— Ауф! Пьинцеффа, ефли ты чем-то недофойна, то моно быо пьосто об этом скафать. Воффе не обяфательно пытаться выбить мне жубы или сломать ноф, — Адриан болезненно скривился, потирая челюсть, в которой что-то слегка щелкнуло. — Черт, это больнее чем обычно.
— Ой, прости! Я не хотела, честно! Больно? Надо холодное приложить! — испугалась Маринетт и попыталась вскочить. Схватившись руками за штору, она дернула ткань, и та резко упала вниз, накрыв барахтающуюся парочку. — Ой! Да что за? Я не могу встать!
— Да успокойся ты уже, — выдохнул Адриан и обнял барахтающуюся сверху напарницу. — Иначе ты мне точно сломаешь что-нибудь, а этого мой фотограф мне не простит. Давай просто полежим вот так? Обещаю не распускать руки, честное кошачье.
— Ч-чего? — от удивления Маринетт даже прекратила попытки выпутаться из ткани. Парень, лежащий под ней, смотрел на неё кристально честными взглядом, а его руки довольно уютно, но вполне целомудренно расположились на её талии. Впечатление портила донельзя хитрющая и жутко довольная, так хорошо знакомая ей, кошачья ухмылка. — Ты! Да ты… А ну-ка быстро руки убрал, наглый котяра! Что значит, полежим вот так? Сколько раз я говорила, чтобы ты не смел меня трогать! — Маринетт принялась вырываться, стремясь поскорее прервать такие смущающие, но, к своему стыду, желанные объятия. — Не помню, чтобы позволяла тебе что-то подобное, извращенец хвостатый!
Вместо того, чтобы отпустить, парень крепче прижал ее к себе и перевернулся, поймав таким образом в ловушку. Ткань, до этого укрывавшая парочку сверху, превратилась в надежный кокон, не дававший вывернуться.
— Тебе настолько противно? — поинтересовался Адриан. Прежняя веселость в мгновение ока исчезла.
— Ч-чего? — еле пролепетала Маринетт, глядя в его чересчур серьезное лицо. Кажется, ситуация окончательно вышла из-под контроля.
— Мои прикосновения. Тебе настолько неприятно, когда я касаюсь тебя? Я ведь не сделал ничего такого. Всего лишь хотел стать немного ближе. Да, возможно иногда я не совсем верно могу выразить свои намерения, но я ведь обещал, что не посмею обидеть тебя. Почему, когда я в облике Нуара, ты даже к руке прикоснуться не разрешаешь, если мы не сражаемся. Ты вечно стремишься отойти подальше и смотришь на меня, как на пустое место. Кот Нуар тебе противен? Или все дело в той картинке идеального мальчика, которую ты, по твоим словам, полюбила. Я ведь уже говорил тебе, что я не такой. Да, мы хотели обсудить это позже, но я не могу ждать. Предлагаю выяснить все сейчас, пока нам трудно скрывать свои истинные чувства. Ты можешь полюбить другого меня? Того, который под маской? Скажи, у меня есть хоть один шанс добиться твоего расположения? Сейчас я спрашиваю именно тебя, Маринетт Дюпэн-Чэн. Я ведь принял тот факт, что под маской моей Леди скрываешься именно ты. И понял, что на самом деле ты мне тоже нравишься, ведь даже без костюма ты все та же смелая, яркая и готовая прийти на помощь кому угодно девушка. Та самая девушка, которая восхищала меня все это время. А теперь ответь, есть ли у меня хоть один шанс? Просто скажи, и я обещаю, что больше не притронусь к тебе. Мы будем просто напарниками и одноклассниками, хотя это будет чертовски трудно. Но я привык. Люди часто уходили из моей жизни вот так, честно озвучив свою позицию. Это лучше, чем ложная надежда.
Маринетт молча лежала, даже не пытаясь что-либо сказать. Эта неожиданная вспышка застала её врасплох. Ещё пару минут назад Кот ехидничал в своей излюбленной манере, а тут вдруг такие откровения и разговоры о чувствах. И дело, пожалуй, было не в очередном приступе эмоциональной нестабильности. Слишком серьезным был его взгляд. Серьезным и решительным. Каким-то шестым чувством Маринетт осознала, что сейчас от её ответа зависит очень многое. Вот только нужные слова отказывались находиться.
