– По своей сути, – наконец, ответил я, – жертва должна дорого обходиться дающему. В противном случае это всего лишь подношение. Настоящие жертвоприношени подпитываются такой глубиной эмоций, что их эхо попадает в не-реальность. Такие дары варп слышит, и именно на них он чаще всего отвечает.

– Такие дары слышит история, брат, – Абаддон улыбался, хотя у него на лице не было веселья.

Он отвернулся от нас и зашагал к Сароносу. За прошедшее время серый воин не шелохнулся.

– Что ты предлагаешь, Эзекиль Абаддон?

Абаддон произнес свое предложение. На него потребовалось куда меньше времени, чем на многочисленные посулы Даравека, и оно завершилось раньше, чем я успел его остановить.

Я бы попытался. Так я сказал себе впоследствии и сохранил свое мнение по прошествии всех последующих лет и войн. Знай я, что он предложит, я бы попытался его остановить. Но он заговорил, сказав одну-единственную фразу, и у меня хватило времени лишь на то, чтобы в ошеломлении уставиться на него.

Как только он высказался, из теней и прямо из воздуха появились другие воины в таком же серо-зеленом облачении, как Саронос, вышагивавшие вперед и обретающие форму на ходу. Десять, двадцать, пятьдесят. Они направили болтеры на Даравека и его офицеров.

– Возвращайтесь на свои корабли, – велел Саронос людям Даравека. – Ваше предложение отвергнуто.

Из глаз Даравека, будто жирное подобие слез ярости, заструился гной. Мне потребовалась секунда, чтобы осознать, что это черви, плодящиеся внутри его черепа и изливающиеся наружу через слезные протоки.

– Вы совершили серьезную ошибку, – предупредил он Сароноса и серых воинов. В ответ Саронос лишь неторопливо и невозмутимо угрожающе обнажил клинок.

Они мудро ушли, не проливая крови. Я сомневался, что у нас есть в запасе время до нападения армады Даравека.

И вот мы приготовились к возвращению на «Мстительный дух», ведь там нам предстояло принести нашу жертву.

Жертва

На мостике меня ждали Нагваль и Нефертари. Первый тут же подошел ко мне и двинулся рядом, скаля клыки и клятвенно обещая уничтожить все и всех, кто меня ранил.

Он уже мертв, Нагваль. Я убил его.

Со свойственной ему прямолинейностью он вызвался найти в варпе душу моего противника и поглотить ее для меня, или же принести ко мне в зубах, чтобы я мог использовать ее для собственных нужд. Ни того, ни другого мне не хотелось. Связать душу – колоссальное дело для смертного. Мало кому из колдунов это удавалось хотя бы один раз. Пусть Ансонтин горит. Пусть его душа уходит в небытие.

Нефертари, в отличие от Нагваля, никак не выразила свою преданность. Она сидела на цыпочках на спинке командирского трона Абаддона, наполовину расправив крылья для равновесия. Когда мы вошли, она подпрыгнула и поднялась в воздух, по дуге перелетев несколько консолей, а затем уселась на перилах верхних балконов. Зверолюди закричали и закаркали на нее, но она игнорировала их всех. Они ненавидели ее как чужеродное существо. Она же обращала на них внимание лишь когда охотилась на них как на дичь и свежевала себе на потеху. Однако сейчас она их не замечала – вместо этого по всему мостику разнесся ее смех. Она смеялась надо мной – а если точнее, то над моей рукой. Мне предстояла лекция касательно моих навыков обращения с клинком.

Над всеми нами, на навигаторской платформе Ашур-Кая, бросалась в глаза новая фигура: серый воин, копия Сароноса, хранивший жутковатое спокойствие и совершенно не шевелившийся. Мой бывший наставник оставался наверху, наблюдая за незваным гостем в своих личных владениях. Он поприветствовал меня психическим посланием. Я ответил тем же, скрыв чувство вины за предстоящее.

Какую сделку вы заключили? – передал он мне.

Я импульсом послал ему мои воспоминания о том, что только что произошло. Ашур-Кай дотошно изучил сцену на опустошенном мире-корабле, и мысли его становились все холоднее.

Не знаю, что повлечет за собой предложение Абаддона, – признался он. – Это может быть что угодно.

Я промолчал. Внутри меня змеей ползла холодная и скользкая тревога.

Абаддон подошел к центральному возвышению.

– Ультио, докладывай.

Анамнезис не требовалось смотреть на оккулус – ее внимание было рассредоточено по всем костям и стрелковым камерам корабля – однако она глядела на овальный экран чрезвычайно напряженно.

– Я чувствую присутствие на борту, – произнесла она. В ее голосе слышались замешательство и отстраненность.

– Докладывай о вражеском флоте, – уточнил Абаддон, тоже глядя на оккулус сузившимися глазами. Под нестройное рычание сочленений терминаторского доспеха он уселся на трон. Я переглянулся с Телемахоном. За вычетом переговоров с другими группировками наш повелитель занимал трон Гора лишь будучи в раздражении или ярости. Сейчас, похоже, было и то, и другое.

– Эзекиль… – проговорила Ультио со все усиливающимся замешательством, которое каким-то образом придавало ее голосу молодости. – Они… Они забирают мой экипаж.

– Я хочу, чтобы ты сосредоточилась на армаде Даравека. Они движутся? В каком порядке они строятся? Проклятье, соберись.

Впервые на моих глазах она открыто не слушалась его приказов:

– Я слышу в голосах капитанов армады ту же утрату. Эти сущности вытягивают жизнь из наших экипажей.

Абаддон грохнул кулаком по подлокотнику трона.

– Ультио. Я в курсе, что происходит. Это происходит по моей воле. А теперь сосредоточься на важном.

Ее веки несколько раз моргнули, что свидетельствовало о колоссальной работе по осмыслению, происходившей в ее совокупном разуме. Спустя мгновение она повернулась в жидкости, вновь став собой.

– Флот Тагуса Даравека приближается, – сказала она.

Абаддон тяжело вздохнул.

– По боевым постам.

– Этого не потребуется, – произнес Саронос, стоящий возле трона Абаддона. – Мы уведем вас отсюда до того, как они смогут напасть. Но сперва вопрос оплаты.

Мы так и не узнали, какова в точности была цена. Мы никак не могли этого сделать, поскольку ни один офицер на флоте точно не знал, насколько велики сообщества людей, обитающие в недрах их боевых кораблей. Рабы производили на свет других рабов, отбросы плодили другие отбросы, полки слуг-солдат – Заблудшие и Проклятые, как вы выражаетесь – сливались, смешивались и распадались, и все это происходило вдали от глаз их хозяев из Черного Легиона. Некоторые из наших группировок блюли среди своих бойцов из числа людей и мутантов жесткую дисциплину, другие же бросали их в бой оборванным валом, а между сражениями не обращали на них внимания. Как всякий другой звездолет, «Мстительный дух» был домом для десятков тысяч безвестных и неучтенных людей, влачивших свое существование на нижних палубах.