— Я надеюсь, ты не понимала, что делаешь, — продолжил барон, не сводя глаз с дочери. — Потому что если понимала и все равно решилась — я не знаю, ради чего я жил. Семья — все, что у нас есть. Но ты, очевидно, считаешь иначе…

Она, вспыхнув, опустила голову еще ниже, но ни проронила ни звука. Руэйд Д’Элтара покачал головой. Переглянулся с супругой и, помолчав, подытожил:

— Ты больно ранила нас, Кассандра. И едва не уничтожила честное имя нашего рода. Слава богам, этого все-таки не произошло, но как я могу теперь тебе верить? Да и хочу ли я этого?

— Папа… — умоляюще прошептала девушка, но барон только коротко мотнул головой. И выпрямился в кресле:

— Довольно. Стыдить и отчитывать тебя я не собираюсь. Что проку взывать к совести человека, ставящего свои интересы превыше всего остального? Но собственной репутацией я больше рисковать не намерен! Так же, как спокойствием твоей матери и счастьем твоей сестры.

Едва стоящая на ногах Кассандра, вонзив ногти в ладони, закрыла глаза. Перед ее мысленным взором закачались плакучие ивы богини Сейлан, задрожали одинокие язычки храмовых свечей… Погибла! Совсем, навсегда!..

— Я отвезу тебя в Даккарай.

Слова отца прозвучали как гром среди ясного неба. Уже простившаяся с жизнью девушка, ничего не понимая, моргнула. И медленно, боясь, что ей послышалось, подняла голову:

— Что?

— Ведь ты же этого хотела, не так ли? — бесстрастно отозвался отец. — Ты хотела летать, хотела стать наездником — настолько, что забыла и о себе, и о нас. Что ж! У тебя будет возможность попробовать. Вступительные испытания начнутся в конце августа — и я отвезу тебя в школу.

— Вы… — язык Кассандру слушался плохо, но нечаянная радость, совершенно непостижимым образом вдруг свалившаяся на нее, помогла. — Вы… позволите мне стать наездником? Это не шутка? Мама!

Она вскинула сияющие глаза на баронессу, но та лишь чуть шевельнула плечом.

— Я бы хотела, чтобы это было шуткой, — холодно проронила госпожа Д’Элтара. — Но увы. Мы слишком тебе потакали… Ты поедешь. И станешь наездником — если, конечно, сможешь.

Кассандра приоткрыла рот, но вновь взявший слово барон расставил все точки над «i»:

— Я оплачу дорогу до Даккарайской пустоши и проживание в школе на время вступительных испытаний, — сказал он, глядя в лицо дочери, и невиданная доселе твердость в его глазах заставила Кассандру насторожиться. — Я лично доставлю тебя туда. Но я не дам ни лара на твое обучение, о чем приемная комиссия будет уведомлена заранее. На дядюшкины связи можешь тоже не рассчитывать. Это твое решение — а их, как все мы убедились, ты принимать умеешь — так что быть тебе наездником или нет, зависит только от тебя. На каждом курсе есть бесплатные места.

— Но их же всего два! — против воли вырвалось у нее. Барон не ответил. Зато стоящий у окна маркиз Д’Алваро повернул голову — и Кассандра умолкла, залившись густым багровым румянцем. Взгляд дяди не осуждал, он уничтожал. Без слов. Впрочем, они у маркиза нашлись тоже.

— Бери что хочешь, но плати за это, — веско уронил он, и девушка сжала зубы — эту старую южную поговорку она тоже знала. — Это твое решение. Твоя жизнь. И твой выбор. Если ты чего-то стоишь — ты это докажешь, иначе тебе не место ни в небе, ни в Даккарае. Мечтать о драконах можно и дома.

Он отвернулся, давая понять, что всё сказал. Племянница, на которую в последние пять минут свалилось слишком много, растерянно посмотрела на родителей, но барон и баронесса хранили молчание. В кабинете стало тихо. Взрослые ждали. Кассандра не знала, чего именно — может быть, слезных просьб и уговоров, а может, того, что она все-таки отступится, устрашится, сдастся…

Последний рубеж труден. Даже когда, казалось бы, все козыри у тебя на руках, решиться и сделать последний шаг, зная, что можешь не только взлететь, но и рухнуть вниз камнем — непросто. И сколько бы ты ни стремился к этому, сколько бы ни прокручивал в голове все возможные варианты, ты всегда оказываешься не готов. Кассандра была не готова. Ни к тому, что родители пойдут ей навстречу, ни, тем более, к тому, как они это сделают. Но ее судьба решалась сейчас. И дядя Астор прав — никто, кроме нее, не несет ответственности за ее выбор. Бороться и рискнуть, не имея почти никаких шансов? Кассандра прикусила губу. И после паузы, показавшейся всем, кто был в кабинете, вечностью, подняла голову. Синие глаза полны сомнений и тревоги, румянец покинул щеки, пальцы сжаты в кулаки, лишь голос тверд и почти совсем не дрожит.

— Может быть, я не стану наездником, — сказала она. — Но я хочу попытаться!

Барон на мгновение прикрыл веки, однако ничем своих истинных чувств не выдал.

— Что ж, — тоже после паузы промолвил он. — Значит, так тому и быть. Отзывать прошение я не стану и слово свое сдержу. Можешь идти, Кассандра, запирать тебя больше не будут.

Дочь, опустив глаза, скользнула к двери. Взрослые остались одни, каждый наедине со своими мыслями — и надеждами, среди которых не было ни одной сбывшейся.

* * *

В голую спину больно впивались ветки. Они же громко хрустели где-то по правую руку, совсем рядом. Медленно приходящий в себя Нейл шевельнул головой, тихо выругался, когда острый тонкий сучок царапнул щеку, и услышал сверху:

— Эй! Ты зачем тут лежишь?..

Голос принадлежал младшему брату. Что Мелвин делает один в саду?

— Нейл? Нейл! — многострадальные кусты вновь зашумели, и на плечо легла теплая маленькая ладошка. Старший брат медленно открыл глаза. Склонившаяся над ним мальчишеская мордашка — круглая, розовощекая и удивленная — расплылась в щербатой улыбке.

— Проснулся! — радостно возвестил Мелвин эль Хаарт, жизнерадостный карапуз четырех лет от роду, и тут же плюхнулся рядом, прямо на землю. — Ты тут спал, да? Я тоже хочу!

Земля была приятно прохладная, а вот обломанные кусты кололись, и больно. Мелвин, поерзав, скорчил сердитую гримаску:

— Неудобно… А тебе?

— Да не то слово, — пробормотал Нейл, с усилием садясь. Вместе с сознанием и способностью двигаться услужливо вернулась память: проклятый пруд, идея срезать обратный путь через подъездную аллею, испуганная молодая женщина с рыжими волосами и амулет на ее шее. «Откуда она здесь взялась? — с досадой подумал Нейл. — И кто она такая? Еще и маг… Отец на службе, а у матери нет ни одной подруги. Может, от портнихи кто? Хотя нет, на примерку мама лично приезжает, а готовое платье с посыльным отправили бы. Ничего не понимаю!» Он, с подозрением прищурившись, огляделся вокруг, но сад за спиной и тенистая аллея были как обычно сумрачно-пустынными. Да и привратник должен быть на месте, у калитки! Как тогда эта решительная девица сюда пробралась и, главное, зачем?.. Нейл потянулся, разминая мышцы. Хмыкнул одобрительно — «морской волной» ударила, ты смотри. И ведь не промахнулась! «А реакция у барышни что надо, — мысленно признал он. — Как я амулет-то не заметил?» Повернув голову, он взглянул на братца и сказал: