Я никогда не чувствовала себя слишком застенчивой перед ним, но сейчас чувствую. Возможно, потому что он никогда не вел себя так со мной. Тихо и заботливо… и, честно говоря, странно.

― Ерунда. Я же твой парень. Тебе не нужно прихорашиваться ради меня. Мне нравишься настоящая ты. Девушка, которая храпит, когда устает, и от которой пахнет чесноком каждое воскресенье после особенной запеканки ее бабушки.

― Ты мой фальшивый парень, ― поправляю я, пытаясь установить границы.

― Это не важно. Все, что произнес мой рот, — правда.

Я поглаживаю его бедро самым платоническим способом и ковыряюсь в пицце и салате, внутренне признавая, что мой лучший друг однажды станет чьим-то настоящим парнем, только, вероятно, не моим. Саймон Коуэлл уничтожает людей на прослушивании. Две девушки плачут, а один парень угрожает подать на него в суд. Затем начинается реклама, и мы оба растягиваемся на диване.

― Поделись со мной своим впечатлением от Саймона Коуэлла, ― Сэйдж тыкает пальцами мои бедра, демонстрируя свои ямочки.

― Может быть, позже. Я устала, ― потираю глаза. Поглощенные мной пицца, салат и пиво, словно чужеродная еда, отправили меня в углеводную кому. Сэйдж смотрит на меня, его лицо напряженное, но нечитаемое.

― Ты же знаешь, что произойдет, если откажешься?

Знаю. И я хочу, чтобы это произошло. Позорно, но наши сеансы щекотки самая эротическая вещь в моей жизни на данный момент. У меня не было секса полгода, и, клянусь, мое интимное местечко заросло паутиной, если бы я не накупила достаточное количество секс-игрушек, что можно было открыть магазин.

― Я не веду переговоров с террористами, ― отвечаю непреклонно.

― Рад это слышать, потому что думаю, что я, в любом случае, уже закончил говорить.

Его глаза сфокусированы на моих, и его напряженное тело подрывается, прежде чем он набрасывается на меня, придавливая к покрытому ковром полу. Я падаю с шумом, но огромные ладони как всегда придерживают мой затылок. Сэйдж верхом на мне. Со мной извивающейся под ним. Я притворяюсь, что борюсь, упираясь кулаками в грудь, ожидая, когда начнется щекотка, когда…

― Стоп, ― он переводит дыхание, и я замечаю, что Сэйдж не двигается. Его тазовая кость расположена напротив моей, эрекция упирается в мой пах, она большая, длинная и наклонена вправо. Мой рот наполняется слюной, а глаза затуманиваются. Боже мой, с каких пор мой лучший друг стал таким настоящим мужчиной?

― Что? ― выдыхаю я.

Он наклоняется вперед, его рот в нескольких дюймах от моего. Его тело тяжелое, стояк дразнит, от запаха перехватывает дыхание, пока рот около моих губ.

― Правила изменяются: если ты хочешь, чтобы я перестал делать все, что я собираюсь делать, как твой фальшивый парень, то должна произнести имя «Саймон Коуэлл».

Я стону. Теперь он дает мне стоп-слово. Но я не запоминаю его, потому что сомневаюсь, что когда-нибудь использую. Его бедра начинают двигаться, и он скользит вверх и вниз, прижимаясь своим членом к моему паху. Я горю, вижу звезды, становлюсь мокрой от интенсивности фрикций. Каждый нерв в моем теле гудит от надвигающегося оргазма, потому что прошло так много времени с моего последнего раза. И я раскрываю свои бедра для него, мои джинсы стимулируют мой клитор.

― Скажи «Саймон Коуэлл», или я продолжу.

Его голос твердый, грубый и необузданный. Он ребенок, в которого я влюбилась еще в десять лет, и мужчина, которому я бы отдала весь мир в двадцать. Меня даже не волнует, что, вероятно, он всего лишь использует меня. Использует, как фальшивую девушку. Использует, как сексуальный декор его ковра.

Я ничего не говорю, потому что умру, если он остановится. Возможно, не буквально, но я больше чем уверена, что стану первой гордой обладательницей женских синих яиц.

Он увеличивает темп, трахая меня через одежду, одно его предплечье около уха, а другая рука обхватывает мою шею. Я хочу, чтобы он поцеловал меня. И одновременно не хочу, чтобы Сэйдж меня целовал. Хочу, чтобы мы нарушили все правила, которые помогли нам пережить наше бурное детство, которые помогли нам не поддаться сценарию «Когда Гарри встретил Салли». Правила, которые доказывают миру, что мужчины и женщины могут быть друзьями. Хочу уничтожить нашу дружбу на этом ковре. Хочу показать ему, что мое глупое, безрассудное, дерзкое сердце бьется только для него.

