-- Добро пожаловать в наш, так сказать, штаб, - Костыль с явным усилием открыл дверь, приглашая нас внутрь.
А внутри обнаружилось помещение, разделенное на две комнаты -- большую и маленькую. В маленькой комнате ремонт был закончен, стены и потолок обшиты толстым слоем звукопоглощающего материала, на потолке виднелись решетки вентиляции, а на столах стояли два компьютера и какая аппаратура неизвестного мне назначения. В большой комнате ремонт находился в самой начальной стадии и под потолком виднелись короба вентиляции, лотки с кабелями, трубы и прочая инженерная начинка. А по центру расположился стол и две скамейки, похоже, стянутые из какого-то спортзала времен социализма. Знакомый мне по магазину кофейный автомат весело подмигивал зеленым глазом с деревянного ящика, явно переквалифицированного из упаковки в мебель.
-- Вот тут и будет наш штаб, - Константин вынес из маленькой комнаты картонную коробку с чашками-ложками, а за ним появился Ник, благоговейно транспортирующий знакомую пузатую бутылку, рюмки и несколько коробок с пиццей, - так что присаживайтесь, где кофе видите, пиццу только что привезли, налетайте, не стесняйтесь, блин-банан. А ты, Ник, наливай и начинай вводить товарищей командиров в курс дела.
-- Yes, Sir! - молодой оболтус гаркнул не хуже настоящего сержанта, даже вытянулся по стойке "смирно", - Итак, это теперь наш штаб. Помещение совершенно официально арендовано и начато строительство студии звукозаписи. Так как нет никаких гарантий, что вой на нас с командиром не подействует, мы решили максимально от него защититься. Здесь нет окон, стены, потолок и дверь кроме обычной звукоизоляции покрыты специальным составом, повышающим звукопоглощение инфразвука. Эту комнату практически не трогали, так как работать мы будем в маленькой.
-- Думаете, этого будет достаточно? - Пингвин скептически оглядел стены.
-- Нет, конечно. Это только пассивная защита. Есть еще и активная, - Ник продемонстрировал массивный браслет, надетый на запястье левой руки, - Гражданская копия, отслеживает состояние объекта, в случае сна, потери сознания, смерти или любого другого отклонения от нормы поднимает тревогу. В нашем случае отключает связь, блокирует замок ремней, которыми мы с Костей будем пристегнуты к креслам, и, если состояние не приходит в норму в течение пяти минут, колет лошадиную дозу снотворного. Не знаю, насколько это нам поможет, но навредить остальным мы точно не сможем. Кстати, замок можно открыть изнутри только будучи нормальным или кому-то из вас снаружи, поэтому сейчас приложите большие пальцы вот к этой пластине, пока коньяк не подействовал.
-- Итак, за командование можете быть спокойны, - Костыль улыбнулся, но как-то кривовато, - Теперь по нашим дальнейшим действиям. Сегодня я попрошу вас помочь мне развезти по точкам оружие и боеприпасы. Делать это будем пока не стемнело, так что выспаться успеете.
-- Вопрос, - всё таки Пинг -- человек сугубо гражданский и не в курсе, что вопросы нужно задавать только после команды, - а почему развозить не ночью, нас же могут заметить?
-- Как раз ночью нас обязательно заметят. В этой дыре даже в нормальное время встретить ночью машину было невозможно, если это не менты или скорая, блин-банан. А сейчас даже они по-моему не ездят. К тому же я хочу, чтобы вы как следует рассмотрели тайники и всё хорошенько запомнили. Ясно? Тогда продолжаю. Вот в этих папочках все необходимые данные по операции: задачи, места дислокации, схроны с оружием, медициной, планы действий и так далее. Сами понимаете, носить такое с собой нельзя, поэтому изучить и запомнить как "Отче наш". Сейчас читаем, обсуждаем, спрашиваем, завтра с утра -- экзамен.
На ознакомление с бумагами в папке ушло не так много времени, как я ожидал. Во-первых всё было очень логично и только дополняло те действия, которые моя команда отрабатывала на тренировках, а во-вторых написано было нормальным человеческим языком, без всяких там "принять меры к обеспечению отсутствия", которые так любят использовать в приказах. Развоз товарно-материальных ценностей по схронам тоже прошел без неожиданностей: загрузили в машину Костыля несколько брезентовых баулов довольно потрепанного вида и выгрузили поочередно -- ничего интересного. Так что вечером я уже был в гостинице, принял душ и завалился спать.
Экзамен я сдал на "удовлетворительно". Костыль, по старой советской военной традиции, других оценок не признавал. Или сдал и получил "уд" или не сдал и получил наряд вне очереди. Тут вам не ЕГЭ и не тестирование в интернете. Единственной неожиданностью стал кот, которого я видел в первый день в городе. Рыжий разбойник каким-то образом вычислил наш штаб и настоятельно попросился на постой. Не знаю, чем он купил нашего командира, но временная виза (до окончания боевых действий) была выдана и теперь куча рыжего меха возлежала на самом высоком ящике и с важным видом имитировала участие в совещании.
Я проснулся резко и неожиданно, как от толчка. Посмотрел на часы -- 5:32, и тут до меня дошло: начинается. Сегодня начнётся Гон, шестой для меня и первый для кого-то. Быстро умывшись и, натягивая камуфляж, набрал Костыля.
-- Привет, командир! Похоже, сегодня.
-- Привет! У Злой такое же предчувствие. Даю оповещение всем. Отбой. - Константин был спокоен и сосредоточен.
