– Не беспокойтесь, агент Бейн. Узнав от подчиненного о том, что ваше имя фигурирует в стишке Массовика-затейника восемнадцатилетней давности, я не сильно всполошился. Работайте над профайлом, а мы окажем вам всю необходимую помощь. Тот факт, что вы затребовали копии материалов по делу Касси Байерс месяц назад, свидетельствует о вашей решимости раскрыть дело и дает мне надежду, что вместе мы остановим этого сукиного сына.

Напряженные плечи и плотно сжатые губы Эвелин немного расслабились. Зато упомянутой решимости в глазах только прибавилось, когда она сказала:

– На этот раз ему не уйти.

Томасу очень хотелось ей верить. Бриттани Дуглас пропала тринадцать часов назад, и, по его мнению, даже если удастся поймать Массовика-затейника, об успехе расследования не будет и речи, если они не сумеют найти девочку живой.

Он тоже опустился в кресло и глотнул остывшего час назад кофе.

– Скажите честно, агент Бейн, мы уже опоздали?

Она чуть подалась вперед, глядя ему в лицо изумрудно-зелеными глазами.

– Пока не знаю. И даже после того, как изучу дело, не буду знать со стопроцентной вероятностью. Поэтому вам ни в коем случае не следует отпускать занятых поиском людей, которых я видела по дороге сюда. Мне нужна вся информация о Бриттани, все, что у вас есть. И все хранящиеся в участке материалы по делу восемнадцатилетней давности. На основе этих сведений я составлю психологический портрет преступника. Порой, хорошо изучив жертву, можно понять, что происходит в голове похитителя. А если вы поймаете его – найдете и Бриттани.

Томас быстро кивнул. В нем снова начал разгораться огонек надежды, неуклонно угасавший уже много часов с каждым движением минутной стрелки.

– ФБР прислало к нам людей из КБРПД. Они сказали, что знают о вашем назначении.

Команда быстрого реагирования на похищения детей прибыла в Роуз-Бей со всей поспешностью, устроила штаб в маленьком конференц-зале полицейского участка и немедленно приступила к работе. Но агентам до сих пор не удалось обнаружить след Бриттани. «Возможно, профайлер изменит ситуацию», – подумал Томас.

– Агенты из КБРПД приготовили для вас рабочее место у себя в штабе. У них есть все, что вам может понадобиться, но, если позволите, я коротко введу вас в курс дела.

– Отлично. – Эвелин достала блокнот и ручку.

– Бриттани Дуглас похитили прошлым вечером во дворе. Мать была в доме, когда это случилось. Она не видела похищения, но сказала, что периодически выглядывала из окна, так что преступнику хватило совсем короткого промежутка времени, чтобы схватить девочку и скрыться. Когда к девяти тридцати вечера Бриттани не вернулась в дом, мать вышла во двор позвать ее и нашла листок бумаги с детским стишком-потешкой.

Томас не стал говорить, что, прочитав его, все старые копы в участке побледнели.

– Это был какой-то известный стишок? Самый обычный? – Эвелин задала вопрос ровным голосом, но все ее тело напружинилось.

Сведения о том, что на местах похищения преступник оставляет детские стишки, восемнадцать лет назад попали в прессу – потому журналисты и дали ему такое прозвище. Но они не знали слов этих стишков.

– Нет, – покачал головой Томас. – Не обычный.

Эвелин глубоко вздохнула:

– Как и тогда.

– Бриттани похитил тот же человек, что был здесь восемнадцать лет назад?

– Пока не знаю. Сначала мне нужно внимательно изучить все факты и обстоятельства. Честно вам скажу, материалы по старому делу я прочитала лишь частично. – Она опустила глаза и несколько секунд смотрела на свои колени, будто не решаясь что-то сказать. В конце концов добавила: – Я прочитала только стишок, оставленный похитителем в спальне Касси.

Стишок, в котором упоминалось и ее собственное имя. Томасу это не понравилось, но он понимал мотивы агента Бейн.

– Что ж, теперь все документы в вашем распоряжении. Изучив их, вы сможете мне сказать, с кем мы имеем дело – с тем же преступником или с подражателем.

