– И не он. Но войне можно положить конец. Сделать это в его силах. Из тех трех, кто ее жаждал, двоих уже нет. Грозотень и Лунотень умерли. А Тенекрут не в счет. Он командует объединенными силами, но сам тяжело болен. Его можно заставить заключить мир. В противном случае просто ликвидировать. Мир Может быть восстановлен. И Таглиос вернется к прежней своей жизни. Но тот, кто послал меня, не будет прилагать усилий, не имея гарантий, что ему помогут избавиться от части его забот.

– Например?

– Сверкающие камни. Хатовар. Вы не безграмотный крестьянин. Вы ведь читали древние книги и знаете, что Хади шадаритов – лишь слабое подобие Кины, хотя жрецы Хади и отрицают это. Вам также известно, что Хатовар – древнее название трона Хади, и его считают местом падения Хади на землю. Тот, кто послал меня, полагает, что легенда о Хатоваре – позднейшая трактовка первоначальной и реальной истории Кины.

Копченый старался держать себя в руках. Изобразив улыбку, он заметил:

– Мне нужно время, чтобы все это переварить. Я сыт по горло.

– Это только первое блюдо. Честно говоря, тот, кто послал меня, доведен до предела. Ему нужен друг, союзник, пользующийся влиянием и имеющий возможность вырвать сорняк с корнем прежде, чем тот расцветет. Он сделает все, что в его силах, желая доказать свое расположение. Он велел мне сказать вам, что сможет даже устроить так, чтобы вы встретились с ним и смогли лично удостовериться в его честности, если сочтете этот шаг безопасным для себя. Он позволит вам взять с собой такое, количество телохранителей, какое сочтете нужным.

– Это много, чтобы переварить, – снова заметил Копченый. Ему хотелось только одного – поскорее убраться отсюда, пока ему ничто не угрожает.

– Уверен, что так. Достаточно, чтобы перевернуть ваш мир. А сколько будет еще! Однако наши переговоры затянулись. Нам бы не хотелось, чтобы ваше отсутствие вызвало тревогу. Отправляйтесь домой. Подумайте. Решайте.

– Как мне с вами связаться? Смуглый улыбнулся:

– Когда наступит время, летучая мышь вас найдет. Тогда вы отправитесь в какое-нибудь укромное место, на встречу с нами.

– Хорошо. Вы правы. Мне пора возвращаться. – Он направился к двери, все еще сомневаясь, не кроется ли за всем этим какой-нибудь подвох. Но ему дали спокойно уйти.

Поразмыслить было о чем. И разговор оказался продуктивным. Стало ясно, что Хозяева Теней заслали в город новых шпионов вместо прежних, уничтоженных колдунами Черного Отряда.

*

Смуглый коротышка, который плохо говорил по-таглиански, спросил вожака:

– По-вашему, он заглотит наживку? Тот пожал плечами:

– Информации вполне достаточно: мы знаем его слабые места. Страхи. Самолюбие. Амбиции.

Он получил возможность разрушить то, чего он боится; то, что ему ненавистно. А также вообразить себя великим миротворцем. У него есть шанс расширить границы собственной власти с помощью возможных союзников. И если он вынашивает предательские планы, то мы, в свою очередь, намекнули о вероятности их осуществления, Его собеседник улыбнулся. Остальные тоже. Затем вся восьмерка начала собирать вещи.

Вожак надеялся, что Копченый не станет ломаться слишком долго. Ибо Хозяин Теней торопился. А когда Длиннотень что-то тревожило, он был крайне суров.

Глава 26

Радиша всего на день опередила нас. Хоть тысяче человек сложнее тронуться с места, чем маленькой воинской части, мы двинулись вперед. Нарайян послал с нами самых расторопных и самых верных. И мы прибыли в город уже через два часа после Радиши.

Мы вошли в него уверенным маршем, открыто демонстрируя свои трофеи, и отправились прямиком в казармы, где находился Отряд, когда готовили войска. Казармы занимали те, кого мы здесь оставили, те, кто был ранен в битве при Гойе, и присоединившиеся к нам позже. Большинство ночевали по домам, а в казармах находились только во время дневной самоподготовки. Помещения были переполнены. Количество новобранцев перевалило за четыре тысячи.

