Глава 1
Илья Канарейкин ужинает
21 декабря 2017 года, четверг
Сегодня я приехал домой позже обычного. И, надо сказать, причины для этого были весьма вескими. Загнав автомобиль в гараж, я прошел к дому и позвонил. Не дождавшись никакой реакции, и потоптавшись с полминуты на месте, я достал ключ и открыл дверь. Навстречу мне, увы, так никто и не вышел. Хотя по горевшему на обоих этажах свету я точно знал, что моя молодая жена, Диана, должна находиться дома.
Я снял пальто, повесил его в прихожей, и открыл дверь в гостиную.
– Милый, это ты? – донесся до меня испуганный голос спускавшейся по лестнице со второго этажа Дианы.
Уловив в голосе жены фальшивые нотки и раздраженно крикнув ей в ответ: – А кого ты ждала? – я прошел в столовую, откуда наверх поднималась лестница, по которой она спустилась.
– Котик, ты чего у меня сегодня такой сердитый? – словно обиженная девочка, поджав губы, спросила она.
Но сегодня я не был склонен к сантиментам и разозлился еще больше.
– Садись, нам нужно очень серьезно поговорить, – сказал я и, незаметно наблюдая за женой, занял свое место за столом.
Кроме нас в доме никого не было. Детей у нас с Дианой за три года брака так и не появилось, а наша домработница, Инна Георгиевна, обычно уходила не позднее шести.
Я отметил, как после моих последних слов Диана переменилась в лице. Сомнений не было – она испугалась. Испугалась, что я мог узнать о ее тайне. Той, которую она столь тщательно скрывала все последнее время. Но, нацепив на лицо маску спокойствия, она мягко опустилась на свое место напротив меня.
– Я тебя слушаю, – тихо сказала она, будучи в полной готовности к тому, что так опасалась услышать.
Не притрагиваясь к еде, я подал корпус тела вперед, и внимательно посмотрел ей в глаза. К ее чести, взгляд она не отвела. Красивая она, бестия. И младше меня на целых восемнадцать лет. Двадцать девять ей. Густые длинные белоснежные волосы. Большие синие миндалевидной формы глаза, тонкий прямой носик. Чуть полноватые губы, но это не от накачки ботексом или другой гадостью. У Дианы все свое, данное Богом. Из-под Саранска она, из бедной семьи. Отец в прошлом году умер от перепоя. Все новогодние праздники пил и загнулся. Остались мать и сестра. Сестра замужем, живет недалеко от нас…
У меня репутация прямого и бесхитростного человека, поэтому я начал без предисловий:
– На этот раз, кажется, моему бизнесу хана. Сегодня юрист сказал, что на имущество компании судом наложен арест. То, на которое раньше не успела наложить лапу налоговая. – Я приступил к еде, не отводя, однако, глаз от супруги. – Все счета заблокированы, кредиторы с исполнительными листами выстроились в очередь. Плюс тут такая катавасия…
Я сделал голос на полтона ниже, и почти заговорщицки, однако же, с некоторой долей отчаяния, продолжал:
– Юрист поведал, что в связи с новыми поправками в закон «О банкротстве», теперь, если имущества компании для удовлетворения требований кредиторов и налоговой не хватит, я отвечу по долгам уже всем своим личным имуществом. – И, чуть помедлив, добавил: – нашим с тобой имуществом.
Если моя супруга и подумала что-то нехорошее, то, по крайней мере, ничем себя не выдала. Впрочем, ничем – это сильно сказано. Глаза всегда говорят о многом. А лишь мазнув по ее лицу взглядом, я понял, что в ряды жен декабристов Диана записываться не собиралась.
– Ничего, – лицемерно пробормотала она, находясь, надо полагать, в состоянии, называемом у боксеров «грогги». – Еще и не такое бывало. Ты у меня умный, все разрулишь… – Она попробовала улыбнуться, но вместо улыбки ее лицо исказила гримаса неприязни к неудачнику-мужу.
Перекинувшись со мной еще парой фраз, Диана поднялась по лестнице наверх, а я встал из-за стола, подошел к холодильнику и достал бутылку «Хенесси».
Спустя полчаса полулитровая емкость с коньяком была пуста, а я пьян и почти спокоен. Сегодня я буду спать один. И не потому, что моя жена не примет в свою постель мужа-банкрота. Думаю, она догадывается, почему. Она только догадывается, а я знаю точно.
Глава 2
Звонигорск и его жители
22 декабря 2017 года, пятница.
