Затерялась.

– Не нравится мне это. – Слова теперь прозвучали отчетливо, а от тяжелой поступи земля ощутимо подрагивала.

– Ты о том, что ищейки шарились по улицам? – спросил чей-то хриплый скрипящий голос. – Тебя искали?

– Не меня, но с ними был Зверь, а этот кого хочешь учует. Нужно делать ноги.

– Всадить бы нож ему промеж лопаток, – злобно процедил обладатель скрипящего голоса.

– Не подберешься, – в тон ему ответил второй, отчего я зябко поежилась и с трудом перевела дыхание.

– Ш-ш-ш, там кто-то есть.

– Где? – Скрипучий тон простого вопроса заставил волоски на коже подняться дыбом.

– Там, дальше.

– Ищейки? – шепотом уточнил второй, а потом раздался шорох, словно что-то металлическое и очень острое вытягивали из старых ножен.

Последний вопрос остался без ответа, но шаги зазвучали приглушенно, превратившись в осторожные, крадущиеся, приближающиеся ко мне. Сердце забилось от нового страха, пальцы сжались со всей силы на ручке чемодана, а кожа в яремной впадинке вдруг зачесалась и захотелось провести по ней ногтями, избавляясь от зуда.

– Кто бы там ни был, он один. Сейчас познакомимся. – Шепот прозвучал зловеще и совсем близко, а шаги замерли в метре от меня.

А потом я содрогнулась от резкого залихватского свиста, прокатившегося от одного конца подворотни до другого. И не я одна перепугалась: люди, еще недавно горевшие желанием со мной познакомиться, громко выругались:

– Ловушка! Уходим!

И они ринулись прочь, в противоположную сторону, а потом вдруг тишина вокруг взорвалась сотней звуков – бранью, воплями и веселым выкриком: «Ату их!»

Я узнала этот голос, и скованное страхом тело мгновенно подбросило вверх. Подхватив чемоданчик в одну руку, положила вторую на шершавую стену и, торопясь, поспешила в сторону второго выхода.

Шум и перебранка за спиной отдалялись, и я прибавила ходу, почти переходя на бег. Когда рассмотрела чуть светлеющий проход меж темных стен, бросилась к нему, уже не таясь, и с ходу влетела в перегородившую путь выступившую из-за угла фигуру.

– Мышка, – шепнули на ухо мужские губы, а руки крепко стиснули в объятиях, – я почти успел соскучиться.

Я уронила чемодан, метя попасть по его ноге, но дознаватель ловко извернулся, уклоняясь от «снаряда», и рук не разжал.

– Почему вы не в той стороне? Я слышала вас там! – выдохнула я разочарованно, а потому еще более возмущенно.

– Они справятся, – заявил сыщик, имея в виду своих подчиненных, – а у меня другая задача.

И он вдруг стремительно присел на корточки, а через секунду я взвизгнула, повиснув вниз головой на его плече.

Голос пропал мгновением позже, как и способность сопротивляться. Я висела безвольным кулем, пока Зверь утаскивал в неизвестном направлении. В ушах шумело, в глазах потемнело, и кровь прилила к голове, а потом резко отхлынула, когда меня закинули внутрь черного экипажа на одно из мягких сидений. Запах кожи в широком пространстве кареты мешался с легким ароматом мужских духов.

Только хлопнула дверца, как экипаж покатил вперед, а кузен императора быстро задернул шторки на окнах, погружая все вокруг в еще больший полумрак. На улице уже можно было разглядеть очертания домов, и небо постепенно светлело.

Ощутив, что ко мне вернулась подвижность, я тут же раскрыла рот, собираясь закатить настоящий скандал, а Зверь мигом затянул к себе на колени и, сковав мои запястья своей рукой, быстро прижался губами к яремной впадинке.

– Ай! – Я забилась, стараясь вывернуться, когда кожу начало жечь и колоть сотней иголочек.

– Именно так бывает, если снимаешь метку иным способом, не тем, каким поставил, – хмыкнул Зверь.

– Она жжется, жжется. Больно!

– Маленькое наказание строптивой Мышке не повредит.

Я всхлипнула. После всех событий безумной ночи еще и метка обжигала.

– А не нужно было сбегать.

Второй всхлип прозвучал еще громче.

– Глупо, Мышка.

Я проглотила очередное рыдание только затем, чтобы выдавить из себя:

– Вы поставили метку после того, как сняли другие. Она могла прожечь мне кожу! Вам, вам плевать…

– Ш-ш-ш.

