- Не буду! – вредничала Валерка, - Ты маленькая девочка, и то, никого не боишься, а он уже взрослый, а боится с хулиганами связываться! Трус! – снова сказала Валерка.

- Ты должна извинится перед старшим братом! – настаивал я.

- Нет!

- Ну, нет, так нет! – я стал укладывать маленький рюкзачок в большой, сначала думая гордо покинуть эту компанию. Но Вовка как-то странно повёл себя. Он обнял свою сестрёнку, прижал к себе, и та захлюпала носом.

Тогда я поставил рюкзак на место, выдал пятёрку Даньке и Ваньке, и быстрым шагом пошёл за маленькими разбойниками. Я уже говорил, что не люблю бить детей, но иногда другие доводы не действуют. Тем более, они выбрали себе уже жертву, мальчишку лет двенадцати, и повели его за трансформаторную будку. Мальчишка не жаловался, не звал на помощь, и никто не обращал на них внимания: подумаешь, идут трое пацанов, разговаривают о чём-то. Если бы я не знал, кто они такие, тоже, наверное, не обратил бы на них внимания.

Троица свернула за будку. Я, немного погодя, свернул следом.

У мальчишки уже выворачивали карманы. Мальчишка стоял, закусив губу, но не сопротивлялся.

- Эй, урки! – позвал я пацанов.

- А тебе что здесь надо? А ну, дёргай отсюда, пока не накостыляли! – нагрубил мне один из пацанов.

- С девочками так нельзя разговаривать! – оскорбился я и ударами ног уложил хулиганов на зелёную травку.

- Говорят, лежачих не бьют, - сказал я, - но мне можно! – я ещё попинал их.

- Ещё увижу, дух выбью! – пообещал я, кляня себя за несдержанность. Но очень захотелось выпустить пар.

- Они у тебя что-то отняли? – спросил я мальчишку, который всё ещё стоял, прижавшись к стене трансформаторной будки.

- Деньги…

- Ну, так забери, не бойся, они спорить не будут. Ножа у них не видел?

- Нет, - буркнул мальчишка, не отходя от стены.

- Почему своё не берёшь? – удивился я.

- Противно! – сознался парнишка.

- А мне противно на тебя смотреть! – я со злостью пнул валявшегося пацана так, что тот ойкнул от боли:

- Отдавай, что взял! Ну! – я ещё раз пнул, - Жаль, что я в кедах, а не в сапогах!

- Забирай! – заплакал пацан, выбрасывая деньги из карманов.

- Ремень снимай,. – сказал я ему.

- Зачем? – захныкал он.

- Не знаешь, зачем ремень? – удивился я.

- Не надо! – испугался пацан.

- Надо, Федя, надо!

- Я не Федя!

- Тем более! – тут второй, до этого не проявлявший признаков жизни, вдруг вскочил, и бросился бежать, но далеко не убежал. Сбитый мой подсечкой, он крепко хряпнулся о землю.

- Ползи сюда! – велел я ему.

- Не могу! – плакал он, - Больно!

- Ты! – обратился я к мальчишке, - Снимай с них ремни, вяжи им руки.

- Может, не надо? – спросил тот.

- Не понял! - я выпрямился, - Что тут у вас происходит? Свои рожи с радостью подставляете под кулаки. Скоро сами себя об угол биться будете, чтобы им себя не утруждать! – показал я на пацанов.

- Впрочем, живите, как хотите! – я плюнул, и пошёл за своими вещами.

Ребята сидели на прежнем месте, кушали мороженое. Руки у меня были чистые, я взял из рук Ваньки, или Даньки, я их не различал, свойё вафельный стаканчик, и принялся с удовольствием поглощать лакомство, наблюдая, как из-за будки вышел мальчишка, и поплёлся на станцию.

Малолетних разбойников видно не было. Я скривился от досады, искоса глянул на своих новых друзей, и промолчал. Может, где-то я им позавидовал: живут мирной жизнью, не знают горя, так, одни только мелкие неприятности. Им не надо каждый день бороться за свою жизнь, им не надо бояться милиции, не надо искать приюта у бандитов.

Это ведь чудо, что пока мне удаётся скрываться в пионерских лагерях. При другом раскладе пришлось бы прятаться в воровских «малинах». И что-то подсказывает мне, что такое вполне ещё может быть. Вот ведь, те же «каталы», приняли меня в свою компанию, заботились обо мне, как о братишке, а то и сынишке. А что со мной сделали милиционеры? Не хочу вспоминать.