Наш город, Звонигорск, расположен в полутора часах езды к западу от Москвы. Это если на электричке или на машине. По территории нашего города протекает Москва-река, а окрестности столь живописны, что в народе получили название «Русской Швейцарии». Последние годы город сильно расстроился, появились целые микрорайоны многоэтажек со своей собственной инфраструктурой. Но я и мои друзья проживали на одной из окраин, в индивидуальных домах, построенных еще в советское время. И это при том, что некоторые из нас, в том числе и я, являлись людьми весьма обеспеченными, при желании, способными позволить себе жить даже на Рублевке.
Такими уж мы были. Очень консервативными, что называется, приросшими душой к родным местам. Еще в конце девяностых, заработав на грузоперевозках свои первые большие деньги, я предложил отцу, матери и сестре купить им жилье там, где они захотят, а этот дом оставить мне. Родители согласились и переехали в поселок Комарово под Петербургом, купив там дом рядом с домом моей тети. Сестре же, по ее просьбе, я приобрел квартиру в Москве.
Почти пятнадцать лет после этого я был предоставлен самому себе и жил как кум королю. Ночные клубы, девочки, компании друзей. В общем, три года назад, решив, что хватит, нагулялся, я остепенился, и, будучи в гостях у друга, познакомился с Дианой. Мы сразу понравились друг другу и спустя месяц я сделал ей предложение. А еще через месяц мы отгуляли свадьбу.
Улица, на которой находился мой дом, была довольно протяженной, километра два, не меньше, и почему-то носила название «Монастырская». Хотя в советское время называлась «Проспект ВЦСПС».
На другом конце этой улицы находился дом моего друга Геннадия Армавирского. Мы знали друг друга сорок лет. С первого класса школы, в которой учились. В школе близкими друзьями мы не были. Однако в девяностых стали по-настоящему близки. Одно время он даже являлся моим партнером по бизнесу, но потом, окончив экономический университет, устроился в налоговую инспекцию, отработав в которой несколько лет, ушел на вольные хлеба. Он стал налоговым консультантом. Консультировал, в основном, крупный бизнес, а в одном холдинге трудился последние несколько лет, став практически его штатным сотрудником. Однако общался Армавирский исключительно с собственником и топ-менеджментом. Геннадий был человеком состоятельным, но не богатым. А недавно под большим секретом он поведал мне, что стал обладателем многомиллионного состояния. Впрочем, об этом чуть позже.
Последовав моему примеру, Армавирский переселил родителей в Смоленскую область, откуда те были родом, купив им там хороший дом. Впрочем, сделал он это гораздо позже меня. У Гены был сын, Федор, которому сейчас двадцать два года. Он учился и жил в Москве, снимая там квартиру. Жена Армавирского, Лидия, погибла в результате несчастного случая в начале двухтысячных, и он до сих пор был вдов, хотя состоял в отношениях с красоткой Екатериной. Эта молодая особа тоже была вдовой с двумя почти взрослыми детьми, хотя самой ей было только тридцать четыре. Встречалась она с Армавирским нечасто, приезжая к любимому из Москвы. Обычно на выходные. Такой гостевой гражданский брак. Хотя Гена не раз заговаривал с женщиной о свадьбе, та всякий раз ловко уклонялась от этой щекотливой темы. Его единственная сестра, Елена, которой было сейчас сорок два, вместе со своей семьей поначалу тоже уехала в Москву, купив там квартиру в ипотеку. Однако спустя несколько лет, оказавшись уволенной по сокращению, не смогла вносить банку платежи и вынуждена была проситься обратно к брату. К чести Гены, он ей не отказал, хотя и не был в восторге от того, что в его дом на неопределенный срок въехала семья сестры, состоявшая из ее бездельника мужа и двоих почти взрослых детей – двадцатидвухлетнего сына Артема и семнадцатилетней дочери – Евгении. Впрочем, муж Елены, Дионисий, работавший ранее в богатых домах мажордомом, который уже давно не мог найти себе работу, чтобы не сидеть у шурина на шее, попросился к нему поработать по своей профессии, что вполне устроило хозяина дома. Также совсем недавно Армавирский, с условием проживания в своем доме, взял к себе на службу некоего Романа Шерягина. Откуда взялся этот тип, мне неизвестно. Но подозреваю, что Гену за него попросили. А зная характер своего друга, могу с уверенностью утверждать – такому человеку Армавирский отказать не мог.
