- Вот этого делать категорически не стоит, - возразил ветеран. - Королева ослеплена своей идеей выдать тебя замуж, тем более, что это была исходно ее собственная мысль. Карл со своим предложением лишь удачно подвернулся ей, а она до этого рассматривала разные варианты брака. Я знал об этом, только не хотел пугать тебя, думал, может, пронесет. Так что, если проболтаешься, она запрет тебя в темницу до самой свадьбы.

- Ну что ж, надо все как следует обдумать, - произнесла принцесса. - Посмотрим еще, каков будет окончательный результат сегодняшней битвы.

Она помолчала некоторое время, потом, спохватившись, спросила:

- Слушай, а как же я узнаю брата, если найду?

- Узнаешь, - откликнулся Котвица. - Точно не знаю, как, но узнаешь. Еще при самом основании Всеславской династии, ученые изобрели какой-то способ, по которому все ее отпрыски, не встречавшиеся ранее, смогут узнать друг-друга. Есть некая примета, которая проявится в нужный момент, но пока никто не может сказать, что этот такое.

На следующий день Зорти проснулась, как обычно, в семь часов утра. Прямо с постели, не переодевшись, и даже не садясь, бухнулась на пол и сделала сотню отжиманий - пятьдесят на левой руке и пятьдесят на правой. Затем поднялась на ноги и молодецки поигралась со старинной пудовой гирей, на которой так и было написано "1 пудъ". И собираясь направиться в душ, стала было расстегивать пижамную куртку. И только нащупав вместо нее передник, подтянутый под горло, вспомнила обо всем, случившемся вчера. Так значит, это был не сон? И проклятый Вольфганг действительно сватается к ней? И она под домашним арестом, а значит, ей нельзя идти ни на тренировки, ни в школу?

Ну что ж, оставалось только ждать и размышлять над историей, рассказанной дворецким.

Завтракала и ужинала принцесса, обычно, с родителями, в небольшой предназначенной только для них троих комнатке-столовой. И это были минуты самого теплого семейного общения. После смерти отца эта традиция не нарушалась. Но сегодня было все не так - робот лакей вкатил в спальню тележку с какой-то кашей, как показалось девочке, из плесени, и стаканом совершенно слабого, почти бесцветного чая. Зорти сразу же подумала о том, что королева, возможно, собирается и таким образом тоже сломить ее волю - просто истощив физические силы. Что ж, значит, не следует пренебрегать даже такою гадостной пищей.

После завтрака принцесса, не зная, чего ожидать, снова взяла в руки гирю и принялась задумчиво перебрасывать ее с ладошки на ладошку. Для ее тоненьких, но мускулистых рук это была детская забава.

И вот, наконец, дверь распахнулась и в комнату молча вошла королева. Вероятно, она тоже была не в себе, поскольку даже забыла накрасить ресницы, хотя обычно никогда не появлялась на людях, не намазюкавшись. Сколько Зорти ни спорила с ней о том, что лишь естественное может быть красивым, королева не соглашалась отказаться от этой абсурдной привычки. Принцесса никак не могла понять, для чего взрослые женщины красятся. Мужчины ведь этого не делают, и хорошие девчонки, вроде Любы Шевцовой тоже никогда не пользовались косметикой. Но в случае с королевой, даже покойный король был бессилен, поэтому давно махнул рукой на пристрастие жены, хотя и был полностью согласен с дочкой.

При виде мамы девочка замерла, держа гирю на левой ладони и совершенно не замечая ее веса. Королева молча вошла в комнату, и уставилась на дочь оценивающим взглядом, как будто не зная, в каком тоне начать разговор - то ли растопить вчерашний лед, то ли еще сильнее заледенеть. И Зорти тоже не знала, с чего начать. Сказать "Доброе утро", как обычно? Но тогда мама может решить, что дочка к ней подлизывается, пытается загладить случившееся. Поэтому некоторое время обе упрямо молчали, не сводя глаз друг с друга.

Наконец, принцесса, как ей показалось, нашла нужный тон.

