Одна против Вселенной... Одна против Вселенной... Она представила себя со стороны. Две спички - ноги, две спички - руки, посередине - спичечный коробок. Прямо девочка со спичками. Малейшее трение о жесткую поверхность - и вспыхнет на миг малюсенькой искрой, не тянущей даже на сверхновую звезду. И не найдется доброго чудака Ганса-Христиана, чтобы увековечить ее краткую историю.

Можно было бы, конечно, для борьбы с одиночество завести себе маленького спутника, из тех, которых любят таскать с собою старые космоволки - от земных попугаев до хамелеонов с Сириуса. Кого только не встречается на звездолетах в этом качестве - всевозможные зверюшки с разных планет - от безмолвных и не слишком сообразительных до говорящих и полуразумных. Принцесса не раз видела их, сидящими на плечах у капитанов, а то и простых матросов. Но едва эта мысль посетила девочку, как она тут же отогнала ее. История с Томом научила ее тому, что не следует таскать за собою никого из тех, кто менее подготовлен, чем ты. Она раз и навсегда усвоила, что должна отвечать только за себя.

Ей подумалось о том, что вся наша жизнь состоит из переходов от плохого к худшему, и на каждом новом этапе ты запоздало понимаешь, как счастлив был на предыдущем. И никому не приходит в голову, что счастьем может быть самая обычная, совершенно обыденная вещь, которую всегда воспринимаешь, как должное, и даже не представляешь, что можно жить без нее. Например, какое счастье иметь папу! Сейчас девочку аж в дрожь бросило от того, что подавляющее большинство жителей галактики обладает этим счастьем, что им обладают последние бедняки или калеки, а она, принцесса, никогда не знавшая ни в чем нужды, не обладает. Или вот, какое счастье жить в родном доме, не важно, королевский ли это дворец в Зеванограде, или чум из звериных шкур на планете Новая Чукотка. Какое это счастье ходить по родной земле и каждый день видеть из окна то, что видел всю жизнь, с самого раннего детства. Или какое счастье иметь целую ораву преданных друзей. Или хотя бы одного друга, такого как Том. Все эти этапы счастья сменились в жизни Зорти с немыслимой стремительностью, искромсав юную душу на самые мелкие клочки.

Зорти стала осматривать свою рану. Большой палец разлетелся в клочья, так, что стало даже непонятно, где там кости, а где плоть. Но это было еще не самое худшее. Ступня под остатками сапога заметно раздулась, превратившись в настоящий пирог. И это не было простое воспаление от раны - весь открытый участок кожи посинел - стало сразу ясно, что так действует осиный яд.

- Вяльняс! - выругалась Зорти. Девочка давно поняла, что без ругательств в жизни не обойтись, поэтому специально выбрала среди языков родного королевства самое безобидное, и долго приучала себя ругаться именно так. "Вяльняс" по-литовски "чёрт", но совсем не такой, как у других народов. В Литве есть более ста видов различных чертей, имеющих свое название. И все они, скорее, похожи на добродушных и глуповатых леших, чем на злейших врагов человека. В городе Каунасе даже есть музей чертей, созданный в далеком 1966 году художником Антанасом Йоно Жмуйдзинавичусом. В этот музей до сих пор приходят толпы туристов со всего Всеславского королевсва. Да и из других тоже, и лишь спесивые всегерманцы не интересуются чужой культурой.

Облегчив душу, девочка поднялась и заковыляла вдоль берега, держась за скальную стену.

С первых же шагов стало ясно, что так далеко не уйдешь. Казалось бы, что за важность - палец на ноге, они большинству людей и вовсе не нужны. (Правда, Зорти давно научилась поднимать ими небольшие предметы, и если была босиком, то всегда поступала именно так.) Но стоит этой пустяковой части тела заболеть, тогда сразу поймешь - не такой уж это и пустяк. И сейчас принцессе казалось, будто сломано что-то гораздо более важное, пожалуй, кость под самым коленом. И будто она не просто опирается на больную часть тела, а обломок кости под коленом каждый раз ступает в пустоту, повисая на одних лишь мышцах, готовых вот-вот оборваться.