Я ещё раз оглядел комнату в гостинице на предмет забытых вещей, но нет, всё уже перевезено на базу, камуфляж на мне, рация на месте, берцы у двери. Как говорится "Farewell Leicester Square", сюда я больше не вернусь. Вне зависимости от исхода боя. Я заметил, что меня слегка потряхивает от волнения, всё таки это первый настоящий бой, не суматошные попытки спастись, как в первые разы, и даже не чуть менее суматошные попытки спасти ещё кого-то, как в Красноярске. И не случайные попутчики, а вполне сработанное подразделение, на тренировки с которым я убил всю последнюю неделю. У нас должно получиться, но даже если не получится, мы выдадим такое количество материала для анализа, что хватит не только Нику и Косте, а целому аналитическому отделу Генштаба. Уже сейчас идет подготовка к трансляции в интернете. Конечно, не на Ютюбе, а на специальном сервере в "чёрном" инете, до которого ещё не дотянулись загребущие лапки всяких Роскомзапретов, и те, кому нужно, увидят всё своими глазами. А мы будем здесь. Так, нужно успокоиться, мандраж перед дракой -- это нормально, но лучше без него. Я сделал глубокий вдох, досчитал до десяти -- выдох, повторить, и ещё раз.
И тут на меня накатило. Я словно в кино увидел сегодняшний день, даже не фильм, а вроде как трейлер к новому боевику с самыми яркими сценами. Вот мои бойцы разбирают оружие и крайний раз проверяют экипировку. Из-за горизонта встаёт солнце и в уши ввинчивается вой, я вижу, как обычно весёлый и жизнерадостный Апельсин бледнеет и выронив ружьё, затыкает уши. Ору что-то матерное и отвешиваю ему пощечину, в глаза бойца возвращается осмысленное выражение, он подбирает "Сайгу" и занимает своё место. Вот в конце улицы появляется пятёрка Пинга, они изо всех сил несутся в нашу сторону, а за ними с воем мчится свора не менее, чем из сотни псов. Пингвин, как противолодочный бомбомёт, швыряет за спину одну петарду за другой. Это не останавливает стаю, но хоть чуть-чуть замедляет. Кажется, что наши уже вырвались, ещё метров двадцать и мы сможем их прикрыть, но в этот момент бегущий справа боец спотыкается и кубарем летит в кучу битого кирпича. Секунда и его накрывает рычащая и воющая волна. Слитный залп из десяти стволов останавливает волну собак, какая-то псина или несколько срываются с инфернального воя на обычный скулёж. Еще залп, и ещё, моя "Сайга" заряжена картечью, у остальных дробью. Кажется, грохот стрельбы слегка смягчает действие воя, во всяком случае, мои парни пока держатся, никто не впал в ступор. Мы медленно пятимся не переставая стрелять, а перед нами сплошной вал окровавленной шерсти, оскаленных клыков, скребущих когтей. И вой. Ржавый тупой саморез ввинчивается в мозг, заставляя подергиваться глаза и дрожать руки. Сухой щелчок вместо выстрела -- ещё один магазин отстрелян, времени на смену магазина уже нет, свора на расстоянии не больше метра от нашей жидкой шеренги. Забрасываю ружье за спину и успеваю сорвать с пояса мачете. Собственно, это не совсем классический мачете, но большой, тяжелый и из хорошей стали. И уже не раз спасавший мне жизнь. Из моей глотки вырывается крик не хуже собачьего рычания, кровавая пелена застилает глаза, я ничего толком не вижу, но тесак в моей руке летает как лопасти грузового вертолёта. А в голове одна мысль: "Как бы кого из своих не задеть". С фланга на свору обрушивается группа Злой, давая нам так необходимую передышку. Перезарядка, сытое клацанье затвора и голос в гарнитуре: "Фаза три. Внимательно с правым флангом". Командир работает, вспоминаю его приказы, но как в тумане. Мы давим, в ход идут петарды, баллончики с чем-то вонючим и картечь лично от меня. Псы дрогнули и мы, со звериным рыком рванувшись вперёд, отвоевали метр, потом ещё метр, ещё и ещё, и вот свора покатилась назад. Для некоторых собак инстинкт самосохранения оказался сильнее сумасшествия гона, они, жалобно скуля, пытаются сбежать и нескольким это удается. Мы продолжаем давить и огромный мохнатый ком, рыча, воя и брызжа слюной скатывается в котлован, вслед летят шашки с каким-то усыпляюще-парализущим дымом, я снопом картечи сшибаю назад аномально резвую шавку и всё. Вой стихает. Оглядываюсь вокруг и вижу как утирают пот и размазывают кровь и грязь наши бойцы и вдруг краем глаза замечаю оседающую на землю Злую. Господи, да на ней же места живого нет, руки, ноги, шея -- всё в крови, лохмотья кожи вперемешку с лохмотьями камуфляжа. Брызгаю кровеостанавливающим аэрозолем, весь баллон, до дна, ненадолго, но поможет. Злую срочно надо в штаб, там есть нормальная медицина и Костыль, который умеет ей пользоваться, но, похоже, на ногах, кроме меня никто не стоит, ближайший ко мне иммунный пытается помочь, но падает лицом в пыль и что-то неразборчиво хрипит. Пустые улицы, тяжесть тела на плече, ватные ноги так и норовят подломиться. Ударяюсь головой об столб и пытаюсь сообразить где я и что делаю. Навьюченный тушкой Злой вваливаюсь в распахнувшуюся прямо перед носом дверь, меня встречают Костыль с почерневшим от усталости лицом, Николай, расправляющий на столе белую простыню и охрипший от многочасового мява кот. Я дошел. Мы все дошли.
