– Госпожа Ветана, не окажете ли вы мне честь? Прошу пойти со мной на гулянья.

– Гулянья? – откровенно не поняла я.

– Послезавтра вечером годовщина коронации. По этому случаю на площадях устраиваются гулянья. Я вас приглашаю в Зеленый город.

Я подумала пару минут. Почему бы нет? Все время отказываться я не смогу, придется принять хотя бы пару приглашений, чтобы потом с чистой совестью сказать, как мы друг другу не подходим. Да и погулять хочется. А может, сказалось мое раздражение, из-за которого я потеряла обычную осторожность. Так я бы отказала, но… А по рождению я могла бы танцевать и на площади в Белом городе.

– Благодарю за приглашение, господин Крамар.

– Дэйв.

– Благодарю за приглашение, господин Крамар, – еще раз с намеком произнесла я. Никаких «Дэйвов», «Дэви» и прочей фамильярности.

Мужчина понял правильно.

– Там будут танцы и королевское угощение. Можно приятно провести время, завести полезные знакомства…

Я вежливо улыбнулась. Ну да. Полезные знакомства с купцами и королевское угощение. То есть хлеб, жаренная на углях птица, средней паршивости танцы… Но иногда так хочется праздника! А я уже столько времени не танцевала.

Что бы надеть?

Господин Крамар прочел на моем лице тяжкие раздумья и откланялся, а я осталась перебирать содержимое шкафа. Идти было решительно не в чем. Впрочем… Лавка старьевщика всегда к моим услугам. Если покопаться, у него можно найти что-нибудь вполне приличное.

– Госпожа Ветана, доброго здоровьичка!

– И вам не хворать, господин Мирий.

Я улыбнулась знакомому стражнику. Стражники были у меня частыми гостями. Лечила я хорошо, брала недорого, а что жила в Желтом городе, а не в Зеленом, так и не беда. Дешевле станет. Получали стражники вполне прилично, но ведь у всех семьи, дети, тут каждый медяк будешь экономить.

– Так ежели я хворать не буду, вы без работы останетесь, госпожа Ветана.

Мирий, симпатичный мужчина лет пятидесяти, десятник и прекрасный семьянин, не только забегал ко мне сам, но и приглашал время от времени к детям. С его женой мы дружили, чуть-чуть сплетничали во время моих визитов, я рассказывала ей об изготовлении кремов и притираний, она делилась со мной рецептами пирогов, мы были вполне довольны друг другом.

– Ничего, в белошвейки пойду, – рассмеялась я. – Что случилось?

– Да вот… не поглядите ли?

Погляжу, конечно. Тем более что повязку на руке видно издали.

Я привычно развернула бинты, сразу сматывая их в рулончик. Рана выглядела нехорошо. Красные края… Пока не заболело всерьез – ходил, гулял. А как разболелось – мигом ко мне бросился!

– Что случилось?

– Да Угря ловили.

– Угря?

– Контрабандист такой. Нам тут чайка капнула, где у него встреча будет, – посплетничать Мирий никогда не отказывался, но только о делах прошедших. – Подстерегли, да они не растерялись, с ножами на нас пошли…

– Вот ножом вам и досталось?

– Да. Хотя Угря мы тоже приложили. Авось сдохнет.

Жаль вас разочаровывать, господин Мирий. Не сдохнет, в том числе и благодаря моим усилиям. И сегодня ночью я опять пойду менять ему повязку.

– Зато кораблик их захватили, добычу взяли, вчера весь день в бегах. Пока отчет, пока то-се, рану наш коновал промыл, перевязал, вроде вчера и ничего было, а сегодня как-то… Вы лучше делаете. Уж помогите, госпожа Ветана?

Я кивнула. Дело привычное. Промыть, прижечь, перевязать… Но почему рана такая странная? Принялась осторожно промокать выделяющуюся жидкость. Мутноватая. Воспаление? Неужели плохо промыли? Или бинты не слишком чистые?

Или…

– Кинжал чистым был?

Мирий задумался.

– Знать бы…

Такое тоже могло быть. Если кинжал чем-то смазали, а их лекарь рану как следует не прочистил, не промыл… Всякое бывает.

– Придется потерпеть.

Мирий печально вздохнул.

– Ну, надо так надо.

Кусок кожи он закусил и честно терпел, пока я промывала рану, пока осторожно исследовала ее, пока делала примочку со специальным отваром, чтобы вытянуть попавшую в рану грязь. Пот с мужчины лился ручьями, пару раз мне даже показалось, что он смешивается со слезами, но я благоразумно промолчала. Мирий тоже.

Под конец я наложила примочки с чистотелом и подорожником, приготовила настои, перевязала чистой тряпицей и вопросительно посмотрела на стражника.