– Возьми их под командование, – велела я Нарайяну, когда уяснила себесложившуюся ситуацию. – Нужно, чтобы, они стали частью нашего отряда. Изолируй их пока от остальных и поработай с ними.

– Легко сказать, но насколько это было, осуществимо на деле?

– Весть о нашем прибытии уже разнеслась, – сказал он. – Скоро весь город узнает.

– Это неизбежно. Я думала об этом. Многие таглианцы захотят получить ответ на вопрос о том, какая судьба постигла их сограждан. Надо будет обзавестись знакомыми – пусть они им рассказывают.

– Мы утонем в этом. – Он все чаще и чаще упускал слово «Госпожа» в беседах со мной. Видимо, считал, что мы – деловые партнеры.

– Может быть. Но известите их, что мы не уклоняемся от ответа. А также распространите весть о том, что множество таглианцев находится в ловушке в Дежагоре и если бы мне оказали некоторую помощь, я могла бы их освободить.

Нарайян как-то странно посмотрел на меня:

– На это у вас никаких шансов, Госпожа. Их можно считать мертвецами. Даже если они еще живы.

– Это известно нам. Но остальным знать не обязательно. И если кто-нибудь спросит, то надо говорить, что для их освобождения необходимо скорее сформировать войско и запастись оружием-. Это поставит на место тех, кому вздумается мне помешать. Если кто-нибудь и откроет рот – это будет означать, что судьба сограждан его не волнует. Нож говорит, здешний народ считает всех жрецов ворами. Если те станут играть жизнью их сыновей, братьев, мужей – это может реально возмутить народ. Их религиозные распри надо повернуть на благо нам. Если жрец гуннитов выступит против меня – обратимся к шадаритам и веднаитам. И никогда не забывайте упоминать, что я – единственный солдат в округе.

Нарайян опять состряпал свою отвратительную ухмылку:

– Вы хорошо все продумали.

– Ага, а чем было еще заняться в дороге? Итак, принимайтесь за дело. Нам нужно установить контроль над местными жителями, пока у них не появились сомнения в его необходимости. И прежде, чем каким-нибудь скандалистам захочется вставить нам палки в колеса. Отправьте послания членам вашего братства. Нам нужна информация.

У Нарайяна были организаторские способности, хотя по натуре он и не был лидером. Благодаря склонности к позерству он стал во главе небольшой группы, но никогда не смог бы повести большой отряд только потому, что пытался изобразить из себя что-то значительное.

Эти размышления навели меня на воспоминания о Костоправе. У того вообще не было этой божьей искры. Он был обычным командиром: намечал задачу, взвешивал варианты ее решения, назначал тех,! кто, по его мнению, лучше всего годился для ее выполнения. И, как правило, его действия и решения оказывались верны, за исключением последней битвы при Дежагоре, когда и стала очевидна его слабость как лидера.

Он не умел принимать решения на ходу. У него была слабо развита интуиция.

Все в прошлом, женщина.

Он умер.

Я не хотела думать о нем.

Слишком это было больно, все еще больно.

У меня много дел.

Мысли перескочили на новобранцев, свалившихся как снег на голову.

Выбор был небогатым. Уйма копьеносцев-юношей, преисполненных решимости, но вряд ли кто-нибудь из них смог бы сразу стать командиром. Черт, как мне недоставало моей команды, оставшейся в лагере.

Потом я вдруг подумала: а что вообще тут делаю и зачем сюда явилась. Совершенно пустые мысли, женщина. Все равно обратного пути у тебя не было. Нет больше той империи. И мне теперь там не было места.

Мне не хватало не только моего войска. Мне не хватало мудрых советчиков. Рам по-прежнему оставался моей тенью, прилагая к этому все усердие. Решительно вставал на мою защиту везде. Может, это строжайший приказ джамадара Нарайяна?

– Рам, а вы знаете местность в округе Таглиоса?

– Нет, Госпожа. До того как я вступил в Отряд, я никогда здесь не бывал.

– Мне нужны те, кто хорошо знает местность. Найдите их, пожалуйста.

– Госпожа?

– Место не годится для лагеря. Большинство приходят на строевую подготовку прямо из дома. И зачем я это все объясняю? – Их ничто не должно отвлекать. Наилучший вариант – на возвышенности, у южной дороги, ближе к воде и лесным зарослям.