— Кхм… — альфа привлёк к себе внимание, довольно рассматривая парочку.
Эрик повернулся, зло сверкнув глазами.
— Я не ожидал, что беты такие страстные в постели, даже не все омеги могут похвастаться таким… Только я огорчён, что не первый… Эрик, нужно следить лучше за своим любовником. Хотя что омега может дать?
Итон вздрогнул, уткнувшись носом в шею омеги. Эрик успокаивающе погладил его по голове.
— Мистер Берт, я не помню, чтобы мы успели перейти на «ты». И что за глупая сплетня, что мы с Итоном любовники? — Эрик вернул на своё лицо безмятежность, его голос утратил какую-либо интонацию и стал безразличным. — И я не знал, что у «завидного жениха» на самом деле такие проблемы, и чтобы получить кого-нибудь в свою постель ему приходится использовать такой низкий способ, как афродизиак… Мистер Берт, вы просто отвратительны… — Эрик задумавшись, встряхнул головой. — А теперь извините, мы воспользуемся вашей ванной.
Он с лёгкостью поднял бету на руки и, не дожидаясь ответа Джонатана, с уверенностью направился в сторону ванной комнаты.
Джонатан даже опешил, не ожидав, что сразу станет ясно, каким способом он затащил в кровать бету… Да, он предположил много развитий этой ситуации, но никак не ожидал, почти равнодушные обвинения. Да, омега был взволнован и зол, но это так быстро прошло. Просто невероятно. Все омеги впечатлительны и эмоциональны. Где слёзы и сопли? Где обвинения в совращении любовника? О том, чтобы рассорить любовников, альфа даже не думал. То, что Эрик солгал, что они с бетой не любовники, альфа не сомневался.
Джонатан повалился на кровать и потёрся носом об подушку, вдыхая запах беты, приправленный омежьим. В паху стало сразу тяжело. Усмехнувшись альфа подумал, что Итон надолго запомнит его. Джонатан не сомневался в своих любовных способностях, даже если это было не совсем добровольно, альфа озаботился, чтобы Итон почувствовал преимущество секса с альфой. Причём не один раз. Хоть Итон и бета, но тело его создано, чтобы им обладали.
Выйдя из ванной омега и бета были в обычном состоянии. Эрик был равнодушен с лёгкой усталостью, а Итон опять учтиво улыбался, даже не смущаясь своего обнажённого тела, прикрытого одним полотенцем, и того, что движения ему давались с трудом. Бета собрал разбросанную по комнате свою одежду и быстро натянул её, даже не забыв о всех пуговицах на рубашке и галстуке. Альфа нахмурился и, подобравшись, сел.
— Мистер Берт, спасибо за гостеприимство, но нам пора, — бета, пригладив свои волосы и даже не повернувшись к альфе, утянул Эрика за дверь.
Альфа, зло зарычав, стукнул по кровати кулаком. Его, сильного и уверенного альфу, поставили на место. Причём не раз за этот вечер. В конце пожелав всего доброго, хорошо, что деньги не оставили, как омежьей шлюхе. Джонатан в порыве злобы подскочил, повалив на пол всё постельное бельё и угрожающе зарычав.
Свистяще выдохнув, Джонатан еле взял себя в руки. Он подошёл к окну, смотря, как бета с омегой подходят к машине. Итон, не выдержав, споткнулся, Эрик его подхватил и усадил в машину. Бета схватился за пиджак омеги, начиная что-то взволнованно говорить, Эрик, улыбнувшись и что-то ответив, погладил руки беты, заставляя отпустить пиджак, наклонился и поцеловал бету. Альфа хмыкнул. Не любовники. Но всё равно, делали вид, как будто ничего не произошло, довольно странно.
Следующий месяц для Джонатана прошёл в бессмысленном ожидании. Он пару раз порывался увидеть Итона или Эрика, но те скрывались: то были заняты на конференции, выставке, в магазине. Места пребывания были странные, и казалось, что миловидный омега в приёмной придумывал отговорки на ходу. А взять и просто ворваться Джонатан считал ниже своего достоинства.
