- С каких пор ты стал трусом? - Саломея явно не желала ни перед кем оправдываться.

- Ни с каких, - огрызнулся Война, подумав, что еще немного, и он тоже начнет называть Ионова Владыкой... с восторженным придыханием в голосе и фанатичным блеском в глазах.

С кем поведешься, называется.

- Я, конечно, подраться люблю, но в самоубийцы не записывался.

- Мы будем осторожны и не допустим, чтобы с Владыкой что-то случилось.

Рыжий неопределенно пожал плечами. Он не сомневался, что Мея разотрет в пыль любого, кто хотя бы подумает о возможности причинить вред Игорю. Главная проблема заключалась в том, что как бы ни была сильна морта, даже она не могла предусмотреть все случайности и сюрпризы мироздания.

Впрочем, Война никогда бы не признался, что уже давно по-настоящему беспокоился за Ионова, а не просто развлекался. И он даже привык к мысли, что Игорь обязательно станет Владыкой Нереальности.

***

Впервые за последний год Саломея, сидя на лоджии трехкомнатной квартиры, ждала рассвета с нетерпением. Скорее даже так: впервые за все время, которое она была Саломеей - Рыцарем Нера, морта вообще чего-то ждала, а не принимала ход времени, как данность. Город заражал своей жизнью. Здесь все спешили, опаздывали, шумели, ссорились, смеялись, кричали и подчинялись секундным порывам.

А Саломея смотрела и анализировала.

Безупречно-серый мир застыл на переломе нового дня. В эти короткие минуты останавливалось даже время, словно делало глубокий вдох перед очередным рывком вперед. Стихал ветер, и листва уныло повисала однотонными картонками, непонятно зачем приклеенными к ветвям. Зашторенные окна домов таращились на запад слепыми глазами затаившихся монстров. Именно в эти мгновения пустота улиц ощущалась особенно остро. Даже глубокой ночью на самой периферии зрения нередко мелькали припозднившееся люди или же те, кому просто некуда было спешить. Но в предрассветном карикатурном мире, больше похожем на карандашный набросок, казалось, что все просто исчезли. Тишина оглушала. Она была неоднородной, несовершенной, звенящей от утренней прохлады, и одновременно удивительно живой.

Саломея закрывала глаза и видела осколки стекла и серый песок Нера... - его тихий шорох сопровождал каждую мервь от момента, когда она только осознавала себя посреди мертвой Нереальности и проходила через все метаморфозы скрипом осыпающихся и уходящих в бесконечность развалин. Даже за высокими стенами Крыла Ворона нельзя было скрыться от сухого, вкрадчивого шелеста.

Пожалуй, мерви всегда стремились в мир живых не только за душами, которые помогли бы заглушить боль, но и ради того, чтобы никогда больше не слышать этот протяжно-тоскливый звук.

Замерший воздух дрогнул, наполняя серость золотыми искрами. На бесцветное небо щедро плеснуло синим. Краска разливалась по покатому своду неровными пятнами, обозначая штрихи тонких, редких облаков. Зашумела листва, по улице быстро зацокали каблучки, где-то нетерпеливо просигналил автомобиль. Новый день привычно вступал в столицу, звеня будильниками и ворча на разные голоса привычную фразу «утром добрым не бывает».

Татьяна Сергеевна в своей комнате с хриплым проклятием помянула свою работу, после чего громко постучала в стенку сыну.

- Подъем, Игорь, а то опять куда-нибудь опоздаешь!

Ионов на это только попытался сильнее завернуться в одеяло, будто бы оно могло спасти его от сессии. Поэтому, поняв, что никакой реакции на ее заботу не последует, матриарх семейства появилась на пороге комнаты спустя пару минут с крайне недобрым выражением лица и, подкравшись к кровати, принялась тормошить отпрыска, пытаясь вытрясти его из надежного кокона.

