Я чувствовал легкое прикосновение клинка к загривку. Гудящее силовое поле плевалось жгучими искрами энергии на мою холодную броню.

– Наконец-то мы встретились, убийца, – приветствовал меня Коросан Мирлат.

Я поднял взгляд, насколько позволили мне палачи. Они прижимали меня к земле, вынуждая оставаться на коленях перед престолом их господина. Мне удалось поднять глаза и встретить довольный взгляд Коросана. Время изменило его, как изменило всех нас, и он также носил на коже собственные прегрешения. Он сросся с доспехом, превратившись в надменное биомеханическое создание. Между пластин керамита сочилась зловонная пузырящаяся кровь.

– Сегодня я всего лишь посланник, – ответил я.

Хотя это и было правда, она его развеселила.

– Ну конечно, Хайон. Конечно же. Тебе есть что сказать стоящего перед тем, как мы увидим, как твой приговор приведут в исполнение?

Он не поднимался со своего трона из ржавого искореженного железа. Я не был уверен, способен ли он это сделать. Казалось, его приковала к трону броня, слипшаяся воедино с изъеденным коррозией металлом.

– Я не заметил, чтобы меня судили.

– Нет? Но Тагус Даравек щедро заплатит добычей за твою голову.

– Стало быть, ты уже преклонил колено перед тираном, – отозвался я, силой придавая своему голосу веселья, которого не испытывал.

Это вновь вызвало у собравшихся воинов дружный смех. Почувствовав, что хозяева потешаются, зверолюди и мутанты в тронном зале взорвались шумом, словно хор животных. Я ждал, когда стихнет вой и рев. Больше я не мог ничего поделать.

– Ручной убийца Абаддона, – ухмыльнулся Коросан, – обвиняет других в тирании. Что за гротескная ирония? Говори, что передает твой хозяин, раб, и покончим с этим фарсом.

– Послание Абаддона остается все тем же, – ответил я. – Даравек ищет рабов. Абаддон ищет братьев по оружию. Отриньте свои клятвы тирану. Отправляйтесь с нами и отомстите Империуму. Присоединяйтесь к нам, или умрите.

Коросан улыбнулся, продемонстрировав два ряда зубов. Его доспех, некогда носивший зеленую окраску Сынов Гора, скрылся под пятнами патины и коркой из колоний ракушек. Перед троном был воткнут острием в пол меч. Его рукоять была сделана из человеческой кости, а клинок – из какого-то заточенного изменчивого камня. Коросан постоянно держал одну руку на затыльнике оружия. Я слышал тихий скребущий звук, с которым он водил бронированным большим пальцем вверх-вниз по рукоятке.

– Ты вполне серьезен, – произнес военачальник, – так ведь?

Я подавил желание сопротивляться двум воинам, удерживавшим меня на коленях.

– Совершенно серьезен. Мой повелитель не желает уничтожать тебя.

Снова хохот. Я проигнорировал его. На сей раз так же поступил и Коросан.

– Не желает меня уничтожать? Нет, может и нет. Он хочет только, чтобы я склонился перед ним, наследником Гора.

В этот момент я и понял, что имею дело с глупцом. Я вдруг порадовался, что мне не предстоит звать это слепое горделивое создание «братом». Он был недостоин сражаться бок о бок с нами.

– Я не раб. Каждый воин в истории бился под руководством предводителя. Каждый рожденный на свет солдат исполнял приказы офицера. Даже генералы повинуются королям. Я не стану слушать, как твой незрелый ум не может ухватить и неверно понимает преимущества единства и братства. Это твой последний шанс. Ты станешь союзником моего повелителя.

– Он бы заставил меня отбросить клятвы, которые я дал истинному Владыке Ока, – с презрительной улыбкой сказал Коросан. – А я не стану лить слезы сожаления, что разочаровал твоего слабака-повелителя с краденым Когтем. Мы вернем твоему драгоценному господину твой расчлененный труп. Это и будет мой ответ на его щедрое предложение.

Он подал знак одному из воинов у меня за спиной – тому, что приставлял к моей шее клинок.

– Эктарас. Давай.

Я ничего не сказал, пока клинок поднимался вверх. Толпа одобрительно взревела.

Я услышал, как клинок протестующе взвизгнул на пути вниз. Увидел под собой грязную, покрытую кровью палубу.

При ударе меча не было никаких поэтичных ударов грома, а у меня перед глазами не промелькнули, словно откровение, воспоминания о жизни.

Меч обрушился.

Я умер.

Умерев, я открыл глаза. Командная палуба «Мстительного духа» была точно такой же, какой я ее покинул. Мои братья и сестры по Эзекариону, а также наши собравшиеся рабы ожидали моего возвращения. Меня печалила утрата рубрикатора, чью бронированную оболочку я похитил и использовал для путешествия. Несчастный Заэлор теперь лежал обезглавленным посреди двора Коросана. Несомненно, они осквернят его останки, как только поймут, что пустой панцирь – не мой труп.

– Ну? – поинтересовался Телемахон. Я проигнорировал его и повернулся к Абаддону.

– Переговоры прошли плохо, – признался я.

Похоже было, что Абаддон не удивлен. Тогда я заподозрил, как продолжаю подозревать с тех пор, что он вообще не хотел, чтобы Коросан был с нами, однако требовалось сохранять видимость справедливости. Он послал меня, зная, что Коросан откажет мне.

Его ответ, как обычно, был конкретен:

– Убить их.

Так мы и сделали. Мы привели свой растущий флот в небо над миром Коросана и пролили огненный дождь на девятнадцать тысяч воинов, слуг, рабов и приспешников. Самого Коросана в конце боя захватили живым. Абаддон отдал его Сумрачному Клинку, которые распяли его, насадив на свой боевой штандарт. Чтобы поддерживать в нем жизнь, сервиторы внутривенно вводили ему отходы жизнедеятельности рабов нашего Легиона. Он продержался пять унизительных месяцев.

Такова цена упрямства.

В наблюдательном шпиле в ночь моего возвращения с безымянной планеты Тагуса Даравека уверенность во взгляде Эзекиля, наконец, вынудила меня отказаться от попыток спорить. Для себя он уже все решил: я направлялся на Маэлеум.

– Ты вернулся вовремя, – добавил он. – «Виридиановое небо» дозаправляется и перевооружается, готовясь к переходу к Маэлеуму. Как только уйдешь отсюда, отправляйся на борт.

«Виридиановое небо» было кораблем Амураэля, одним из самых быстрых в нашем флоте. Амураэль Энка раньше был Сыном Гора, вплоть до многих аспектов генетического сходства с павшим примархом, чем сильно напоминал Абаддона. Когда-то в XVI Легионе такое воспринималось как знак большой удачи. Сейчас уже в меньшей степени.

Кроме того, Амураэль был новичком в Эзекарионе. Я входил в число тех, кто наиболее твердо выступал за его прием.

– Амураэль куда более искусный посланник, чем я, особенно если ты хочешь, чтобы кто-то донес весть кому-нибудь из Сынов Гора, оставшихся на этой жалкой могильной планете.