– Есть возможность ко мне завтра забежать?

– Обязательно забегу, госпожа Ветана.

Я подумала, что вечером надо бы расспросить контрабандистов. Мало ли чем они ножи мажут?

Оказалось все намного проще. Ножи у них для всего и сразу. И рыбу, и стражников пытались выпотрошить одним и тем же ножом, а вымыть его не догадались. Вот и пошло. Но хоть не яд, и то радость. Мирий точно на поправку пойдет, у меня на это рука легкая. Даже если я своим даром не пользуюсь в открытую, все одно раны быстрее заживают. И воспаления никогда не случается.

Дар…

Вот и Угорь чувствовал себя лучше. Пока в беспамятстве, но жара, считай, почти не было, гноя тоже, плохого запаха из живота не наблюдалось, и чутье говорило мне, что заживление идет более-менее прилично. Через пару дней можно будет давать ему что-то вроде бульона.

Братья выслушали мой прогноз, но выглядели сомневающимися. Я вскинула брови – что случилось? Признался младший брат:

– Лита нашла лекаря. Тот утверждает, что ранение в живот – верная смерть.

– Он ведь не видел больного?

– Лита хотела, но мы не позволили приводить кого попало.

– А я не кто попало?

– О вас, госпожа Ветана, слава хорошая. Говорят, что вы неглупая и не болтливая, – усмехнулся старший брат.

Я посмотрела на него впрямую. Глаза в глаза.

– Жемчуг – ваша идея или брата? Учтите, я его все равно не верну. Будет мне платой за риск.

Мужчины переглянулись и усмехнулись. Напряжение чуть спало.

Я не знаю, откуда у людей такое странное убеждение, что все продается и покупается, но сейчас они считали, что знают мне цену, и смогли чуть-чуть расслабиться. Купленный человек не так опасен. Разубеждать их я не собиралась.

– Вы догадались, госпожа Ветана?

Это старший брат. Забавно, их имен я так и не знала. Я покачала головой.

– Я ни о чем не собираюсь думать. Вот больной человек, – движение рукой в сторону кровати, – я его лечу. Все.

Братья переглянулись.

– Мы надеемся, госпожа Ветана, что вы и дальше будете придерживаться этого же мнения, – озвучил старший. – Верьте, мы умеем быть благодарными.

Надеюсь, благодарность будет выражаться не в безболезненности моей смерти?

Жить хочется.

Никогда не была на простонародных гулянках.

Сейчас смотрела вокруг во все глаза. Все было ново, все интересно.

На площади в Зеленом городе горели костры, стояли длинные столы, на которые выкладывали угощение. Можно было присесть к столу, а можно – взять тарелку и отойти в тень. Улицы предоставляли достаточно возможностей для уединения.

Господин Крамар разоделся так, что меня чуть не пробило на смех. Когда он появился на пороге в шикарном зеленом жилете, расшитом золотым кружевом, в таких же зеленых штанах и потрясающей красной рубашке, в высоких черных сапогах и черной шляпе с красным пером, я спешно прикусила язык, чтобы не съязвить насчет арбуза на выезде. Тем более что круглощекостью и круглопузостью господин Крамар действительно напоминал эту ягоду.

Глядя непредвзято, я признавала, что он симпатичный мужчина. Среднего роста, осанистый, со светлыми волосами, чуть редеющими на макушке, и светлыми усами щеточкой, с голубыми глазами чуть навыкате и высоким лбом. Да, с животиком, но мало кто из мужчин к середине жизни не приобретает этот ценный атрибут. В целом – приятное лицо с участливым выражением. Только вот – решительно не в моем вкусе.

Мне повезло.

У старьевщика я нашла роскошное платье из черного бархата. Видимо, когда-то это был траурный наряд знатной дамы. Потом она случайно прожгла рукав и отдала платье служанке, а та снесла его в лавку. Такое каждый день носить не будешь, да и не каждой черный цвет к лицу. К тому же – крой. Платье было в пол, с длинными рукавами, которые застегивались на запястьях крохотными пуговками, с воротником под горло, без всякого выреза и вышивки. Ни золотой нити, ни серебряной. Платье было черным, как беззвучная ночь. С моими черными волосами, смугловатой кожей и серыми глазами оно смотрелось очень органично, а кружевной воротник и манжеты, на которые я разорилась, придушив жабу, оживили его, закрыли прожженное место и придали роскоши. Ткань падала тяжелыми складками, благородно переливалась в свете свечей, ее так и хотелось погладить. Льщу себя надеждой, что рядом с господином Крамаром я смотрелась неплохо. Хотя бы не разряженной деревенщиной.