- Здравствуй, мамуля! - произнесла она с наигранной приветливостью. - Ты как раз к завтраку. Не желаешь ли откушать яств, которыми меня потчуют? Милости прошу за столик, - она широким жестом указала на пустую посуду. - Ах прости, я совсем забыла, что смолола все подчистую. Уж больно много сил забрали вчерашние развлечения. Но зато как вчера интересно было! Мне даже сделали особый королевский массаж спины в отдельном кабинете. Так здорово!

- Ну, хватит! - не выдержала королева и, схватив металлическую миску из-под каши, брякнула ею об столик. - Довольно издеваться надо мною! Все равно толку от этого не будет!

"Не будет!" - эхом отозвалось в голове у Зорти, и она разом почуяла недоброе.

- Да-да, - продолжала королева. - Твои выходки ни к чему не приведут. Господин посол уже доложил своему принцу обо всем случившемся, и тот ответил, что это его вполне устраивает. Его Высочество Вольфганг даже любезно согласился из своих личных средств оплатить весь ущерб, нанесенный тобою работникам посольства и даже нашему дворцу. Словом, он все равно намерен просить твоей руки. И я согласна на это.

Принцессу как будто кипятком ошпарило. Значит, все было напрасно? Все ее уловки, все технические приспособления, изготовленные в рекордный срок, все высоко-художественное хулиганство, наконец, стойко перенесенная пытка... Родная мать все равно собирается выдать ее замуж! Родная мать! Порка еще куда ни шла - в конце концов, это была непременная составляющая жизни детей давних веков, так что получилась своеобразная экскурсия в прошлое. Но это бесчеловечное решение...

- Мама, мамочка, ну что же ты так со мной, - Зорти была готова расплакаться, хотя это с нею случалось очень редко.

Ну и ладно, она слышала, что в самые древние времена на Земле настоящие рыцари не стеснялись слез. Там, в глубокой древности, было много чего замечательного...

Там жила, например, чудесная девушка по имени Ванда. Просто Ванда, без всякой фамилии. Ее отца звали Крак, он был польским князем, правившим в шестом-седьмом веках, и построившим город, названный в его честь Краковом. Словом, Ванда тоже была принцессой, и когда Крак умер, она стала править вместо него. И к ней тоже сватался гадкий германский принц. Но она, конечно же, отказала ему. Тогда принц напал на Краков, и Ванда, взявшись за меч, храбро защищала родной город. А когда стало ясно, что враги вот-вот победят, отважная девушка утопилась, прыгнув с крепостной стены в реку Вислу - ничего другого ей не оставалось для спасения чести и города. Увидев, что Ванда ему так и не достанется, принц снял осаду. И когда враги ушли, народ, горячо любивший свою принцессу, похоронил ее в особом кургане, который возвышается на окраине Кракова до сих пор. И в тридцать первом веке Курган Ванды все так же популярен среди туристов.

Вот и Зорти сейчас была готова утопиться, как Ванда, лишь бы не идти замуж.

- Мамочка, повторила принцесса. - За что ты меня так? Ведь я за всю жизнь не сделала тебе ничего плохого. Ведь я даже учусь хорошо.

И в самом деле - девочка до сих пор не получила ни одной двойки и тройки даже по точным наукам, от которых так и веяло замогильной скукой. Но вовсе не потому, что учителя делали ей снисхождение, как принцессе. Просто она таким образом тренировала волю, а так же считала недопустимым огорчать родителей хоть в чем-то.

- Мамочка, ну ведь мы остались с тобою одни! Папы больше нет, и кто же у тебя еще есть, кроме меня? Зачем же ты меня уничтожаешь? Мамочка, я же так люблю тебя... Несмотря ни на что... Несмотря на все обиды...

- Вот и прекрасно, - произнесла королева на первый взгляд ободряюще, потеплевшим тоном, и приветливо улыбнулась. - А если любишь меня, то выходи замуж за Вольфганга.

Такой переход хлестнул принцессу еще больнее, чем невидимые мозговые розги. Только было увидела прежнюю любящую маму - и р-р-раз! - новый удар. Скулы Зорти предательски задрожали, но она все же поняла, что пустить слезу перед королевой нельзя, надо сдержаться и дать волю чувствам потом.

- Вот что, Ваше Величество, - произнесла принцесса с жаром. - Если этот гадкий принц Вольфганг посмеет явиться на обручение, я насажу кольца на его длинный крючковатый нос и завяжу его узлом!