— Дисциплина у вас не уступает порядку, — не поскупился на похвалу Рауль, усаживаясь на жесткий стул у стола. — Впрочем, меня это совершенно не удивляет. Прошу вас, садитесь. Как говорит ее величество: «В ногах правды нет»!
Он рассмеялся. Карлос Д» Освальдо смутился было, но, не уловив в последних словах его высочества явной или скрытой издевки над государыней, все-таки улыбнулся. И присел напротив на краешек стула, готовый вскочить в любую минуту по первому слову принца. Рауль, заметив это, располагающе улыбнулся и закинул ногу на ногу.
— У вас ведь трое сыновей, барон? — спросил он, разглядывая каменные стены башни. — Или двое?
— Трое, ваше высочество. Старший в будущем году перейдет на последний курс военной школы.
— Даккарай? — скорее утвердительно, чем вопросительно сказал принц. Собеседник кивнул:
— Да, ваше высочество.
— Значит, за первую заставу я могу быть спокоен! — весело резюмировал Рауль Норт-Ларрмайн. — И это не может не радовать. Я уверен, вы воспитали себе достойную смену — на будущее, конечно же. Кстати говоря, я слышал, у вас есть еще и дочь?
Карлос напрягся. Лицо гостя осталось все тем же благодушно-улыбающимся, рассеянный взгляд карих глаз продолжал лениво скользить по стене, да и вопрос о дочери был задан совершенно будничным тоном… Но он был задан. И — барон был готов в этом поклясться — вовсе не для того, чтобы просто поддержать разговор. «Знает! — холодея, понял Д» Освальдо. — Всё уже знает! Или сам видел?» Кое-как совладав с собой, он медленно кивнул и ответил:
— Есть, ваше высочество. Не от жены.
Собеседник даже бровью не повел.
— Бывает, — пожал плечами он, все так же глядя куда-то поверх головы хранителя первой заставы. — Но вы, кажется, все-таки дали дочери свое имя? И даже одного из своих драконов? То есть, разумеется, одного из тех, что приписаны к вашей заставе — насколько мне известно, драконы Геона не являются чьей-либо частной собственностью…
Он смахнул со стола несуществующие пылинки и, наконец, посмотрел на враз окаменевшего барона.
— Не буду ходить вокруг да около, — ровным голосом сказал наследный принц. — Ваши дети, внебрачные, нет ли, — лишь ваше дело. Но ровно до тех пор, пока они не нарушают известных границ. А оные, как вам прекрасно известно, коль уж вы сами были тому не только свидетелем, но и непосредственным участником, сегодня утром были нарушены. Вы позволили дочери сесть на дракона, хотя не имели на это права. Вы позволили ей поднять этого дракона в воздух. И мне хотелось бы услышать причину, по которой я должен закрыть на это глаза.
Карлос Д» Освальдо молчал. Минута прошла в полной тишине, другая. Вернулся боец, посланный за вином, и тут же исчез, оставив на столе высокий кувшин, два кубка и медную тарелочку с нарезанным сыром. Багровое небо в узкой полоске бойницы начало медленно наливаться густым пурпуром, из-за двери донеслась вечерняя перекличка дозорных, а хранитель первой заставы так и сидел, не шевелясь, словно приросши к своему стулу. Он понимал, что чем дольше будет вот так вот молчать, тем глубже выроет себе яму, но одеревеневший язык отказывался ему повиноваться. Можно было бы, наверное, и без всяких слов просто упасть перед принцем на колени, но даже это оказалось Карлосу не под силу. В голове было пусто, в ушах шумело, челюсти свело от напряжения — только одно лишь сердце, на последней фразе принца ухнувшее куда-то вниз, в подреберье, билось гулкими неровными толчками.
Его высочество бросил мимолетный взгляд на кувшин и шевельнулся.
— Я жду, барон, — все так же спокойно напомнил он. — Из уважения к вашим былым заслугам я не стал выносить все это на суд третьих лиц, однако…
Он развел руками. Барон Д» Освальдо внутренне содрогнулся. Поднял глаза на собеседника, мучительно сглотнул и выдавил из себя:
— Мне… нет оправдания, ваше высочество.
— Рад, что вы это понимаете, — кивнул принц. — Но прежде чем я буду вынужден довести сей печальный факт до сведения государыни, мне все-таки хотелось бы знать: о чем вы думали, сажая на дракона неопытную девушку? К тому же — собственную дочь?..
Карлос сжал кулаки. Кровь бросилась ему в лицо, а голос разума, и без того почти неразличимый из-за нарастающей паники, окончательно умолк, эхом растворившись в бешеной сердечной канонаде.
— Моя дочь в седле с пяти лет! — бухнул он, тут же ужаснувшись тому, что сказал. И, осознав, что терять больше нечего, закусил удила:- Кайя одна из лучших на первой заставе, ваше высочество! Я сам ее учил! Я знаю, что это запрещено, и что я не имел права, но… Будь это в моих силах, она была бы действительным наездником, с чином и формуляром! Не потому, что в ней моя кровь, а потому, что она достойна этого больше других!.. Шенгу язык разъело до мяса — и он все равно не смог ее сбросить! Ни один из наших драконов не смог бы, клянусь Антаром, иначе я никогда бы не подпустил ее стойлу!
Он умолк, тщетно стараясь выровнять дыхание, прежде чем сможет найти другие, более верные, более убедительные слова, хотя и знал заранее, что все это бесполезно. Уже только за то, что хранитель позволил вылет человеку, не являющемуся наездником, положено строжайшее наказание — а он только что признал, что этот вылет не был единственным. Сам признал! Всё, как есть, выложил! И кому!..
Хотя что теперь попусту казниться? Он знал, что делает, и под руку его никто не толкал, значит, остается только с честью принять заслуженную кару. Барон Д» Освальдо расправил плечи. И уже прощаясь с границей и титулом, услышал задумчивое:
— Язык, говорите, разъело? Дракону? Любопытно, чем же?
Карлос моргнул.
— Едким корнем, ваше высочество, — растерянно отозвался он. — У нас им железо от ржавчины чистят. Шенгу грызло соком смазали, вот он и взбесился от боли.
— Объяснимо, — протянул принц. Сеять справедливость и трепет он почему-то не спешил. — Что же, зная ваш подход к делу, не сомневаюсь, что виновник уже известен и наказан — или будет наказан в самое ближайшее время.
Он вопросительно приподнял брови, и хранителю первой заставы осталось только кивнуть. Похоже, его высочество это удовлетворило. Он, не чинясь, протянул руку к кувшину, наклонил его узкое горлышко над ближним к себе кубком и сказал:
— Я ценю вашу откровенность, барон. Вины вашей, к моему глубокому сожалению, это не умаляет, но тем не менее…
Рауль сделал глоток сладкого, терпкого вина, поставил кубок на стол и поднялся.
— Тем не менее, — продолжил он, — вы меня заинтриговали. Если ваша дочь так хороша, я желал бы ее увидеть, — принц сделал паузу и закончил:- в деле. Кажется, еще не совсем стемнело?
Багровое лицо барона Д» Освальдо вытянулось.
— Кайю? Ваше высочество имеют в виду…
— Вылет, разумеется, — уже на полпути к двери подтвердил Рауль. — Без едкого корня, думаю, мы обойдемся, а фигуры ваша дочь должна знать, раз уж вы сами ее обучали. Уверен, граф Бервик окажет нам честь и согласится встать с ней в пару. Я понимаю, что полного летного курса девушка не проходила, но разве это помеха истинному таланту?..
