– Мы готовы к проведению боевой операции, – терпеливо объяснил Гаррик. – У нас нет времени, чтобы нянчиться с детьми.

Некоторые полагают, что в жаркой битве прорицатель будет только путаться под ногами. Чушь, конечно, однако поверхностное мнение окружающих о тебе все-таки изрядно раздражает. Никому не понравится, если тебя не принимают всерьез.

– Уверен, что в итоге нянчиться с вами буду именно я, – заявил я. – Ваши пушки не принесут никакой пользы, особенно если тварь подкрадется сзади и быстренько оторвет ваши головы.

Я ожидал, что Гаррик возмутится, однако он вопросительно посмотрел на меня:

– И что ты с ней сделаешь? Врежешь ей кулаком по черепу?

– Я скажу, где она находится и что она намерена предпринять, – ответил я. – Если вы не сумеете с ней сладить, вы отойдете в сторонку и пропустите меня вперед.

Гаррик принялся буравить меня взглядом, но потом пожал плечами.

– Отдуваться тебе, приятель. – И он обернулся к своим напарникам. – Пора!

На заводе царил кромешный мрак. Электричество здесь давно отключили, а немногие уцелевшие лампы, естественно, не работали. Коридоры оказались завалены старыми станками и разным хламом, что вынуждало нас петлять между препятствиями и затрудняло обзор. Воняло затхлой пылью и ржавым железом.

Тварь, на которую мы охотились, называют баргхестом. Это оборотень, способный принимать облик человека или здоровенной псины из семейства волчьих. Баргхесты обладают сверхъестественной силой и скоростью, и их весьма непросто обнаружить, даже прибегая к магическому чутью. По крайней мере, так говорят – сам-то я никогда не встречал баргхеста. Но все сходятся в том, что оборотень убивает своих жертв при помощи острых клыков и когтей.

Надо сказать, что петляющие коридоры не очень подходили для схватки с монстром. Кроме того, на заводе имелось много укромных закутков, где баргхест мог затаиться и напасть на кого-нибудь из нас.

Но именно по этой причине Талисид и пригласил меня на охоту.

Я изучал завод с точки зрения двух уровней восприятия. Я видел настоящее: мир тьмы и теней, разрываемых только лучами фонариков (один был зажат у меня в руке, а второй горел у Гаррика на винтовке), и напряженно думал.

Я понимал, что брошенный завод представлял собой гигантскую ловушку, полную скрытых и явных опасностей.

Но было тут кое-что еще. Поверх пласта обычной реальности лежал иной мир – ветвистая паутина линий, сияющих ослепительным светом и разбегающихся в четырех измерениях в разные стороны. Узоры будущего (а ведь это было именно будущее) превращались в тысячи и миллионы утончающихся волосков, каждый из которых обозначал определенный вариант развития событий.

И если судьба коридора и старых запчастей была четкой и определенной, то наш с Гарриком удел непрерывно мерцал, вибрировал, дрожал, плавился и скручивался в спирали.

Перебирая различные варианты будущего, я прощупывал свои потенциальные действия и их последствия. Я увидел себя наступающим на кусок ржавой железки и понял, что я моментально споткнусь и полечу на пол. Я немедленно скорректировал свои движения, чтобы избежать падения. И тотчас будущее, в котором я рухнул навзничь, растворилось и истаяло, превращаясь в ничто, а вместо него ярче разгорелось грядущее, ничем мне не грозившее (хотя бы в ближайшие несколько минут).

Я продолжал анализировать мерцающую паутину и по ходу принимал важные решения. Будущее менялось: на авансцене сразу же возникали новые события, в которых я был жив и здоров.

Для стороннего наблюдателя это может показаться чистым везением.

А что еще можно сказать про человека, который избегает реальных опасностей, истаивающих как по мановению волшебной палочки?

А ведь физические преграды были для меня малозначительными мелочами. В основном я сосредотачивался на ближайшем будущем и следил за любым дуновением ветерка, который мог стать предвестником бури. До тех пор пока я оставался настороже, завод не представлял для нас угрозы: если оборотень захочет броситься в атаку, я уловлю его намерения и предупрежу остальных.

