– Ты опоздал, искатель.

Порывы ветра подхватывали серые хлопья пепла, смешанного со снегом, завивались позёмкой, облизывали черные обугленные столбы частокола. Останки самой таверны, некогда похожей на огромную перевернутую лодку, в бортах которой прорубили окна и двери, уже были изрядно заметены. Бревенчатое здание сгорело дотла. Осталась только каменная башня очага и головешки от самых толстых балок, торчащие из снега, как обломанные ребра.

Дракенбольт сидел, сгорбившись, прямо посреди пожарища – рядом с черным от слоя сажи очагом, разинувшим в немом крике свою пустую каменную пасть. Его широченная спина серебрилась толстой коркой смерзшегося снега и инея. Сколько он уже тут?

Я медленно шагал по двору, оглядываясь по сторонам. Было тихо – только снег хрустел под ногами. И от этого безмолвия и запустения становилось не по себе. Хотелось крикнуть, разрушить эту жуткую тишину, но горло будто перехватило обручем. Как в кошмаре – хочешь закричать, но вдруг понимаешь, что онемел.

Я не сразу сообразил, что не так. Приблизился к сидевшему посреди руин огру. Потрогал одну из холодных обгоревших балок. Её обуглившийся верхний слой был хрупким и рассыпался под пальцами, оставляя на них черные следы сажи.

И тут до меня дошло.

«Золотой топор» сгорел уже давно. Судя по всему, несколько дней назад. Попав в больницу, я пропустил две игровые сессии, и за это время в Артаре прошло больше двух недель.

Но почему таверна не восстановилась?! Все игровые объекты, как и монстры, имеют свой срок респауна. В среднем от пятнадцати минут до пары часов. «Золотой топор» вместе со всеми обитателями должен был восстать, как феникс из пепла – даже угли толком остыть не успели бы. Но этого почему-то не произошло.

Я перешагнул через свежий обглоданный скелет с розоватыми ошметками мяса на ребрах. Не то коза, не то небольшой олень. Судя по обширной вытоптанной площадке и другим остаткам еды, огр разбил здесь лагерь уже давно – видно, не уходил с самого пожара. Чуть левее, кое-как прикрытый остатками обгоревших досок, чернел лаз под землю – в уцелевший после пожара винный погреб.

Я оглянулся в сторону ближайшего менгира. Пока никого не было. Я зашел в игру чуть раньше, чем договаривались, и успел уже быстренько смотаться на Тенептице к Ледяному хребту. На заставе Зверобоев починил разодранную броню и отковал заново свой скимитар. Хотя после памятной схватки с Крушителем от него осталась только рукоять с коротким обломком клинка. Но тем и хороша игра – здесь свои условности, изрядно облегчающие жизнь. Здесь всё можно восстановить, всё исправить.

Почти всё. И от этого редкие безвозвратные потери становятся еще более болезненными.

Я остановился рядом с Дракенбольтом и, наконец, увидел, что он держит перед собой – бережно, будто ребенка, обхватив своими огромными лапами.

Он соорудил что-то вроде носилок-волокуш из лапника и толстых веток. На них, заботливо укутанная в шкуры, лежала Отилия, хозяйка «Золотого топора». Её толстенные рыжеватые косы были выпростаны из-под шкур и казались подернутыми сединой от вездесущей снежной крошки. Лицо было чистым и спокойным, будто во время сна, лишь кое-где виднелись мелкие царапины и следы сажи.

Она была мертва. И тоже давно.

– Ты опоздал, искатель, – снова глухо проговорил огр.

– Я не мог прийти раньше, дружище. Прости.

Мы надолго замолчали. Тишину нарушал только неровный шелест ветра. Наконец, я расслышал приближающиеся со стороны менгира шаги и знакомый голос Макса, о чем-то увлеченно рассказывающего остальным. Но, как и Дракенбольт, даже головы не повернул в их сторону.

Было слышно, как ребята притихли, как замедлили шаг. Внутрь обгоревшего остова таверны они вошли уже молча.

– Что тут случилось? – прошептала Ника и охнула, увидев лежащую на коленях у огра Отилию.

