надеялся на хороший исход, но… - он выпустил небольшой поток илуния из пальца и выжег в углу свитка свою подпись. – Вот и все, теперь ты больше не член совета, прости, – Линтранд развернулся, чтобы уйти.

- Вы не можете меня выгнать из совета! Я создал этот сраный совет! – яростно заорал Макрэй.

- Слава демократии, – довольным тоном произнес Линтранд, продолжая удаляться по длинному коридору.

- Тебе это аукнется, Линтранд! Ты еще пожалеешь о своем решении! Вот увидишь, твои сраные инопланетяне сведут нас всех в могилу! Будь ты проклят!

Эти слова эхом отразились в голове Улькиуса.

«Неужели Макрэй был прав…? Он с самого начала знал к чему нас это приведет. Но даже если все мы ошибались, к чему было это предательство, только усугубившее наше положение, дружище… А может, это мы предали его?» – размышлял сам с собой Улькиус.

В его голове так же закрутились слова Линтранда о накоплении сил. Профессор вскочил и быстрым шагом направился в кабинет Линтранда. Лифт доставил его наверх, открыв перед ним двери в длинный коридор, который когда-то вел в покои их лидера. От красоты здешнего места почти ничего не осталось, как и от всего в округе. Массивные двери были выбиты, а внутри жилища Линтранда все перевернуто.

Улькиус начал что-то искать среди всей этой разрухи. Он внимательно просматривал каждую найденную им бумажку. Профессор быстро понял, что так ничего не добьется, Линтранд имел много секретов и умел тщательно их скрывать. Улькиус прошелся по его квартире, осматривая все внимательно, и приметил валяющийся на полу портрет могучего гоплита, Ареса, отца Линтранда. Он подошел к нему поближе, чтобы рассмотреть. С виду это был обычный портрет, изображавший Ареса в своих доспехах, глядящего куда-то вдаль.

Портрет был в золотой массивной рамке и украшен четырьмя мраморными камушками по углам. Улькиус повесил портрет на свое место, хорошо зная интерьер в комнате Линтранда. Поначалу, профессор думал, что разгадка может крыться во взгляде Ареса, но тут же поймал себя на мысли, что занимается ерундой. Но не прошло минуты, и Улькиус вспомнил, как делал Линтранду замечание, что тот не поменяет сломанные плитки у себя в комнате.

– Вот оно! – довольно крикнул Улькиус впервые за долгое время и, оторвав куски мрамора от картины, повернулся, чтобы вставить их в те самые сломанные плитки.

Однако его горячий пыл убавила полная разруха, про которую он забыл. Все внутри было перемолото, и в том числе, большая часть плитки, а какие именно из них были сломаны до всего этого, Улькиус не помнил, не говоря уже о том, в каких именно местах. Старик тяжко вздохнул, но отступать не собирался. Головоломки он очень любил и впервые после смерти почти всех близких людей, наконец-то ему захотелось что-то делать. Улькиус провозился весь день и, прилично устав от такой активной мозговой деятельности, все-таки смог сложить паззл воедино. Едва последняя часть мрамора была вложена, как часть пола размером два на два опустилась вниз, словно люк.