– Тебе распущенные, кстати, очень идут.
Постойте, он что видел меня с распущенными волосами?! Нет, видеть он мог, конечно. Но чтобы заметить?! И прозвище поэтому понял… И он сказал, что мне очень идет!
– Ладно, я не за этим тебя остаться попросил. Ты, наверное, в курсе, у нас в школе концерт на Рождество готовят. Так вот, миссис Смит, наша директриса, попросила меня какой-нибудь номер сделать. Можно было бы с группой, но времени слишком мало. Я решил тебе предложить выступить. Согласишься?
– Мне?..
Мне выступить?.. В смысле одной? Какие у него глаза красивые… Зачем он мне это предлагает?
– Только нужно будет после занятий на час-полтора оставаться. Всего две с половиной недели до праздника. Так что придется поработать. Выручишь?
– Я не смогу!
Зачем я это сказала? Нет, я, правда, не смогу! Это же ужас – я одна на сцене… И с ним с одним оставаться заниматься… Я умру сразу.
– Я же всего три месяца занимаюсь… Девочки многие второй год ходят…
– Да, ходят, но, несмотря на это, ни у одной из них не получится так, как у тебя. Но есть одно «но»: ты непременно сможешь, если сама в себе сомневаться перестанешь. А с такой заниженной самооценкой, как у тебя, далеко ты, точно, не пойдешь. Нужно верить в себя и себе доверять! Ну, что, согласна или нет?
Отвечай же, отвечай!
– Да…
– Совсем другое дело! Я знал, что могу на тебя рассчитывать! С субботы начнем репетировать. Сможешь после занятий задержаться?
– Да… конечно… А что за танец будет?
– Есть у меня кое-какие идеи. В субботу скажу, ладно?
Неужели я согласилась?.. Какой ужас!..
– Поздно уже и холодно сегодня. Ты ведь, кажется, недалеко от старого парка живешь?
Откуда он знает?
– Я иногда с утра вижу, как ты на автобус садишься. Если не против – давай, подвезу.
Подвезет?.. В смысле подвезет…
– Хорошо…
Зачем я согласилась? Ну, зачем?!..
* * *
На улице действительно холодно, да, кроме того, дождь со снегом. Открываю перед Кирой дверь машины и предлагаю сесть на переднее сидение. А она топчется и никак не решается.
Странная девочка… смущается постоянно, мало разговаривает, кажется, даже со своими сверстниками почти не общается. Зато в танце раскрывается. Удивительно! Как будто, только танцуя, и живет. Ходит-то всего лишь три месяца ко мне, а уже так замечательно все получается, хотя, говорит, нигде не занималась до этого.
– Не стесняйся, садись. Мне все равно по пути, так что я тебя без проблем подброшу. И тебе на улице не мерзнуть. А то вон, погода отвратительная какая!
Наконец-то забирается в машину неловко и неуверенно. Все-таки ей полезно будет на сцене выступить. Может, немножко уверенней себя почувствует… если, конечно, не растеряется и все выступление не завалит. Ну да ладно! Будем надеяться на лучшее. Ну все, поехали.
– Кира, ты из-чего в другую школу перевелась? Переезд?
– Да…
– А на танцы почему пошла? Родители записали, или сама решила?
– Сама решила…
Отвечает, как эхо, и головы даже не поднимает. Откуда такая зажатость? В предыдущей школе затюкали или, может, дома?
– Ты как-то сказала, что не занималась до этого нигде. А когда поняла, что танцевать хочешь?
Ну, вот в мою сторону взглянула, вопрос за живое задел.
– Я… всегда танцевать любила. Мне папа рассказывал, что, когда я маленькой была, даже в кроватке под музыку танцевала. И мы с папой часто на танцевальные выступления ходили. Мне очень нравилось… и ему тоже…
Она что, слезы вытирает?..
– А твой папа, он…
– Он умер… три с половиной года назад…
– Извини… я не знал… Ты с мамой сейчас живешь?
– Да.
– А братья, сестры есть?
– Нет… Мы только с мамой… вдвоем…
Так, телефон звонит. Наверное, Аманда. Аманда – это моя девушка. Нас мои родители познакомили. Я сначала очень скептически к факту нашего знакомства отнесся, но потом как-то мы с ней неплохо поладили, и вот уже несколько месяцев встречаемся.
– Да, дорогая. Я тебе перезвоню, ладно? Конечно, подъеду.
– Вы меня здесь высадите, пожалуйста. Я недалеко отсюда живу.