Макс и Катарина остановились на почтительном расстоянии от Дракенбольта. Стелла, чуть отставшая от остальных, внимательно оглядывалась по сторонам, будто отыскивая какие-то только ей понятные знаки. Она была в своих старых доспехах, больше похожих на амуницию современного спецназа, чем на фентезийную кожаную броню. Только глухой шлем с линзами сменился на плотный капюшон и кожаную полумаску, скрывающую нижнюю часть лица.

Увиденное привело её в полное замешательство, которое быстро сменилось глубокой задумчивостью. Она так и осталась стоять чуть поодаль, и взгляд её, устремленный куда-то в сторону, затуманился. Воительница будто вспоминала что-то. Или просчитывала.

Мы подошли поближе к Дракенбольту. Первым, конечно, не выдержал Макс.

– Что стряслось-то, Больт?

Огр ответил не сразу. Морщился, мотал обеими головами, словно пытаясь избавиться от нахлынувших воспоминаний.

– Я был в погребе, – наконец, проговорила правая голова. – Они не знали, что я там. Когда начался пожар – вход в погреб завалило. Я выбрался, только когда все уже сгорело дотла… Моя женщина умерла.

– Почему она не оживай? – обиженным дрожащим голосом добавил Дракен, обведя нас своим по-детски простодушным взглядом. В глазах его читалась тоска и надежда.

– Мы… не знаем, дружище, – наконец, сквозь ком в горле, ответил я.

– Кто это был? Резчик? – спросил Макс.

– Наверное… Там был этот вертлявый хлыщ, с которым мы ходили бить железных скорпионов.

– Маверик?

– Да. Я слышал его голос. Он… Это он убил её.

– Господи, но зачем?! – всхлипнула Ника. – Зачем им вообще понадобилось разрушать это место? И в чем провинилась Отилия?

– Трактирщица не при чем. Они приходили за Бэй Фу, – раздалось откуда-то сбоку.

Ксилай сидел неподвижно, полускрытый торчащей из-под снега обгоревшей балкой. Спиной к нам, по-турецки скрестив ноги. Одет он был в серо-белые шкуры, которые служили ему отличным камуфляжем. Если бы он не подал голос – мы бы его, пожалуй, еще не скоро заметили. Если бы вообще заметили.

– Мы осмелились перечить Резчику. Он не простил этого. Получил новые силы и вернулся, чтобы наказать нас. Лагеря Кси тоже больше нет.

– И там они тоже всех…

– Кто-то умер. Кто-то успел скрыться, и после ушел на юг.

– Но как можно убить неписей?! – ошарашено помотал головой Макс. – В смысле – навсегда убить? Я думал, что такое невозможно. Стелла! Что скажешь?

Бывший Призрак, наконец, отвлеклась от своих размышлений и подошла ближе.

– А в лагере Кси… Маверик тоже был там?

– Бэй Фу был здесь, когда в лагере разразилась битва. Он ничего не видел сам, – ответил ксилай, не покидая своего места. – Но он слышал от уцелевших, что черноволосый искатель был вместе с Резчиком.

– Это… это кое-что объясняет… – пробормотала Стелла.

– Да ни хрена это не объясняет! – огрызнулась Катарина. – Мало нам Макса с его туманными намеками, так еще и вы туда же! Можете внятно рассказать – что, черт возьми, происходит?

– Я уже говорила. Хтон и его приспешники вышли далеко за рамки той роли, которую им отводили вирт-дизайнеры. Но они – часть этого мира, и не могут сломать его механику. Они подчиняются объективным законам Артара. По крайней мере, пока.

– Оптимистично.

– Угу. И вот тут мы подходим к вопросу – зачем Хтону понадобился Маверик.

– Мне больше интересно – зачем Хтон Маверику, а не наоборот, – проворчал Макс. – У меня эта мысль уже который день из головы не выходит. С какой стати живому человеку, тем более такому, как Маверик, у которого денег – куры не клюют – связываться с каким-то страховидлом, управляемым искусственным интеллектом?

– Не перебивай, а! – поморщилась Кэт. – Дай Стелле сказать.

– Тут вопрос жизни и смерти, – сказала Стелла. – В прямом смысле слова. Неписи – это не совсем обычные монстры. Они не могут умереть, а возрождаются так же, как и игроки. Через какое-то время приходят в себя у менгира и возвращаются в свою локацию.

– Так почему же Отилия до сих пор не очнулась?