– Какое еще захоронение? – удивился Ян.
– Да вот же на другом берегу, – пояснила Дея, указывая рукой на пустое поле.
– Но там ничего нет! Там и стада – то не пасутся никогда.
Небольшое поле, поросшее чертополохом и полынью, за рекой оказалось довольно унылым, наверное, потому что было ничем не примечательно и упиралось во вполне себе обычный, чахлый лесок. Он казался таким же безжизненным и пустым, как и само поле. Но не для Деи. Она видела, как в зарослях трепещут и колышутся на ветру жуткие, призрачные могильные плиты, окружающие такой же зловещий полупрозрачный склеп. А в лес уходила почти разрушенная колоннада с кое-где сохранившимися капителями.
– Я бы тоже не стала пастись на кладбище, будь я кобылой, особенно такой как эти, – отвечала она, завороженно глядя в сторону склепа.
– Если там и есть какие-то захоронения, то они видны лишь тебе, – глухим голосом протянул Ян.
– Спроси у Маюн, она-то уж должна знать, что это.
Ян склонился к птице, и они заурлыкали на ее птичьем языке. Деи показалось, что разговор их становился тревожным. И вот Маюн резко развернулась и, стремительно набрав высоту, понесла друзей прочь от этого места.
Дея поняла, что это недобрый знак – ее видение чем-то встревожило Страж-птицу.
Всю обратную дорогу они летели молча.
***
В замок вернулись довольно быстро: Маюн не кружила над полями и почти не снижалась, так что Синий лес превратился в темное пятно, а озеро лишь сверкнуло маленькой точкой. Она неслась стрелой к глыбе замка, светившегося белизной на фоне уже потемневшего неба. Только однажды она замедлила полет, когда их окружила стайка крошечных птичек, щебетавших на все лады. Маюн что-то коротко им проклекотала, и они стремительно помчались вперед, опережая их.
Приземлившись на том же месте, откуда они начали свое путешествие, друзья прислушались. Неподалеку раздавались торопливые шаги.
– Это должно быть Вайес, а с ним, наверное, лекарь, – пояснил Ян, уловив настороженное выражение на лице Деи. – Маюн послала гонцов в замок, чтобы они передали Вайесу ее просьбу подняться.
Шаги тем временем приближались, и вот в проеме показался глава Мрамгора, а за ним и лекарь.
– Добрый вечер, мои дорогие, – чуть запыхавшимся голосом поприветствовал всех Вайес, лекарь только кивнул. – Прими мои поздравления, Ян! – Верховный Хранитель протянул к нему обе руки и заключил в них внушительных размеров пятерню Яна, легонько тряхнув ее. – Маюн избавила тебя от рассказа о самом себе. Поздравляю, поздравляю, мой дорогой друг, церемония посвящения в Сагорты будет назначена на следующий месяц.
– Я… я… – начал было ошарашенный Ян, но лекарь остановил его.
– Все, что необходимо Маюн нам уже сообщила. Она утверждает, что проверила тебя по всем пунктам и у нее не осталось никаких сомнений. Тебе, конечно, еще очень и очень многому предстоит научиться, но главное, что в твоих жилах течет кровь Сагорта, Маюн в этом абсолютно убеждена. Ты настоящий дар для Багорта! Сагорт Тоил уже совсем стар и ему тяжело подниматься в башню, не говоря уже о том, чтобы летать. Его сын погиб, а дочь не унаследовала гена. Сама Хора послала нам тебя! – и лекарь тоже принялся судорожно трясти руку Яна, от чего тот сильно смутился. От Гория, всегда такого сдержанного и даже, пожалуй, суховатого, он не ожидал такой реакции.
– Но есть и еще одна новость, не столь радостная, верно? Что так встревожило тебя? – обратился Вайес к Маюн.
Птица легонько ткнула замечтавшегося Яна и тот, очнувшись от грез, стал поспешно переводить.
– Маюн показалось важным, что Дея может видеть то, что видеть не полагается, – расшифровывал Ян птичье урлыканье. – Она узрела на лимонной реке захоронения древних Ведов.
– В самом деле? – Вайес развернулся к Деи и, склонив голову на бок, вопросительно уставился на нее.
– Да, – ответила она.
– Интересно… – протянул он и, уперев тонкие пальцы в подбородок, принялся медленно расхаживать взад и вперед. – У тебя есть соображения на этот счет? – обратился он к Маюн.
– У меня может быть только одно соображение, – перевел Ян, – у нее в крови магия. И не только лесная.
– Странно, весьма странно. Не думаешь ли ты, что она может быть Ведуньей?!