«Пожалуйста, пожалуйста, пусть это будет подражатель!» – мысленно взмолился он. Похищение ребенка – само по себе дело скверное. Но Массовик-затейник восемнадцать лет назад не оставил ни одной зацепки, ни единой улики. Он появлялся и исчезал, как привидение. За все прошедшие годы никто не сумел найти ни пропавших девочек, ни его самого. Томас боялся, что в этот раз все будет так же, если Массовик-затейник вернулся. И не важно, сколько еще агентов пришлет в Роуз-Бей ФБР со всеми их базами данных, спецоборудованием, научным знанием и профессиональным опытом.

– Да, – пообещала Эвелин. – Дайте мне пару часов, и я скажу вам, кто он.

Еще пару часов… Незримый груз, давивший на плечи Томаса, будто удвоился. И зачем только он спросил сегодня у агента из КБРПД, каковы шансы найти Бриттани живой? Не спросил бы – не узнал, что большинство украденных детей, чьи тела когда-либо удавалось обнаружить, были убиты в первые три часа после похищения.

Быть может, и правда поздно искать девочку?

Штаб КБРПД в полицейском участке был размером с однокомнатную квартирку Эвелин. Столы были почти вплотную придвинуты один к другому и загромождены компьютерами, ноутбуками, папками и стопками фотографий; портфели и дорожные сумки с буквами «ФБР» валялись под столами и в тесных проходах. А в уголке сладко дрых бладхаунд – вероятно, сотрудник Кинологической службы ФБР, предположила Эвелин.

Вроде бы в комнате должны были толпиться федералы и полицейские, но сейчас за дальним столом сидела только одна женщина. Она сосредоточенно смотрела в монитор, не обращая внимания на гул голосов, доносившийся из помещения участка. Увидев Эвелин, женщина сразу вскочила и устремилась навстречу. Все, от резко обозначившихся морщинок на лбу до уверенной походки, свидетельствовало о том, что она тут главная.

Эвелин протянула руку, и агент ее энергично затрясла, так что запрыгали буйные кудри, затянутые в хвост на макушке. Слова посыпались со скоростью, обеспеченной, видимо, литрами кофе:

– Меня зовут Карли Санчес, я старший агент. Вызов поступил десять часов назад, мы прибыли на место и работаем уже семь часов.

– Я Эвелин Бейн. Томас предупредил вас о моем приезде?

– Да! Нам очень нужна ваша помощь.

– Далеко продвинулись?

В маленькой комнате было душно. Кондиционер под потолком трудился изо всех сил, разгоняя прохладный воздух, но не мог победить жару Южной Каролины и такое количество компьютеров, пашущих в тесном замкнутом пространстве.

– Мы взяли показания у родителей, собрали сведения о распорядке дня Бриттани, о возможных недоброжелателях семьи и так далее. Члены моей группы сейчас опрашивают соседей. Мы все соберемся здесь, когда у вас будет готов профайл.

– О'кей.

– Вон то чудо в углу зовут Коди, – указала Карли на бладхаунда. – Кинолог на минутку отлучился. Они из команды человеческих запахов, только что прибыли и сейчас пойдут в дом Бриттани.

Эвелин вздохнула с некоторым облегчением. Это хорошо, в Кинологической службе ФБР есть еще отдел, в котором собаки специализируются на поиске человеческих останков, их натаскивают только на трупный запах.

– Есть какие-нибудь зацепки? – Она поправила на плече тяжелую сумку, взглянув с невеликой высоты своих пяти футов двух дюймов в глаза Карли, которая на голову возвышалась над ней.

Карли закусила губу, но на ее лице читалась досада, а не поражение. В составе ФБР было десять команд быстрого реагирования на похищения детей, они работали по всей стране, помогая местным органам правопорядка. Как только поступало заявление о пропаже ребенка, агенты из КБРПД подключались к делу. Если похищение совершал кто-то из разведенных родителей, шансы найти ребенка были очень велики. Если же действовал преступник, статистика не внушала надежд, так что в подобных подразделениях служили либо неисправимые оптимисты, либо агенты с железными нервами.

Вероятно, то же самое можно было сказать и о сотрудниках Бригады поведенческого анализа. И Эвелин знала, к какой категории себя отнести.