Я не должен жаловаться, я ведь теперь на самом деле преступник: вор и убийца, теперь ещё и мастер перевоплощения, могу ещё лет пять обманывать окружающих. Вспоминая прошлую жизнь, я знал, что с годами ещё легче будет маскировать свою принадлежность: тело растёт, а эти органы остаются такими же маленькими. С макияжем надо ещё поработать, попросить научить пользоваться какого-нибудь гримёра, или мастера-визажиста…

- Саша, - отвлёк меня от мыслей Вовка, - твой поезд подходит.

Ребята поднялись и пошли меня провожать.

- Саша, возьми сдачу, - протянул мне деньги Ванька, или Данька?

- Не надо, - улыбнулся я, не утерпел и потрепал мальчишку по косматой шевелюре:

- Почему не стрижётесь? – улыбнулся я.

-А! – махнул рукой Ванька-Данька, - к школе пострижёмся! А ты зачем постриглась?

- Постригли, - вздохнул я. Ребята, что постарше, настороженно покосились на меня. Я усмехнулся: что ещё они могли подумать о девочке с короткой причёской, не боящейся хулиганов?

Перед посадкой в вагон Валерка отвела меня в сторону и сказала:

- Саша, я попросила прощения у Вовки. Ты не думай, он не трус, ты правильно меня ругала, но он очень боится за меня. У нас папы нет, Вовка старший мужчина в доме, мне за папу… Говорит, вдруг его убьют, как мы без него будем жить? Прости меня, а?

- Валер, у меня была сестра, которая заменила мне маму, поэтому я, как никто, понимаю твоего брата. Слушайся его, постарайся не расстраивать, ладно?

Валерка порывисто обняла меня:

- Спасибо, Саша! Как бы я хотела, чтобы у меня была такая сестра!

- Ну, уж, Валера! Тебе ли жаловаться?! С таким братом, такими рыцарями!

- Да, только по попке некому бить! – хихикнула девочка.

Мы нашли мой вагон, я отдал проводнице билет, она назвала номер купе, даже позволила Вовке донести мне рюкзак. Вагон оказался купейным! Вредная тётка оказалась понятливой, или решила продать мне билет дороже?

В купе мы осмотрелись, нашли моё место. Вверхняя полка сверху. Ночь посплю, а завтра надо выходить, переоформлять билет… Что за жизнь? Даже велосипед не продают, ножками, ножками!

Вовка, по моей просьбе, закинул рюкзак на верхнюю полку, мы тепло попрощались, а я потом помахал рукой в окно ребятам. Долго они стоять не стали, отправились домой. А я всё стоял у окна, провожая их взглядом. Вот ведь, тоже, с виду благополучные дети, а тоже со своим несчастьем.

Последнее, что я увидел, это то, как Валера взяла своего брата за руку. А её велик вели её верные рыцари, Ванька и Данька.

Попрощавшись с ребятами, я снял юбку, кофточку, оставшись в колготках и маечке. Сначала хотел переодеться в мальчика, но передумал, решив сделать это ночью. А то явится проводница, а перед ней не девочка, а мальчик!

Я забрался на верхнюю полку, с удовольствием вытянувшись во весь свой невеликий рост. Закрыл глаза, думая подремать. Подремал я немного, услышав крепкое словцо, очнулся от забытья.

В купе заходили трое странно знакомых мужчин.

- Не ругайся ты! – сказал один из них, - Здесь девочка!

- Откуда знаешь? Может, пацан? – возразил другой.

- Ага, в красных колготках! – я пригляделся к пассажиру, он в меня.

- Дядя Коля? – спросил я.

- Сашка? – спросил Николай.

- Дядя Коля! – взвизгнул я, бросаясь с полки прямо на шею Николаю.

- Сашка! – обрадовался Николай, прижимая меня к себе, - Постой! – он отодвинул меня от себя, пристально разглядывая мои колготки, - ты что, девочка?

- Перестань меня обнюхивать! – хихикнул я, - Ещё потрогай!

- Сашка, так ты девочка?!

- Дядя Коля, ну, какая разница?! Я ведь ещё ребёнок, не всё ли равно, мальчик я, или девочка?!

- Может, я стесняюсь девочек, - проворчал дядя Коля, сажая меня на мою полку.

- Не стесняйся, я позжетом переоденусь в мальчика, а то сейчас проводница начнёт искать девочку, а вместо неё мальчик!

- Ах, Сашка! Ах, обманщица! – пожурил меня дядя Коля, потрепав моё колено, - А ведь убедила в прошлый раз, что мальчишка! – я хихикнул, весело думая, что на этот раз убедил в обратном.