Зверь повел рукой, и жжение прекратилось, темные размытые очертания скорпиона окончательно пропали с кожи.

– Эта метка не активировалась в прошлый раз, зато сработала в этот. Так случается, когда ставишь одну в стороне от остальных. Если метки срабатывают все разом, реагируя на нужную эмоцию, они «поджигают» друг друга благодаря близкому расположению, а вот одна маленькая и одинокая может остаться незадействованной.

Удивление вновь перекрыло желание плакать. Никогда не слышала о подобном методе. Зверь просто мастер! То-то он мне все бедра этими метками покрыл, куда дотянулся.

– А на губах? – возмущенно вскрикнула, ловя его на обмане.

– Там не было метки, – как ни в чем не бывало отозвался дознаватель.

– У вас кошмарные методы, и сам вы кошмарный!

– Зато не даю тебе скатиться в истерику, Мышка.

Да уж, ужас прошедшей ночи отступал перед изумлением от действий более чем странного сыщика.

– Отвезите меня в библиотеку.

– Ты оттуда сбежала.

– Теперь хочу обратно.

– Обратно не выйдет.

– Почему?

– Ты самое ценное, что у меня есть. Мышка, я везу тебя к себе.

– Куда?!

– Сперва хотел во дворец, но передумал. Там защита слишком хорошая, Призрак не проберется. Для этого особенного случая я решил открыть свой городской особняк. Так что привыкай звать меня «дорогой Кериас», отныне ты моя любовница, милашка.

– Я вам не любовница!

От возмущения перехватило дыхание.

– Я могу это доказать.

– Что?

– Ночь, безлюдные улицы, закрытая карета, а ты сидишь у меня на коленях и едешь ко мне домой.

Я тут же сделала попытку сползти с мужских колен, но безуспешно. Его руки не только удержали, но и стиснули крепче, взметнув в душе целую бурю чувств, но перекрыло их негодование.

– Я не стану вашей любовницей! – практически по слогам заявила дознавателю, ткнув пальцем ему в грудь.

– Нет, не станешь.

И все же он обладал поистине уникальной способностью сбивать меня с толку, находя именно те слова и фразы, которые воздействовали на эмоции и меняли их полюс.

– Нет? – уточнила растерянно.

– Нет, – заявил он, а в полумраке кареты блеснули приоткрывшиеся в усмешке зубы. – А ты разочарована?

Снова раздражение начинало клокотать, настойчиво требуя выхода.

– Вы сами только что сказали…

– Привыкать звать меня «дорогим Кериасом». Это значит – играй на публику, Ми-лан-та. – И опять усмешка. – Видишь, я запомнил.

– Ненавижу! – сорвалась я. Стукнула кулаками ему в грудь как могла сильно. – Просто ненавижу! Что за отвратительная манера издеваться надо мной и помыкать, как вам заблагорассудится?

– Я всеми помыкаю, Мышка, работа такая, – пожал плечами Зверь, проигнорировав и мои слова, и беспорядочные удары. Единственным знаком, что он заметил мой протест, стала долгожданная свобода. Меня выпустили из капкана рук и пересадили на сиденье напротив.

– Ты можешь отказаться, – развел он ладони в стороны, будто демонстрируя, что в данный момент вовсе не пытается воздействовать на меня, хотя именно этим и занимался. – Если продолжишь настаивать, так и быть, верну в библиотеку, но ситуацию это не изменит. Дальнейшее сможешь нарисовать в своем воображении. У библиотекарей ведь богатое воображение? Даже не будучи сыщиком, легко предположить, как все будет развиваться дальше. Например, ты останешься без работы.

Я вскинула голову.

– Конечно, знаю, – ответил он на молчаливый вопрос и продолжил в той же спокойной манере: – Призрак, крадущийся по пятам, поиск нового места, грязные подворотни…

– Вы мне угрожаете?

– Зачем? Не я собираюсь устраивать для тебя такую жизнь, ты сама.

Хотелось, очень хотелось ответить резко и грубо. Оборвать его, бросить в лицо какую-нибудь гордую, но совершенно пустую и бессмысленную фразу о том, что справлюсь и обойдусь без его помощи, без его сомнительных сделок. А потом дрожь пробегала по телу, когда вспоминала, точно наяву, лицо Призрака, его взгляд, прожигающий старое дерево, зловещий шепот невидимых в темноте подворотни людей, шорох вынимаемого из ножен кинжала.