Сначала Горюнов и его проводник полюбовались на ажурную «линейку» фермы Суперструнника сверху, то есть из прозрачной кабины флайта «Ауди».

С расстояния в тысячу километров сооружение и впрямь напоминало линейку с нанесёнными на неё делениями, концы которой терялись в тёмной пустоте космоса. Но уже вблизи, с расстояния в два километра, «линейка» Суперструнника превратилась в красивую ажурную консоль, пронизанную по центру блестящей гофрированной трубой. По ней кое-где ползали мигающие огоньки, вспыхивали и гасли облачка и струйки дыма, и было видно, что это огромная серьёзная конструкция, созданная для великой цели.

Руслан проникся. Даже сравнил Суперструнник с первыми ускорителями элементарных частиц на Земле, казавшимися грандиозными инженерными артефактами. Но все они, конечно, уступали Суперклизме по сложности, мощности и размерам. Люди ещё никогда прежде не строили сооружений длиной в двадцать тысяч километров.

Показали Руслану и зоны повышенной опасности. Их на самом деле было пять. Две – на концах фермы, так называемые вакуумные коллиматоры, две – также на противоположных участках фермы ближе к середине, это были фазовые резонаторы (каждый – длиной в сто сорок километров), и одна в центре консоли – собственно ворп-генератор, создающий условия для рождения «суперструны».

В принципе, все эти участки стройки не представляли особой опасности для монтажников, поскольку становились таковыми только во время запуска генератора. Впрочем, как и остальные узлы Суперструнника. Но их установка, налаживание и тестирование требовали ювелирной точности, терпения и осторожности, поэтому допускались к монтажу этих сверхважных узлов только специалисты. Никому, кроме них, делать в особо охраняемых зонах было нечего.

Тем не менее инспектора ФАК в сопровождении пограничника пропустили в одну из таких зон, по настоянию Руслана, и он с интересом прогулялся, точнее, поплавал в невесомости вдоль длинных километровых решёток, образующих вакуумный коллиматор. Монтаж коллиматора был закончен, поэтому люди на этом участке фермы Суперструнника почти не появлялись. Лишь однажды мимо пролетел на флайте человек в прозрачных доспехах сборщика, таща на буксире ажурную трубу. Да над головой изредка вспыхивали огоньки прожекторов, лучи которых, невидимые из-за отсутствия воздуха, освещали пакеты решёток или же отражались от каких-то зеркальных конструкций.

Охрана зоны в сфере обзора не появлялась. Но Руслан знал, что за пространством вокруг фермы ведёт наблюдение специальный инк по имени Октопус, имеющий тысячи видеокамер, и ни одно движение или появление каких-либо непрошеных гостей и объектов не оставалось незамеченным. При необходимости к нарушителю невидимых границ зоны тут же «спускался с небес» флайт охраны и помогал ему быстренько убраться подальше, за пределы охраняемого участка.

Удовлетворившись осмотром колоссальной сложности сооружения, монтаж которого уже заканчивался, Руслан вернулся в жилую зону стройки и пообедал в местной столовой. Лейтенант Мешем есть отказался, сославшись на давно запланированную встречу с руководством. Руслан, предоставленный наконец самому себе, с удовольствием заказал пти пате с грибами, стерляжью уху и жареный фригорэ. Огляделся: показалось, что кто-то исподтишка наблюдает за ним.

В столовой было немноголюдно. Две компании в костюмах монтажников спецстроя занимали два столика у длинного панорамного окна с видом на искрящуюся реку Млечного Пути. Кроме того, в разных концах большого зала сидели поодиночке и парами разного рода служители других видов деятельности в космосе: пограничники, охранники, инконики, связисты и люди без определённого (с виду) рода занятий. Один из них, в бело-жёлтом унике с тремя звёздочками на рукаве, поймал взгляд Руслана, заулыбался и подсел к инспектору. Это был китаец.

– Извините, не помешаю? – Говорил он по-английски чисто, но не без акцента. – Сю Синьцзы, астроном.

– Руслан Горюнов, – без энтузиазма назвался Руслан. – Инспектор ФАК.

