Она взяла платифера и стала толкать, и песок пересыпался через ее руки.

— Глядите, — сказала она Сэму и Эми. — Вот он приближается.

Ей надоело, что Эми строит свой дом. У Эми получился большой дом, на который ушло много песка, и она проделывала двери и окна в Доме и все возилась и возилась с ним. Это раздражало, потому что Сэм водрузил башню на ее Дом, а Эми разрушила ее и велела ему проложить дорогу к ее двери, что она строим дом, а у ее дома нет башен. Эми взяла совок и проделала углубления за окнами в вставила в отверстия пластик, так, чтобы можно было заглянуть вовнутрь. Перед домом она соорудила стену и устроила в ней арку для дороги. И им обоим прошлось сидеть и ждать, пока Эми строила. И Ари глядела на эту арку, где должна была пройти дорога, и решила, что это — подходящее место, где песок весь обрушится.

— Глядите!

— Нет! — вскричала Эми.

Ари ринулась прямо в арку. Бац! Рухнула стена. Песок засыпал ее руку, а она неотвратимо двигалась, потому что платиферы так двигались, несмотря ни на что. Даже несмотря на то, что Эми схватила ее руку и пыталась остановить.

Сэм помог ей все разрушить.

Эми закричала и толкнула ее. Она в ответ толкнула Эми. Появилась Федра и сказала им, что драться нельзя и что все они уходят в дом.

Рано.

И виновата эта противная Эми Карнат.

На следующий день Эми не появлялась. Так всегда происходило с теми, с кем она дралась. Жаль, конечно. Ты дерешься с ними, и их уводят насовсем, и ты потом встречаешь их только по праздникам. Раньше были Томми, и Энджел, и Жерри, и Кейт — всех их увели, и они больше не могли с ней играть. Так что когда Эми на следующий день не пришла, у нее испортилось настроение, она рассердилась и сказала Федре, что она хочет, чтобы Эмми вернулась.

— Если ты не будешь драться с ней, — сказала Федра. — Мы попросим сиру.

Так что Эми вернулась. Но после этого она была какая-то странная. Даже Сэм был странным. Так случалось всякий раз, когда она делала что-то, что они позволяли ей.

Это на интересно, подумалось ей. Так что она начала дразнить их. Она утащила у Сэма грузовики и все их перевернула. И Сэм позволил ей это сделать. Он просто сидел в стороне и хмурился, преисполненный печали. Она разрушила дом Эми до того, как та его закончила. Эми только надулась.

Сэм снова перевернул свои грузовики и придумал, что у них произошла авария. Это была отличная игра. Она тоже играла и ремонтировала грузовики. Но Эми продолжала дуться, так что она наехала грузовиком на нее.

— Перестань, — набросилась на нее Эми. — Перестань!

И тогда она ударила ее машиной. Эми упала, а Ари встала, и Эми встала. И Эми толкнула ее.

Тогда она толкнула ее сильнее и ударила ногой. Эми тоже ударила. Ари ударила снова. И они били друг друга, пока Федра не вмешалась. Эми плакала, и Ари успела ей еще здорово врезать ногой прежде, чем Федра растащила их.

А Сэм просто стоял.

— Эми вела себя как сосунок? — сказала Ари в тот вечер, когда маман спросила ее, зачем она ударила Эми.

— Эми не сможет больше проходить, — сказал маман. — Если вы будете продолжать драться.

Так что пришлось пообещать жить мирно. Но сама Ари в этом не видела необходимости.

Эми не появлялась пару дней, а затем вернулась. Но она была обиженная, держалась особняком, и от нее не было никакой радости. Она даже не стала разговаривать, когда Сэм старался порадовать ее.

И тогда Ари подошла и сильно лягнула ее, несколько раз; Сэм пытался остановить ее. Федра схватила ее за руку и сказала, что она — плохая, что она должна сидеть и играть сама с собой.

Этим она и занималась. Она взяла грейдер и делала печальные и сердитые дороги. Сэм, наконец, подошел и стал по ним ездить грузовиком, но чувство обиды не проходило. Эми сидела в дальнем углу и ныла. Так это называла маман. Эми не будет больше играть. Ари ощущала в горле комок, который было невозможно проглотить, но она уже на такой младенец, чтобы плакать, и у нее вызывали отвращение всхлипывания Эми, это раздражало ее и уничтожало любую возможность радости. Сэм тоже был грустным.