От вида Илаэ Миллса в компании Берта всех уже начинало тошнить, а от его голоса скрипеть в голове. У модели напрочь отсутствовало чувство такта и приличия, он говорил своим сладким ротиком всё, что хотел и когда хотел. От его едких замечаний омеги в истерике обливались слезами, свободные альфы из последних сил сдерживали себя, чтобы не заткнуть рот самым действенным способом — членом, а несвободные сбегали от греха подальше. Илаэ успокаивался только когда видел Одуванчика из Форстера, тогда модель успокаивался, голос снижался до мурлыканья, а тонкие ручки норовили зарыться в пушистые волосы омеги-дизайнера, который от этих действий млел и краснел. За этими метаморфозами Джонатан каждый раз с удивлением наблюдал. У Илаэ при виде Одуванчика просыпался омежий инстинкт? У Берта же, впрочем, как и у других альф офиса от вида двух ластящихся свободных омег, просыпался точно не отцовский инстинкт, а тот, который находится ниже пояса. И когда дизайн и макет дома были утверждены, все вздохнули с облегчением.
Вот в конце недели Берт, купив хорошее шампанское и торт, выглядевший скорее, как больное искусство наркомана, чем что-то съедобное, направился на свой страх и риск к дому Форстера.
Омега жил в маленьком загородном доме, игнорируя семейное имение, которое переходило не одно поколение наследникам строительной компании Форстера. Насколько знал альфа, имение было переделано под музей и комплекс парков, и перешло в свободное посещение любому визитёру.
Альфа, выйдя из машины, оценивающим взглядом посмотрел на дом омеги. Маленький, невзрачный, не скажешь, что здесь живёт владелец самой старинной строительной компании города. Джонатан, фыркнув и поправив чёлку, уверенно пошёл к дому.
Открыл ему, на второй минуте зажимания кнопки звонка, улыбающийся Эрик, в домашнем полуспортивном виде и с взлохмаченными волосами. Удивлённо замер, с лица сползла улыбка и он закусил губу.
— Добрый вечер, — альфа нагло улыбался, рассматривая фигуру Эрика.
— Добрый, — омега, кивнув непонятно чему и нахмурившись, уставился на Джонатана. — Ваш визит довольно неожиданен.
Джонатан, расплывшись в улыбке, уверенно переступил порог. Потеснив Эрика и всучив в его руки вульгарный тортик из творожного крема, начал заливать о завершении проектной части, и о том, что всё остальное переходит на руки строителей. Омега, слушая это, поскрипел зубами, но выгонять незваного гостя не стал, и с неохотой проводил альфу в столовую. Видно было, что омега с бетой собирались ужинать, причём в довольно романтичной обстановке, о чём свидетельствовали зажжённые свечи и полностью сервированный стол. Или у них так каждый день? Альфа с интересом рассматривал интерьер. Внутри дом выглядел лучше, убранство было не вычурное, в тёплых пастельных тонах, довольно лаконично и функционально.
Увидев альфу, Итон вздрогнул, но быстро совладав с собой, улыбнулся своей бездушной улыбкой и поприветствовал Берта, причём это выглядело как завуалированное оскорбление. Но Джонатан не обратил на это внимание. Уверенно сев рядом с бетой за стол, он жадно пожирал его взглядом, пока Эрик ушёл за ещё одним прибором. Итон Лоуз даже в домашней одежде выглядел прекрасно. Точёное белое тело, подчёркивала растянутая трикотажная тёмная кофта, небрежно сползающая с плеча, которую бета, видя жаркий интерес альфы, постоянно нервно поправлял.
— Не стоит, — Джонатан, уверенно положил ладонь на основание шеи, нежно погладил подушечками пальцев. Бета, задрожав, поднял свои обворожительные и покорные глаза, от вида которых у Берта стало тяжело в паху. Видно было, что бета помнит произошедшее, и к сожалению альфы, для него ночь была не так прекрасна. Альфа заскользил рукой, оголяя сильнее бархатное плечо Итона. Бета, закусив губу и справившись с дрожью, не двигался, покорно принимая его действия.
Им помешал вернувшийся омега, и Итон от страха шарахнулся от альфы, чуть не свалившись со стула. Эрик, насторожено посмотрел на альфу, но воздержался от комментария и расставил дополнительные приборы.
Ужин прошёл в молчании, омега с бетой переглядывались, а альфа самодовольно на них поглядывал, жуя изумительную пасту со шпинатом. Его даже не беспокоило, что теперь омега был более откровенен с бетой. Его рука периодически касалась запястья Итона и поддерживающе поглаживала. От этого простого действия бета чуть успокаивался и даже растягивал губы в улыбке. Альфа пытался растормошить, кидая ничего не значащие вопросы, но омега отвечал сухо и через силу, а бета упорно молчал. Казалось, что они поменялись местами, на работе всегда говорил бета уверенно и бесстрастно, а омега с независимым видом лениво наблюдал.