– О, крутая контора, мой друг там работал. Вы можете остановить стройку, да? Я тут недавно, предложили поработать консультантом, я согласился, но такая грандиозность – даже страшно! Вдруг бабахнет, и по планетам гравитация волной? Вам так не кажется?

– Не кажется, – улыбнулся Руслан. – Характеристики Суперклиз… э-э, Суперструнника хорошо просчитаны, никаких гравитационных волн не будет.

– Почему вы так уверены? А если учёные неправильно рассчитали? Практика не всегда подтверждает теорию. Вы верите этому человеку, Херцигу? Я – нет.

Руслан пожал плечами. Херциг ему самому не понравился, но делиться своими впечатлениями с незнакомым человеком не хотелось.

– Это ваши проблемы.

– Но Суперклизма (это слово китаец выговорил безошибочно) создаст множество чёрных дыр! – не отставал Сю Синьцзы. – Вы представляете, что такое чёрная дыра?

– Немножко представляю, – скромно сказал Руслан.

– Немножко! – фыркнул китаец. – Гравитационное поле чёрной дыры столь велико, что не позволяет даже фотонам покидать пределы горизонта событий, практически равного радиусу дыры. Любое физическое тело, будучи захваченным чёрной дырой, будет разорвано приливными силами.

– Но ведь речь идёт о микроскопических чёрных дырах, масса которых невелика. Суперструнник создаст развёрнутую «струну», которая породит ливень экзотических частиц и цепочку маленьких чёрных дыр, которые тут же испарятся.

– Вы уверены? Откуда вам это известно? Вдруг расчёты господина Херцига неверны, и чёрные дыры не рассосутся, а, наоборот, начнут расти и засасывать в себя окружающее их вещество?

– Расчёты проверены сотней независимых экспертов, – неуверенно сказал Руслан.

– Они тоже могут ошибаться, особенно если неверна теория. Вы хорошо знаете теорию Херцига?

– Упруго-кристаллического вакуума?

– Её называют ещё теорией глобального скалярного поля. – Китаец хихикнул. – А мы ещё короче – «теорией ТПЧ».

– Что такое ТПЧ?

– Темнота под черепом. – Сю Синьцзы снова хихикнул.

Руслан вежливо улыбнулся.

Китаец перестал улыбаться, поднял руки.

– Всё, не буду больше мешать. Извините. – Он мелко покивал и быстро удалился, заговорив на китайском: ему кто-то позвонил.

Руслан озабоченно посмотрел ему вслед, не понимая, чего на самом деле хотел от него астроном. Впечатление складывалось такое, будто Горюнова проверили каким-то образом на профпригодность, умело выпытали его взгляды на стройку, но понял он это запоздало.

Сю Синьцзы… астроном… интересно, что нужно астроному на территории жилого сектора Суперструнника? Телескопов здесь нет, наблюдение за звёздами не предусмотрено, за пространством следит техника. Кто он такой, этот странный китаец?

«Шустрый, – мысленно позвал Руслан терафима, – выясни, где работает астроном Сю Синьцзы и что он делает на Суперклизме».

«Слушаюсь, хозяин», – так же мысленно ответил личный инк-помощник, рецепторы которого были вшиты под кожу на висках Руслана.

Личными инками пользовались почти все работники умственного труда, как и агенты спецслужб, но лишь последние для оперативной работы вшивали себе терафимы под кожу, расширяя информационные и оперативно-тактические возможности.

Пока Руслан обедал, Шустрый связался с Иваном Грымовым, инструктировавшим Руслана, и выяснил через него, что астроном Сю Синьцзы не числится в бригаде обслуживания Суперструнника, зато является одним из ведущих специалистов Сферы, комплекса телескопов, где работал и погибший Артур Крестовский. Что он делает на территории жилой зоны Суперструнника, выяснить не удалось. Возможно, китаец просто наведался к кому-то в гости. А его неожиданное знакомство с Горюновым и вовсе казалось абсолютно спонтанным, случайным. Но именно это и настораживало. Знать о новом назначении Руслана он не мог. Но и просто так астрономы к незнакомым людям не пристают и странные вопросы не задают. Что-то крылось за этой встречей, с чем надо было разобраться в самое ближайшее время.