При каждом шаге вес тела обрушивался на несчастный палец, и все существо Зорти пронзала острая боль. Шаг - шок, шаг - шок...

Как на зло, приходилось двигаться левым боком к скальной стене, так что, толку от этой опоры было маловато. Тренированная воля принцессы не давала боли взять верх над нею, не давала выйти из себя и начать кататься по земле, чтобы хоть как-то заглушить ее. Зорти позволяла себе лишь выкрики при особо острых волнах боли - ведь здесь было сдерживаться не перед кем, а лишние силы на это тратить не стоило.

"Ничего, это все мелочи, - уговаривала себя Зорти. - Ведь ты недавно потеряла отца, а после - близкого друга. Вот это боль - так боль! А тут боль глупая, ничтожная - ее просто стыдно не вынести."

Но по своей силе боль отнюдь не была ничтожна. К тому же, вскоре стало заметно, как яд Иниры поднимается все выше и выше по ноге. Вот уже распухла щиколотка, и сапог стал жать слишком сильно. А на остатках большого пальца выступали обильные хлопья желтого гноя, который тут же высыхал при здешней температуре. Зорти старалась не думать обо всем этом, как и об усталости. Добравшись до очередного поворота, она позволяла себе пятиминутный привал, а после с прежним упорством двигалась дальше.

Еще через несколько поворотов заныло сердце. Оно вообще никогда не давало принцессе о себе знать, даже после самых долгих марафонов, так что теперь она лишь рассердилась. "Ну вот, еще чего не хватало! - подумала Зорти. - Сердце - самый тупой орган, если позволяет людям влюбляться и терять голову ради черт-те кого. Нет уж, ему меня точно не одолеть".

И она упорно двигалась дальше, мысленно подбадривая себя песней из древнего фильма "Последний дюйм". Ситуация была похожей, только там мальчик тащил раненого отца, а здесь всего-то приходилось тащить себя. Вот если бы ей довелось спасать отца, уж она бы выложилась сверх всех пределов. Но отца уже давно не спасти, и остается спасать сознание того, что он бы сейчас гордился тобою. Поэтому в голове все прокручивался и прокручивался мощный голос певца: "Какое мне дело до всех до вас, а вам до меня".

Принцесса давно усвоила, что некоторые песни идеально подходят для разных видов тренировки. И если под вот эту песню она обычно упражнялась с тяжестями в тренажерном зале, то занималась бегом - и просто, и на лыжах - прокручивая в голове песню "Лучше лежать на дне" из столь же древнего фильма "Человек-амфибия".

Но, несмотря на все тренировки, сейчас девочке пришлось слишком тяжко. И теперь она думала, что, вернувшись домой надо будет хотя бы раз в тыдень таскать волокушу с тяжестями. Чем только не грузили ее тренеры. Куримото-сэнсэй, преподававший одновременно хоси-дзюдо, каратэ и джиу-джитсу, обматывал все ее тело тяжелыми цепями и заставлял бегать по залу нескольку часов подряд. Учитель тайского бокса господин Раатчакруу заставлял ее поднимать зубами гантели на веревочке, а так же драться, примотав локти к туловищу или спустившись по горло в бассейн. Иван Подберезовиков, учитель самбо и русобоя, то есть, древне-русского стиля, заставлял ее бегать спиною вперед, каждый раз все быстрее. А вот до такого волочения как-то никто не додумался.

Нога, отравленная ядом суперосы, все сильнее распухала. Вскоре ниже колена образовался настоящий бочонок. Гной из бывшего пальца шел пачками. Зорти понимала, что зараженный участок необходимо вскрыть и попытаться спустить яд, но никак не удавалось найти хоть какой-то клинок, даже камни здесь были округлыми и рыхлыми. Вот если бы она не потеряла в бою свой палаш! И тогда ей пришло в голову совершенно безумное решение. Плещущаяся неподалеку раскаленная лава - вот самый острый клинок! Раздумывать было некогда, яд все поднимался вверх по ноге.

- Ну, как говорили в старых фильмах - дети, не пытайтесь повторить это, - невесело усмехнулась принцесса и стремительным движением погрузила правую ногу по колено в зловещую жидкость.