После этого дня Эми появлялась не слишком часто. А когда появлялась, играла отдельно, и Ари сильно стукнула ее один раз в спину.

Федра взяла Эми за руку и увела ее в дом.

Ари вернулась к Сэму и села. Валери почти никогда не бывал здесь. И Пит — тоже. Они оба нравились ей больше всех. Оставался только Сэм, но Сэм — это только Сэм, ребенок с невыразительным круглым лицом. С Сэмом было все в порядке, но он мало разговаривал, разве что разбирался в платиферах и в починке грузовиков. Он ей вполне нравился. Но она потеряла многое. Если тебе что-то больше всего нравится, то оно и пропадает.

Она потеряла не Эми, а Валери. Сиру Шварц перевели, а это означало, что и Валери — тоже. Она спрашивала его, приедет ли он обратно повидаться с ней. Он говорил, что да. Маман говорила, что это слишком далеко. Так что она поняла, что он в самом деле уехал и никогда не вернется. Она на него очень сердилась за то, что он уезжает. Но он не был виноват. Он подарил ей свой космический корабль с красными огнями. Вот насколько он сожалел о разлуке. Маман сказала, что ей следует вернуть корабль, так что ей пришлось это сделать до того, как она сказала «до свидания» и ушла из дома Шварцев.

Она не понимала, почему это было несправедливо, но Валери плакал, и она — тоже. Сира Шварц сердилась на нее. Она это заметила, несмотря на то, сира Шварц была с ней любезна и сказала, что ей будет не хватать Ари.

Маман увела ее домой, и она проплакала весь вечер, пока не уснула. Несмотря на то, что маман сердилась и велела ей прекратить плакать. Она ненадолго прекратила. Но еще в течение нескольких дней она будет всхлипывать. А маман потребует прекратить и это, прошлось подчиниться, потому что маман становилась все более встревоженной, и вокруг дома все сгущалось — только так она и могла выразиться. От этого все делалось ужасным. Так что она знала, что расстраивает маман.

Иногда она пугалась. И не могла сказать, почему.

Она грустила по Эми и старалась хорошо относиться к Сэму и Томми, когда тот приходил, но при этом думала, что если Эми вернется, то она снова ее ударит.

Она бы стукнула и Сэма и Томми тоже, но ели она так сделает, то останется совсем одна. Федра сказала, что ей надо быть хорошей, а иначе никто из детей не захочет с ней играть.

— Это — та самая Комната? — сказал Инструктор.

— Да, сир? — откликнулась Кэтлин. Она была взволнована и обеспокоена. От Старших она слышала о Комнате. Она слышала о том, что в ней может происходить что-то типа внезапного включения и выключения света, а иногда бывает вода по полу. Однако ее Инструктор всегда произносил Правильное Слово. Ее Инструктор сказал ей, что ей надо пройти туннель и сделать это быстро.

— Ты готова?

— Да, сир.

Он открыл дверь. За ней находилось маленькое помещение с другой дверью. Вход закрылся, и свет погас.

Холодный сырой сквозняк ударил ее в лицо. И еще там было эхо.

Она пошла, не представляя даже, куда ведет туннель, и вообще в туннеле ли она.

— Стой? — вскрикнул голос. И красная точка обожгла стену, и раздался хлопок.

Это был выстрел. Она знала это. Ее тело знало, что делать; она бросилась на пол, намереваясь перекатиться и найти укрытие, однако пол целиком накренился вниз, и она покатилась вниз по трубе, и плюх! — в холодную воду.

Она замолотила руками и ногами и встала в воде, доходившей ей до колен:

— Ты никогда не верила в отсутствие угрозы. Кто-то стрелял. Ты бежала и добралась до укрытия.

Но: надо пройти туннель, говорил ей Инспектор. Как можно быстрее.

И она отправилась, быстро, насколько могла, пока не наткнулась на стену, и поспешила вдоль нее, снова вверх, выбираясь на сухое место. Пол звенел под ее подошвами. Шум ей мешал. Было темно, но она хорошо видна в темноте из-за светлой кожи и волос. Она не знала, должна ли она красться или бежать, но быстро — значит, быстро, раз сказал инспектор.