— Я… нет, я … то есть ты…
— Все ясно, — констатировал Адриан и грустно улыбнулся. — Извини. Кажется, я в очередной раз придумал себе историю своей жизни. У меня иногда так случается. Стоит произойти чему-то необычному, как я сразу начинаю придумывать, что будет после. И, к сожалению, верить во все это. Отец прав, плохая привычка.
Маринетт в панике смотрела, как Адриан начал подниматься, пытаясь выпутаться из простыни, обвивавшей спину. Она точно знала, что если он сейчас уйдет, то потом будет бесполезно пытаться что-либо исправить. За все то время, что они общались с Нуаром, она заметила, что если в голову Кота приходила какая-то идея или мысль, то он верил в неё до последнего, искренне расстраиваясь, если получалось, что он ошибался. Нужно было что-то сказать или сделать, чтобы удержать этого болвана. В голове неожиданно всплыла похожая картина, когда она пыталась остановить его в день борьбы с Разлучником. Может, и сейчас сработает?
Адриан собирался встать, так и не дождавшись от девушки никакой реакции. Обзывая себя всеми известными словами, он мечтал провалиться сквозь землю или научиться оборачивать время вспять, чтобы вернуться в прошлое и дать себе хорошего пинка. Что стоило промолчать или свести все к шутке? Маринетт вовсе не обязана принимать обе его сущности прямо сейчас. Что стоило потерпеть и постепенно сойтись с ней? Нет, блин, попер напролом. Получите и распишитесь. Теперь его Леди смотрит на него как на сумасшедшего и мечтает оказаться как можно дальше отсюда. Или чтобы он исчез из её жизни. Или просто отошел. Или ответил, наконец, на поцелуй… Стоп! Поцелуй?! Лишь через секунду он осознал, что Маринетт его поцеловала, крепко вцепившись в ворот рубашки и не давая отстраниться. Зажмурившись, неумело шевеля чуть влажными губами, но целовала. Сама! Агрест расслабился и ответил, понимая, что это явно не прощание. Через мгновение Маринетт отстранилась и посмотрела ему в глаза, покраснев как помидор.
— Кажется, это единственный способ выбить из тебя всю дурь, — пробормотала она, по-прежнему не зная, что сказать.
— Отличный способ! Я бы даже сказал, замур-р-рчательный. Можешь применять его в любое время, — ухмыльнулся Адриан, но затем вновь стал серьезным. — Это значит да? Ты готова принять меня?
— Я… мне сложно ответить прямо. Я и сама не до конца понимаю, чего именно хочу. Но одно я знаю, я хочу узнать тебя. Настоящего тебя. А получится что из этого или нет сейчас сложно предположить. Слишком все странно, — ответила девушка и поняла, что сказала чистую правду. Им действительно следует узнать друг друга лучше. Одно дело любить придуманный образ, а совсем другое реального человека, о котором, как оказалось, ты знаешь слишком мало.
— В таком случае, клянусь приложить все усилия, чтобы ты знала обо мне абсолютно все. Обещаю стать идеальным напарником, другом и, надеюсь, парнем, — подмигнул Адриан. — Да-да, последнюю фразу ты сказала вслух.
— Дурак! — Маринетт шутливо ударила его в плечо и тоже улыбнулась. — Мне не нужен идеальный парень. Просто давай будем собой, это ведь и означает быть свободным. И слезь с меня, наконец, ты тяжелый!
— Кто, я? Моя Леди ко мне несправедлива! Я легок и изящен, как бабочка, — привычно начал зубоскалить Кот.
— И тяжел, как слон! Слезай, мне дышать тяжело!
— Эй, чуваки! Вы в порядке? — вопль Нино заставил парочку испуганно подскочить и судорожно попытаться встать. — Мы, это, нашли, как дверь открыть!
— Не прошло и полгода, — буркнула Маринетт, наконец-то поднимаясь. В замке что-то заскрипело, и ребята принялись судорожно наводить порядок, осознав, что друзья поймут все абсолютно неправильно, увидев их лежащими в обнимку на полу под кучей ткани. Через десять минут, сопровождавшихся странными поскрипываниями, царапанием по двери и чертыханиями Нино, замок был открыт. Алья влетела внутрь и увидела довольно удручающую, на её взгляд, картину. Парень и девушка сидели в разных углах комнаты и сонно потягивались. Адриан, кажется, вообще только проснулся, недоуменно оглядываясь по сторонам.
— Сколько мы тут проторчали?
— Почти два часа, чувак. Мы там успели весь бардак убрать, пока вы тут отлеживались, — возмутился Нино, но замолчал, получив многозначительный пинок по лодыжке.