– Хорошо… Точно сама дойдешь?
– Да. Конечно. До свидания и… спасибо.
– До субботы!
Надо было, наверное, ее до дома довезти. Хотя она сама попросила ее высадить. Ладно, с автобуса же она домой добирается. Тут как раз остановка. Да и мести вроде бы поменьше стало…
* * *
– Занятие окончено! Сегодня все молодцы! Всегда бы так занимались – цены бы не было! Кира, ты помнишь, что у нас еще репетиция? Сможешь остаться?
Опять не отвечает, только кивает. Что за ребенок такой!? Может, зря я это все затеял? Завалит она мне весь номер со своей патологической неуверенностью. Ну, ладно, попытаюсь…
– Кира, я подумал, мы разучивали движения самбы, и у тебя хорошо получается. Попробуем поставить сольный танец. Я бы мальчика тебе в пару дал, но их всего пять, три из которых с этого года занимаются, а два оставшихся тоже вряд ли танец потянут. Боюсь, ты с отдавленными ногами будешь ходить. Я музыку подобрал. Вот, послушай, и давай движения проработаем.
Увлеклась и про все забыла. Вот чем она мне нравится! Ни у кого из ребят такой тяги к танцам нет. Она ими горит. Все-таки должен номер получиться!
– Молодец!
До чего же худенькая… Дома ее, что ли, не кормят? Кожа да кости.
– Кира, тут руку выше. Вот так! Что это у тебя на плече? Синяк?
Рукав натянула, испугалась и съежилась вся.
– Тебя ударил кто-то?
Молчит, взгляд потупила – значит, точно ударили.
– Кто-нибудь в школе? Одноклассники?
– Нет. Я… сама ударилась… о дверь…
Беру ее за подбородок, потому что в глаза не смотрит. Бросает на меня быстрый испуганный взгляд, и снова опускает глаза.
– Кира, ведь это неправда. Кто тебя ударил?
Дергает головой, освобождая подбородок из моих рук.
– Я сама…
Губы дрожат. Лучше не буду докапываться до истины, а то того и гляди разревется, а нам репетировать нужно. Можно как-нибудь потом попытаться выяснить. Сейчас все равно не скажет…
– Ладно, давай репетицию продолжим.
* * *
Мы с мистером Тайраном за кулисами. Через одно выступление мой выход. Мне кажется, я с ума сойду! Неужели мне сейчас на сцену выходить придется. Лучше бы опять была репетиция, и никто кроме мистера Тайрона меня не видел. Я точно опозорюсь: выйду, и ноги слушаться перестанут, путать движения начну или, вообще, упаду. Мистер Тайрон дает мне кое-какие технические советы, уточняет несколько движений, а мне ничего в голову не лезет от волнения, да и ноги уже начали заплетаться.
– Кира, с тобой все в порядке?
Ой, я ему в руку вцепилась и не заметила. Второпях разжимаю пальцы. Боже мой, у него на коже даже следы от ногтей остались!
– Извините… я нечаянно…
– Ерунда. Кира, посмотри на меня… Кира, девочка моя…
Это он мне?..
– Ну вот, наконец-то, я твои глаза вижу. Не отводи…
Не отвожу… Зачем он меня так назвал?..
– Кира, послушай, ты все сможешь. У тебя все прекрасно получается, и непременно получится сейчас. По-другому просто быть не может. Ты лучше всех. Ты очень красивая.
Красивая?.. Это я красивая? Он что, чтобы меня поддержать, это говорит? Или о платье? Он мне такое платье для выступления достал роскошное – шелковое, с воланами, ярко красное. Наверное, правда, красиво… Я провожу рукой по пышным воланам платья.
– Посмотри на меня…
Он меня за подбородок взял… Он так уже второй раз делает… Смотрю ему прямо в глаза. Я уже и не знаю, от чего меня больше трясет: от того, что выступать сейчас, или от того, что он ко мне прикасается.
– Ты сейчас восхитительно выступишь. Поняла?
Он по моим волосам рукой провел!..
– Кира, поняла?..
– Да… Мистер Тайрон… вы только не уходите никуда… пока я на сцене буду…
– Конечно, не уйду. Я буду твое выступление из зала смотреть… Ну, давай, иди. Следующий выход твой.
Я бегу к выходу на сцену, оборачиваюсь, он кивает мне и улыбается. Мне улыбается… Может быть, я ему хотя бы капельку нравлюсь?.. Только бы не подвести его… только бы не подвести…