Саломея без какого-либо интереса посмотрела на пижаму в сердечко. Когда она в первый раз стала свидетелем уникальной атмосферы, царящей в этой семье, то подумала, что у Владыки нашелся еще один неоспоримый плюс. Закаленный характером матери Ионов не должен особо удивиться безумию, творящемуся в Крыле Ворона. Хотя, стоило признать, Рыцари рядом с Татьяной Сергеевной смотрелась бледно. Женщина же, оживленно препираясь с Игорем, даже не подозревала, что в паре метров, на балконе ее собственной квартиры, сидит мервь и размышляет, как бы ограничить ее общение с сыном. На кухне недовольно шумела микроволновкой Настя, пытаясь соорудить завтрак из сосисок и вчерашних макарон.

Саломея, прищурившись, посмотрела на медленно поднимающееся солнце и устало потерла переносицу.

Если бы не вчерашнее происшествие, морта вряд ли сказала бы, что этот день чем-то отличается от множества других, похожих. Владыка всего-то снова подрался с незнакомым мясом и в очередной раз оказался похищенным собственными друзьями, которые пытались в обход блока Данте пропихнуть Игоря в Нереальность. (Саломея уже успела привыкнуть к странным отношениям между этими тремя и больше не пыталась раскрывать данум, как машинально делала первое время). Затем, потерпев очередную неудачу, Ионов смылся под неблаговидным предлогом в парк, чтобы посидеть наедине с книжкой.

Пока друзья учились охотиться на мервей и развивали потенциал, он болтался где-то за бортом. И пусть это было куда лучше, чем быть убитым или, потеряв  контроль, сейчас бегать по Неру кровожадной тварью, парень все равно считал себя ущербным и лишним.

- Ну как тут? - Война нашел Саломею именно в тот момент, когда к месту, где засел Владыка, подошел прилизанный парень с коробкой конфет. - Ого! Чуть не пропустил все веселье.

- До этой самой минуты все было обычно.

Морта прислушалась к разговору на повышенных тонах, который набирал обороты возле лавочки, и пришла к выводу, что свой второй ход неизвестный парень продумал идеально. Семья - самое слабое место для Ионова.

На втором месте друзья.

Значит, именно они станут следующей целью. Еще бы понять, что любитель конфет и чужих Владык надеется получить от беспомощного человека.

- Смерть согласен с тобой: сначала нужно проследить, все выяснить, а только потом уничтожать. Возможно, удастся узнать нечто полезное. А Фобос сказала, что готова присоединиться к нам по первой же необходимости, - рыжий повернулся, чтобы оценить реакцию Меи, - ага, именно. Поэтому я и ответил, чтобы даже не думала о прогулке в реальность. Пусть лучше Гневом занимается.

Саломея благодарно кивнула. Импульсивность и нелепая восторженность Фобос сейчас была бы совершенно неуместна.

- Смотри не на лавочку... - морта указала от тени старых ясеней, чуть дальше в сторону пруда.

- Так мы не одни, - изучив девчонку, выкрашенную в жуткий зеленый цвет, и скрюченного горбатого мужчину, Война не нашел в них ничего интересного. - Точнее, этот прилизанный не один. Интересно, сколько их еще? И, вообще, кто это такие?

- Нужно узнать.

- Тогда разделимся? Учти, Ионов мой!

Саломея бы с этим утверждением поспорила, но решила, что сейчас не самый подходящий момент, и поэтому просто последовала за новыми действующими лицами, после того, как они обменялись несколькими репликами с любителем сладкого.

Группа странных людей, которые оказались совсем не людьми, называла себя неквамы. Бесполезные. И были они результатом одних из первых экспериментов Воронцова. Точнее, сама фамилия бывшего Владыки не прозвучала, да и, скорее всего, в то время, когда Александр определил для себя их бесполезность, именовался он иначе.

Саломее происходящее с каждой минутой не нравилось все больше. Сколько же действительно Воронцов сломал и искалечил судеб перед тем, как получил послушных его воле мортов?

Ни громкий, эмоциональный седой мальчишка, который, кажется, исключительно кричал и требовал, ни самоуверенный горбач, ни крашеная девчонка, смотрящая только в экран телефона, ни хмурая обезображенная ожогами женщина - никто из них не являлся сильным противником. Даже вместе они не смогли бы доставить проблем. Голод, который на данный момент считался последним по силе из Рыцарей, расправился бы с ними, не успев ощутить вкус драки. И все-таки странное ощущение тревожило Саломею.