― Бл*дь, ты прекрасна, ― рычит он, нежно сжимая мою шею.

Его пульсирующий член толкается между моими бедрами, проникая глубже в мою щелку, даже через джинсы, и знаю, как это должно быть больно для него. Он наполовину проникает в меня. Мои глаза закатываются назад, несмотря на все усилия, темнота позади них заполнена фейерверками. Это всегда было нашим…

― Скажи это сейчас, ДжоДжо. «Саймон Коуэлл». Заставь меня остановиться, или…

Сэйдж заставляет конец фразы повиснуть в воздухе. Или он продолжит. Но, возможно, я и хочу большего. Он сказал, что это случится по-настоящему. Он будет моногамным. И теперь, когда Марк Тинсли определенно больше не вариант, я могла бы извлечь выгоду из его предложения.

Если Сэйдж думает, что наша дружба может пережить это ― или хуже, что наша дружба не стоит того, чтобы держать руки при себе, ― то кто я такая, чтобы не соглашаться?

― Слишком страшно пересекать черту? ― шиплю я, мои глаза увеличиваются от собственных слов. Я никогда не дразнила Сэйджа сексом. Всем остальным? Конечно. Но не этим. ― Я не уверена, для чего ты используешь меня, Сэйдж, но если ты делаешь это, то я намерена по полной использовать тебя.

Едва слова покидают меня, как его губы обрушиваются на мои, пожирая, как одичалый волк. Словно тот мальчик, который выл на луну, и она, наконец-то, ответила ему. Это ударяет по мне, будто молния. Сэйдж ненасытен. И я буду его едой. Его пухлые губы тянутся к моим, стремясь открыть их. Он захватывает мою нижнюю губу своими зубами и тянет, тянет, тянет, пока у меня не остается другого выбора, кроме как поддаться ему. Его язык вторгается и нападет на мой. Он лихорадочно исследует, облизывая глубины моего рта, двигаясь между моими зубами, запоминая каждый миллиметр. Мои глаза закатываются от удовольствия, когда он втягивает язык между своих губ и сильно его посасывает, засунув руку в мои джинсы. Не имею понятия, в какой момент Сэйдж успел расстегнуть молнию, но сейчас он потирает мой опухший, чувствительный клитор, хоть и через трусики, пока пожирает мой рот. Наши языки соблазнительно танцуют друг с другом. Все мое тело бесконтрольно дрожит.

― Пожалуйста. О, мой Бог. Сэйдж.

Это слишком много. Неожиданное, внезапное удовлетворение. Не поймите меня неправильно ― я делаю так же, чтобы кончить, три раза в неделю. Для того чтобы держать себя в здравом уме. Но не могу вспомнить, когда в последний раз мое тело плясало по-своему собственному усмотрению со страстью и безрассудной потребностью. Мне пришло в голову, что я могу кончить еще до того, как сниму его шорты для бега. Так что пытаюсь замедлить его, сказав наше дурацкое стоп-слово.

― Сайм…

Его губы оставляют мои, и он прикрывает мой рот ладонью, чтобы я помолчала, пока приподнимается на коленях, чтобы спустить вниз шорты свободной рукой.

Он качает головой, ухмыляясь.

― Если хочешь, чтобы я остановился, просто скажи «нет», ДжоДжо. Но с этого момента, ты не кричишь больше ничье имя, кроме моего. Ты хочешь, чтобы я остановился?

Он отводит руку, но я хватаю его за запястья и покусываю костяшки зубами, потом втягиваю кончик его пальца между своих губ и немного посасываю его.

Черт возьми, нет, я не хочу, чтобы он останавливался.

Его массивный член выскакивает из шорт. И Сэйдж прижимает длинный, горячий, бархатистый ствол к моему обнаженному животу. Моя блузка задралась во время спонтанного сеанса поцелуев, и теперь он подтягивает ее еще выше, чтобы разместить член в ложбинке, на маленьком розовом бантике посередине моего лифчика, прежде чем потянуться за меня, чтобы стянуть его, слегка порвав.

― Теперь я собираюсь трахнуть тебя. Хотел сделать это еще с твоего тринадцатого дня рождения. Помнишь тот день? Клетчатое детское синее платье, ветчина с хлебом на лужайке. И я, наконец-то, заметил первый намек на сиськи…