(предсказание)

За тучей спят лучи,

Зловещей и при теле.

Над ледяной водой

Распластано тепло.

Чугунные грачи

В Россию прилетели,

И стал апрель бедой,

Саврасову назло.

Но вышел я за дверь…

Там день родился ссудный,

Чугунный мой испуг -

За все грехи вина.

Куда идти теперь?

Ведь в жизнь поверить трудно,

Когда гудит вокруг

Чугунная весна.

Покойников, спеша,

Хоронит Русь Святая.

Сохранна святость в ней

Среди чугунных птиц.

Усталая душа,

Из тела вылетая,

Средь бездны чёрных дней

Не ведает границ.

Душе пришёл чёред

Страдать за тех, кто выжил,

Лить слёзы в небесах

По тем, кто жив пока.

Чугунных птиц полёт

Над полем красно-рыжим…

В людских глазах и страх,

И смертная тоска.

Велик чугунный гул,

В рай стёжки перекрыты.

Лишь тяжкие труды

В страдании и зле.

Чугунный Вельзевул

Со злой разбойной свитой

Чугунные следы

Оставил на земле.

Нам не прильнуть к лучам

Озябшими губами.

Весны холодной топь,

Что под ногами смрад.

Стреляют по грачам

Не ставшие рабами.

Но рикошетом дробь

Летит к стрелкам, назад.

Как мрачен чернотал!

Среди грачей теперь я…

В чугунных лбах застрял

Мир злобы и… вещей.

Разят нас наповал

Грачей чугунных перья,

Но я рабом не стал

За чашку кислых щей.

Спит Вечевая Русь,

Уставшая от стресса.

Не знал Российский Дом

Пока страшней невзгод.

Я смерти не боюсь!

Но больно мне, что бесы,

В обличье птиц кругом…

Терзают мой народ.

Я вышел за порог…

Ждать за весною лета.

Клюёт крылатый враг

Виновных без вины.

Хочу, чтоб слышал Бог

Сметенный крик поэта.

Тому, кто нищ и наг,

Страшиться ли весны?

Рабом я никогда

И не был, и не буду.

Вся наша суть в любви…

Да будет Русь свята!

Чугунная беда

Пускай летит отсюда

В заморские свои,

Потешные места.

Туда пускай летят,

Где сказки о свободе

Наивны и глупы,

Где не было её;

Туда, где тяжкий ад

Свободой стал в народе.

Обманутой толпы

Привычное житьё.

Не будет чёрных туч,

И верю я, что скоро

Земля поглотит враз

Грачей чугунных плоть.

Российский дух могуч,

Не стерпит он позора.

Благослови же нас

На ратный труд, Господь!

* * *

Теплоход причалит

Со смехом и слезами…

Сам себя встречаю

На морском вокзале.

Ночь, что морж, клыкаста,

В дождевом потоке.

Себя встречаю часто

Во Владивостоке.

Опустели трюмы,

Комфортные каюты…

Я стою угрюмо,

Сложив в часы минуты.

Мокрый я, что рыба,

На душе – остуда.

Снова я не прибыл

Рейсом ниоткуда.

Ресторан под боком,

Что зовут «Волною».

Как Владивостоку

Встретится со мною?

Водки триста граммов

Выпью сходу, сразу,

Познакомлюсь с дамой

Я с плавучей базы.

Еду миловаться

Я к прекрасной даме.

Ей надо оторваться

По большой программе.

Скажет безучастно

Дама с ясным взором:

«Не грусти напрасно.

Ты прибудешь скоро».

Как же ты коварна,

Милая подружка.

Дулю санитарам

Из большой психушки!

Ухожу бесследно,

В радости беспечной

К морвокзалу еду.

Долго ждал я встречи.

* * *

В небе чёрном паутиной

Растянулся млечный путь…

Заклинаю, Антонина,

Встреч у моря не забудь!

Ты – судьба моя земная,

Потому нас разлучит

Сам Господь. Он, много зная,

Помнит, видит и… молчит.

Он позволил нашей встрече

На мгновенье расцвести…

Затеряемся мы в млечном

И единственном пути.

Там сольются наши души.

Здесь мы встретились не зря,

Чтобы слышать, чтобы слушать,

Ничего не говоря.

Век наш делится на крохи,

То, что грустно, не смешно.

Наши выдохи и вздохи,

Как мгновение одно.

Яркий миг того, что было,

Звёзды неба сохранят.

Может быть, меня любила

Ты сто тысяч лет назад.

Над водой скажу морскою,

В стонах волн, в их голосах,

Что не будет мне покоя

Без тебя и в небесах.

Это сон, короткий очень.

Антонина, ты поверь,

Мы, пройдя сквозь дни и ночи,

Не расстанемся теперь.

Дом наш там, над головою,

Там любовь – и смех, и стон.

Там извечное, живое.

Здесь – иллюзия и сон.

Мы уйдём из сказки строгой

Сквозь поток ночей и дней

Дальней млечною дорогой,

Я найду тебя на ней.

В НАЧАЛЕ ДНЯ

Волной на шее синее кашне,

Над ним – мои пылающие щёки…

Я не в бурлящем, разноцветном сне.

А в городе страстей – Владивостоке.

Я в городе поэзии моей,

С которой выпадает жить немирно.

А в беззаботность иллюзорных дней

Мне вериться, но только лишь пунктирно.

Мой мир реален – это не кино,

Пусть для иных он жест или причуда,

И якорем, опущенным на дно,

«От имени народа» я не буду.

Под дудочку пахучего хорька

Плясать и петь я вовсе не намерен.

Для большинства – он гений на века,

А для меня коварный сивый мерин.

Я в мороси морской слегка продрог,

Я одинок в сплошной людской лавине.

День начат и не будет без дорог,

Моих дорог, неведомых отныне.

Пусть недруги в меня не влюблены,

Закрыли мне все выходы и входы…

С утра уже объелись белены

На почве моей внутренней свободы.

Иду себе в кашне своём вперёд,