– Не знаю, – делилась своими соображениями Маюн, – я не уверена, что она сможет творить ворожбу, она ведь выросла в чужом мире, а Ведов учат с детства, но… – помедлив, Маюн продолжала, – она видит чужую. С ее кровью что-то не так.
– Да, ты права, Маюн, – размышлял вслух Вайес, – смотреть сквозь чары может лишь тот, в ком они есть. Это все усложняет.
Дея предпочла не вмешиваться в разговор о материях, смысл которых был ей не вполне ясен. Она изо всех сохраняла спокойствие, делая вид, что обсуждаемое не имеет к ней ни малейшего отношения, просто слушала, стараясь не делать никаких предварительных выводов. Зато Ян, потрясенный своим стремительным взлетом и желавший для подруги не меньших успехов, не мог скрыть переживаний из-за неопределенности ее положения.
– Отчего вас так удивляют ее ведические способности? – недоумевал он, – мои у вас шока не вызвали, скорей, наоборот.
– За стеной она проявилась не как Ведунья, – пояснил лекарь. – Да и последующая ее деятельность говорит о совсем иных талантах!
– Разве человек не может обладать несколькими способностями одновременно? – удивился Ян.
– Способностями может, – мягко пояснил Вайес. – Человек может обладать массой талантов одновременно. Быть превосходным наездником, чудесным музыкантом, готовить наивкуснейшие кексы и составлять карты увиденной однажды местности по памяти. Но то, чем наделены вы с Деей, не простые способности – это гены и передаются они только наследным путем. Проще говоря, мои дорогие, в вашем генеалогическом древе были люди, наделенные даром, которым теперь обладаете и вы.
– Но разве у Деи в родне не могло быть и Волхвов, и Флорвиков, ведь на них вы намекали, говоря о ее проявившихся способностях? – не унимался Ян.
– Ребенок не может унаследовать все способности разом, – декламировал лекарь, садясь, по-видимому, на своего любимого конька, – чья кровь сильнее, та и возьмет верх. Иначе говоря, ребенок наследует только один ген. Это очень и очень сложная материя, мы и сами не всегда понимаем, как наследуются гены. Ты ведь уже знаешь, что у Хранителей иногда рождаются вполне обычные дети? Это может происходить, если один из родителей был простым человеком, кровь людей также может быть весьма сильной. Но гены с разной магией не совместимы и еще не было ни одного представителя опровергнувшего эту теорию. Дея действительно имеет прямое отношение к Флорвикам. То, что она видела за стеной и ее работа, которой она так увлеченно предается в саду замка, об этом свидетельствуют, – закончил лекарь тоном, не терпящим возражений.
После недолгой паузы Маюн подала голос, и Ян поспешил перевести.
– Вы не думали, Господин, что какой-нибудь недобросовестный кудесник мог использовать ее в своих целях?
– Да, Маюн, твои пугающие догадки и мне пришли на ум, – признался Вайес.
– Такие незаурядные способности могут быть следствием кровного заклятия, – загробным голосом протянул лекарь, тут же закусив губу.
Вайес ушел в свои мысли, уставив немигающий взгляд на проклевывающиеся в небе звезды, Горий принялся изучать кладку на смотровой площадке, Маюн, склонив на бок голову, выжидающе смотрела на своего Господина, а перепуганный Ян пытался усмотреть на застывшем лице Деи хоть какое-то выражение. Он не вполне понял смысл диалога, но что-то подсказывало ему, что с его подругой приключилась темная и, вероятно, очень скверная история.
– Может быть вы будете любезны и растолкуете мне о кровном заклятье подробнее? – заговорила, наконец, Дея, от чего все немедленно встрепенулись.
– Некоторые заклятия требуют участия простых людей. Веды иногда используют нас как сосуды для хранения чего-нибудь ценного. То, что они прячут, конечно, не материально. – Вайес говорил медленно, не сводя глас со звезд. – Для того чтобы иметь связь с этим человеком, нужен несложный ритуал. Вед жертвует сосуду свою кровь, а взамен берет его. Но это запрещено законом и карается смертной казнью, – глава Мрамгора оторвался от звездного неба и резко развернулся к девушке. – Дея, вас могли связать с Ведом еще в раннем детстве. Не думаю, что утрата родителей в столь юном возрасте случайность, – на секунду он задумался. – Хотя, вас могли выбрать как раз потому, что некому было за вас заступится. Выяснить это теперь будет чрезвычайно сложно, но, так или иначе, Вед, с которым вас предположительно связали, все еще жив.