Поэтому Талисид и захотел взять меня с собой. Одним своим присутствием я мог низвести вероятность того, что возникнут серьезные неприятности, практически до нуля. Если ты сражаешься, знания сами по себе не могут заменить оружия, но являются чертовски мощной поддержкой в бою.

Я приоткрыл очередную дверь, застыл как вкопанный и оглянулся на Гаррика. Он резко остановился. Выразительно посмотрев на меня, он поднял руку, и наш отряд тоже притормозил. Опустившись на корточки, я провел ладонью по холодному бетонному полу.

– Что там? – тихо спросил Гаррик.

– Кто-то вскрыл замок на двери, – ответил я. – Совсем недавно.

– Наверняка баргхест.

Я поднял сломанное звено тяжелой цепи: его ровно отрезанный край блеснул в свете фонарика Гаррика.

– Едва ли, если только наш баргхест не пользуется стальными кусачками.

Гаррик промолчал, и мы двинулись дальше. Я обратил внимание и на другое загадочное обстоятельство: остатки цепи куда-то пропали, но решил не говорить об этом Гаррику.

Мы продолжали углубляться в недра завода. Впереди крались мы с Гарриком, двое охранников находились от нас на расстоянии в десять шагов. В центре построения брели Талисид и Илмарин, а последний сотрудник службы безопасности Совета замыкал шествие. Почувствовав присутствие баргхеста, я должен был отступить назад, позволяя магам и охранникам занять боевую позицию и застать монстра врасплох.

Я на это рассчитывал, но сегодня все шло не по плану. Я уже должен был почувствовать, где начнется схватка. Сканируя будущее, я видел, как мы проверяем заводские помещения, однако никаких признаков сражения я пока еще не заметил. Более того, я не видел ни одного варианта грядущего, в котором хоть кто-либо из нас вступал в бой. Я ощущал нарастающее напряжение, да и охранники чувствовали что-то неладное. Похоже, невозмутимым был только Гаррик, излучающий расслабленную уверенность.

Неужели Талисид дал промашку? Но маг не сомневался в том, что на заводе…

За новым поворотом оказалось просторное помещение с высоким потолком.

Я замер, зажмурился и максимально сконцентрировался. Поиски потенциального «поля боя» пока ни к чему не привели, поэтому я стал отслеживать путь нашего отряда во времени, стараясь определить, что мы обнаружим. Бинго! В соседнем цехе есть нечто подозрительное, и я присмотрелся повнимательнее, пытаясь разглядеть, что там скрывается…

Внезапно я осознал, почему сегодня битва отменяется. Выпрямившись, я презрительно фыркнул и громко окликнул Талисида:

– Полный провал!

После паузы раздался голос Талисида:

– Что стряслось?

– Мы никого не найдем, – пояснил я. – Нас опередили.

Завернув за угол, я очутился в цеху.

Почти все станки были разворованы и растащены на запчасти, но кое-где в полумраке еще высились проржавевшие остовы, между которыми виднелись груды мусора. Слабый луч моего фонарика с трудом разгонял мрак и терялся в вышине. В тишине гулко звучала моя поступь. Я перешагивал через сломанные доски и мешки, набитые мусором. Запах пыли усилился, и теперь к нему примешивалось нечто такое, от чего у меня запершило в носу.

Баргхест валялся посреди цеха на боку, и он был мертв. Лишенный жизни оборотень смахивал на серо-бурую собаку, крупную, но не сверхъестественно огромную.

Я не обнаружил ни ран, ни следов крови. Тварь еще не успела разложиться, – очевидно, баргхеста прикончили совсем недавно.

Пока я глазел на монстра, наш отряд быстро просочился в цех.

Гаррик приблизился ко мне. Хотя винтовка его была опущена, взгляд Гаррика метался из стороны в сторону, проверяя углы помещения. Лишь полностью изучив его, Гаррик переключился на тушу:

– Выглядит он не очень страшным.

– Да, теперь, когда он мертв.

К нам подошли два бойца, а за ними – Талисид и Илмарин. Мы молча глазели на убитую тварь. Напарники Гаррика производили гораздо больше шума, чем он сам. Может, не знали, куда наступить?